Иосиф Сталин - Том 3
Диктатура пролетариата и революционного крестьянства означает диктатуру трудящегося большинства над эксплуатирующим меньшинством, над помещиками и капиталистами, над спекулянтами и банкирами, во имя демократического мира, во имя рабочего контроля над производством и распределением, во имя земли для крестьян, во имя хлеба для народа.
Диктатура пролетариата и революционного крестьянства означает диктатуру открытую, массовую, осуществляемую на глазах у всех, без заговора и закулисной работы. Ибо такой диктатуре нечего скрывать, что локаутчикам-капиталистам, обостряющим безработицу путем разных “разгрузок”, и банкирам-спекулянтам, взвинчивающим цены на продукты и создающим голод, — пощады не будет.
Диктатура пролетариата и крестьянства означает диктатуру без насилий над массами, диктатуру волей масс, диктатуру для обуздания воли врагов этих масс.
Такова классовая сущность лозунга “Вся власть Советам!”.
События внутренней и внешней политики, затяжная война и жажда мира, поражения на фронте и вопрос о защите столицы, гнилость Временного правительства и вопрос о “переезде” в Москву, разруха и голод, безработица и истощение, — все это неудержимо влечет революционные классы России к власти. Это значит, что страна уже созрела для диктатуры пролетариата и революционного крестьянства.
Настал момент, когда революционный лозунг “Вся власть Советам!” должен быть, наконец, осуществлен.
“Рабочий Путь” № 35, 13 октября 1917 г.
Передовая
Экзамен наглости
Припертое к стене натиском революции правительство буржуазных временщиков пробует извернуться, швыряя лживыми уверениями о том, что оно не собиралось бежать из Петрограда и не хотело сдавать столицу.
Вчера еще сообщали во всеуслышание (“Известия”!), что правительство “переезжает” в Москву, считая положение столицы “неблагополучным”. Вчера еще говорили открыто (“комиссия по обороне”![90]) о “сдаче” Петрограда, причем правительство требовало снятия пушек с подступов к столице. Вчера еще компаньон Керенского и Корнилова по заговору против революции, помещик Родзянко, приветствовал решение правительства о “сдаче”, желая гибели Петрограду, флоту и Советам. Вчера еще присоединялся к этому решению “Лондон”, желая правительству скорого освобождения от Петрограда и флота. Вчера еще все это было… А сегодня перепуганные временщики из правительства, в беспорядке отступая перед флотом и гарнизоном, непоколебимо решившими защищать столицу, путаясь и противореча друг другу, — трусливо пытаются замазать факты, стараются оправдаться перед революцией, предать которую они собирались вчера столь неудачно и неловко.
При этом “категорическое” заявление Керенского об отсрочке “переезда” до весны опровергается столь же категорическим заявлением Кишкина о том, что некоторые правительственные учреждения “могут быть уже сейчас перевезены” в Москву. А докладчик “комиссии по обороне” Б. Богданов (отнюдь не большевик!) также категорически заявляет, что “со стороны правительства выяснилось желание оставить Петроград, причем в факте отъезда правительства широкие слои демократии усмотрели возможность сдачи Петрограда” (“Известия”). Мы уже не говорим о том, что, по сообщению вечерних газет, “сторонники отъезда Временного правительства в Москву имели… перевес голосов” (“Русские Ведомости”).
Жалкие, маленькие люди из Временного правительства! Они, все время обманывавшие народ, — могли ли они рассчитывать на что-либо другое, кроме нового обмана масс, прикрыть которым стараются они свое беспорядочное отступление?
Но временщики не были бы временщиками, если бы они ограничивались обманом. Отступая и прикрываясь обманом, Керенский бросает ряд обвинений, кивая на нашу партию и разглагольствуя о “возрождении погромов” и “опасных врагах революции”, о “шантаже” и “развращении масс”, о “запачканных кровью невинных жертв руках” и пр.
Керенский говорит против “врагов революции”, тот самый Керенский, который вместе с Корниловым и Савинковым устраивал заговор против революции и Советов, обманным путем подтягивая к столице третий конный корпус!..
Керенский говорит против “возрождения погромов”, тот самый Керенский, который, повысив цены на хлеб, толкнул деревню на погромы и поджоги! Прочтите оборонческо-эсеровскую газету “Власть Народа” и судите сами:
“Некоторые из наших корреспондентов пишут, что последние беспорядки следует поставить в связь с повышением твердых цен. Новые цены сразу вызвали общее вздорожание жизни. Отсюда появились недовольство, озлобленность, излишняя нервность, в результате чего толпа легче, чем прежде, идет на погром!..” (№ 140).
Керенский говорит против “развращения масс”, тот самый Керенский, который загрязнил революцию и извратил ее чистые нравы, воскресив институты охранников и сыщиков с грязными Вонлярскими и Щукиными во главе!..
Керенский говорит против “шантажа”, тот самый Керенский, весь режим которого является сплошным шантажом по отношению к демократии, который открыто шантажировал “Демократическое совещание” несуществующим десантом на финляндских берегах, с успехом конкурируя с ген. Хабаловым!..
Керенский говорит о “забрызганных кровью невинных жертв руках”, тот самый Керенский, руки которого действительно забрызганы невинной кровью десятков тысяч солдат, жертв авантюристского наступления на фронте в июне этого года!..
Говорят, что на свете все имеет свой предел. Но разве не ясно, что наглости буржуазных временщиков нет предела?..
“Известия” сообщают, что члены “Совета республики” встретили Керенского “продолжительными и шумными аплодисментами на всех скамьях”. Ничего другого и не ожидали мы от лакейского предпарламента, выкинутого корниловщиной и крещеного Керенским.
Но пусть знают эти господа, пусть знают все, и те, которые втихомолку готовят репрессии против “левых”, и те, которые авансом аплодируют этим репрессиям, — пусть знают они, что когда пробьет решительный час, все они одинаково ответят перед революцией, предать которую они хотят, но обмануть которую им не удастся.
“Рабочий Путь” № 37, 15 октября 1917 г.
Передовая
Штрейкбрехеры революции
Нужно “упразднить Советы и Комитеты”, говорил корниловец Каледин на Московском совещании при громе рукоплесканий кадетов.
Верно, отвечал ему соглашатель Церетели, но рано еще, ибо “нельзя еще убрать эти леса, когда здание свободной революции (т. е. контрреволюции?) еще не достроено”.
Это было в начале августа, на Московском совещании, когда впервые стал складываться контрреволюционный заговор Корнилова и Родзянко, Милюкова и Керенского.
Заговор тогда “не вышел”: его сорвала политическая забастовка московских рабочих. Но коалиция Церетели и Милюкова, Керенского и Каледина сложилась. Коалиция против большевистских рабочих и солдат. При этом оказалось, что коалиция была лишь ширмой, за которой складывался настоящий заговор против Советов и Комитетов, против революции и ее завоеваний, заговор, разразившийся в конце августа.
Могли ли знать эсеры и меньшевики, что, расхваливая коалицию с “живыми силами” Московского совещания, они работали на заговорщиков-корниловцев? Могли ли знать либеральные мещане из “Дела Народа” и трубачи буржуазии из “Известий”, что, “изолируя” большевиков и подкапываясь под Советы и Комитеты, они работали на контрреволюцию, записывались в штрейкбрехеры революции?
Корниловское восстание открыло все карты. Оно вскрыло контрреволюционность кадетов и коалиции с ними. Оно вскрыло всю ту опасность, которая угрожает революции со стороны генеральско-кадетского союза. Оно воочию показало, что если бы не Советы в тылу и Комитеты на фронте, против которых сговаривались оборонцы с Калединым, революция была бы разгромлена.
Известно, что в тяжелые минуты корниловского восстания меньшевики и эсеры принуждены были отдать себя под защиту тех самых кронштадтцев и “большевистских” Советов и Комитетов, против которых устраивали они коалицию с Каледиными и прочими “живыми силами”.
Урок был дан ценный и более чем внушительный.
Но… слаба память человеческая. Особенно же память перебежчиков из “Известий” и бесхарактерного “Дела Народа”.
Всего месяц с лишним прошло со времени корниловского восстания. Казалось бы, с корниловщиной покончено навсегда. Между тем “волею судеб” и Керенского за это короткое время мы успели уже вступить в полосу новой корниловщины. Корнилов “арестован”. Но вожди корниловщины стоят у власти. Старая коалиция с “живыми силами” сорвана. Но зато налажена новая коалиция с корниловцами. Московское совещание не превратилось в “долгий парламент”, как мечтал об этом казацкий атаман Караулов. Но зато создан корниловский предпарламент, призванный “заменить старую советскую организацию”. Первое совещание черных в Москве сошло со сцены. Но зато на днях открылось в Москве второе совещание черных, лидер которого, помещик Родзянко, открыто заявляет, что он “будет рад, если Советы и флот погибнут, а Петроград будет взят немцами”. Правительство делает вид, что судит Корнилова. На самом же деле оно подготовляет “пришествие” Корнилова, сговариваясь с Корниловым и Калединым, стараясь вывести революционные войска из Петрограда, собираясь бежать в Москву, готовясь к сдаче Петрограда, лобызаясь с “нашими доблестными союзниками”, которые ждут не дождутся разгрома Балтийского флота, взятия немцами Петрограда и… восшествия на престол сэра Корнилова…
