Евгений Сатановский - Если б я был русский царь. Советы Президенту
Понятно, что, имея на старте 1950 года четвертое место в мире по численности населения (Россия – не СССР, в котором жителей было куда больше), а в 2050-м в лучшем случае семнадцатое, восполнить это можно только иммиграцией, тем более что одновременную эмиграцию из страны, которая идет своим чередом, хотя и более низкими, чем в начале 90-х, темпами, никто не отменял. Понятно всем, кто хочет что-нибудь понять, что с иммигрантами проблем будет не меньше, чем в Израиле, Канаде или США. Как именно их разгрести, более-менее известно. Как обойтись без этого – известно тоже. Никак. Спасибо еще, что Россия, несмотря на климат и необустроенность инфраструктуры, пока приезжих привлекает: объем того, что на ее просторах необходимо строить и прокладывать, чтобы хоть как-то довести до кондиции, соответствующей задачам, которые перед собой ставит власть, и потребительским стандартам коренного населения достаточно велик, а состояние экономики позволяет многое. При этом исторический опыт ХХ века у страны в отношениях с ее потенциальными новыми жителями отрицательный: ограничивать законодательно, душить налогами и выгонять их за кордон она умела идеально. Все прочее – большой вопрос. Хотя Екатерина Великая и ее преемники, за исключением последнего Романова, успешно провалившего все то, что выстроили его предки, в страну мозги и руки привлекать еще умели. Но вот распоряжаться национальными кадрами, доставшимися им в острой конкуренции с США, странами Латинской Америки, британскими и французскими колониями, в конце концов разучились окончательно.
Судить об этом можно на примере даже самой привилегированной национальной группы – немцев, чьи представители на протяжении более чем двух последних веков существования Российской империи вошли в ее торговую, военную и придворную элиту, не говоря уже о колонистах, успешно осваивавших Малороссию, Поволжье и Сибирь. Ограничения и преследования их по этническому принципу часто относят к Первой мировой войне. На самом деле уже в 1910 году отмечена попытка провести в Думе законопроект, ограничивавший права немецких колонистов и их потомков на владение землей в трех губерниях Западного края. Война позволила реализовать все планы борцов с «немецким засильем» с лихвой. 17 и 21 октября 1914 года были обнародованы решения Совета министров о ликвидации немецкой собственности в России и распространении «репрессивных в отношении к германцам и австрийцам распоряжений на все пространство империи». 31 декабря – распоряжение Верховного главнокомандующего Великого князя Николая Николаевича о «Выселении из Привислинского края всех немецких колонистов». 11 января 1915 года – приказ начальника Генерального штаба генерала Янушкевича о распространении зоны выселения на всю линию фронта. 2 февраля того же года – «Узаконение о прекращении землевладения и землепользования подданных и выходцев из враждующих с Россией государств». Позднейшие сталинские репрессии, когда немецкие территориальные автономии, включая Республику немцев Поволжья, были ликвидированы, а немцы выселены в Казахстан и прочие отдаленные места, имели прочную законодательную базу. Итог – исход из всех республик бывшего СССР, включая Россию, большинства этнических немцев и их потомков. Спасибо, что остались Миллер, Герман Греф и Константин фон Эггерт.
Не меньшие проблемы на другом конце империи, а затем Советского Союза были у корейцев и китайцев. Согласно свидетельствам современников, в начале ХХ века: «Во всем Уссурийском крае едва ли наберется 10 % селений, где не пользовались бы при полевых работах трудами корейцев …сельское хозяйство в этом крае держится главным образом на корейцах» (А.Панов). При этом те же современники отмечали: «Роль безземельных корейцев огромна и… весь Южно-Уссурийский край питается именно их трудом…», но «безземельное корейское население края стоит вне закона, и жизнь его регулируется усмотрением каждого русского, не говоря уже о случайных хозяевах и чинах полиции» (В.Д.Песоцкий). К 1923 году корейская община России составляла более 100 тысяч человек, сосредоточенных преимущественно в районах, граничащих с Кореей. Потомки высланных при Сталине в Среднюю Азию корейцев, из тех, кто не уехал из страны, и сегодня живут в России – но отнюдь не в тех районах, откуда их изгнали при советской власти. Хотя и добиваются признания во всех тех сферах, которыми занимаются. Поклон талантливому и остроумному сверх всякой критики Юлию Черсановичу Киму.
Китайцам пришлось много хуже. Если в 1886 году на Втором Хабаровском съезде губернаторов было провозглашено: «китаец вреден» и «он может быть терпим, лишь пока есть надобность в нем», то 11 августа 1892 года в Благовещенске, а 26 июля 1897 года в Хабаровске были изданы обязательные постановления об отведении особых мест для жительства китайцев. В мировой практике это называется сегрегацией, что, впрочем, ни в чем не отличало тогдашнюю Россию от Соединенных Штатов или стран Европы, использовавших труд китайцев для освоения отдаленных территорий или колоний, отличавшихся особенно вредным климатом и тяжелыми условиями жизни. Марк Твен об этом много написал: его не зря так не любили современники, которым он не стеснялся наступать на мозоли, когда они этого заслуживали. Погром в России – не отличительная привилегия евреев: малоизвестный Благовещенский погром, прошедший без малейшего повода, за исключением совпадения настроений власти, купечества и люмпенов, окончился не менее страшными последствиями, чем в Кишиневе, включая массовые убийства женщин и детей. Хотя к началу ХХ века китайская община в России составляла, как и корейская, более 100 тысяч человек, сегодняшняя ее численность едва ли достигает двух третей исходной, при том, что большинство сохраняет гражданство КНР. В отличие от корейцев, давление власти на которых снизилось со смертью Сталина, постепенно сойдя на нет, китайцы, жившие в СССР, оказались жертвами конфронтации между Москвой и Пекином, начавшейся в 60-х годах и закончившейся лишь в 2000-х, после демаркации российско-китайской границы. Одно из главных достижений Путина во время его первого правления было прохладно воспринято современниками, хотя для тех, кто хоть немного разбирается в происходящем в окружающем Россию мире, служит предметом искреннего восхищения, оправдывая существование МИДа в его высотке на Смоленской.
Ну и, конечно, даже наикратчайшее описание положения меньшинств в России и СССР не может обойтись без евреев – любимого предмета заботы всех погромщиков и ксенофобов страны, вне зависимости от степени присущей конкретному персонажу густопсовости, охотнорядчества, фальшивого либерализма, охранительного рвения или иных достойных качеств. Большой привет Александру Солженицыну, при всем его несомненном таланте, ничем особым не отличившемуся в этом ряду, что занудные по форме, печальные по содержанию и сомнительные по источникам «Двести лет вместе» и подтвердили, скорее всего, вопреки желанию их автора. Хотя ранние сюжеты еврейской истории на территории России восходят к античности, когда славян просто не существовало, а потомки евреев Хазарского каганата, населявшие в стольном граде Киеве «жидовский конец», с соответственно называвшимися городскими воротами, которые туда вели, судя по данным историков, были уничтожены в Припятских болотах только в разгар хмельнитчины, за исключением темных сюжетов об участниках секты «жидовствующих», евреи как таковые на Руси отсутствовали. Что и заставило Ивана Грозного после взятия польского Полоцка, где они, как и по всей Речи Посполитой, жили, решать вопрос, что ему с ними делать. Тогдашнее решение могло бы обрадовать и самых пристрастных нынешних отечественных «жидоморов», вместе с Бен Ладеном и Верховным аятоллой Хаменеи: евреев утопили в проруби, предвосхитив позднейшие идеи цивилизованной Европы об окончательном решении еврейского вопроса. Как показало дальнейшее развитие событий, совершенно зря. Победа над временно занявшими Москву поляками русского ополчения, во главе с классово чуждым тогдашней государственной элите крещеным татарином из Нижнего Новгорода купцом Кузьмой Мининым и классово близким ей князем Дмитрием Пожарским, обеспечила Россию не только династией Романовых, но и евреями из числа польских военнопленных. Последовавшие затем три раздела Польши превратили евреев в третью по численности национальную группу империи. Распространение ее на Крым, Кавказ, Закавказье и Среднюю Азию дополнило евреев-ашкеназов крымчаками, караимами, грузинскими, бухарскими и горскими евреями. И это даже если забыть о таких экзотических группах, как евреи курдские и афганские на совсем уж пограничной периферии. Что не стало предметом счастья ни для кого из тогдашних властителей страны.
Петр Великий все вопросы решал просто: в Голландии он евреев видел, ничего против них не имел и с охотой использовал, в том числе на самых высоких постах, евреев крещеных: французских, португальских и тех же голландских. Наличие среди купцов евреев некрещеных «не замечалось» мудрой высшей властью, тем более что других проблем в стране было полно. Да и реформа Церкви с отменой патриаршества и созданием подконтрольного императору Синода заняла и трон, и клир, и паству более насущными вопросами. Елизавета, «дщерь Петрова», разгребая наследие отца, мимоходом сообщила, отвечая на запрос о возможности евреям торговать с Россией, что «от врагов веры Христовой не желает интересной прибыли», на чем свернула тему. Екатерина, оправдав репутацию немцев, как народа «орднунга», определила для евреев их «черту оседлости», чем не решила, но увековечила проблему. Впрочем, караимы Крыма свой вопрос решили. За десять тысяч ефимков звонкой монетой, переданных шевалье Де Рибасу, увековеченному центральным променадом Одессы, секретарю Светлейшего князя Григория Потемкина, их признали особым народом, с правом проживания вне означенной евреям черты. Правда, дворянства, о котором тоже было запрошено, не дали. Сумма была маловата или императрица понимала, что этот рынок надо сохранить для будущих поколений, история умалчивает. Впрочем, кто не рискует, тот не выигрывает, а кто не спрашивает, тому не ответят.
