Анджей Чехович - Семь трудных лет
Заморский просто трясся от злости, когда рассказывал об этом. Он кричал, что обо всем доложит американцам. Мне был понятен его приступ злости. Он сам зарабатывал несколько марок на том, что передавал материалы разным журналистам. Об американцах он болтал зря. Никогда бы он этого не сделал, потому что не только я, но также Кучмерчик и Микицюк, то есть люди Новака, знали, для чего и за сколько Заморский подготавливал разные материалы, в том числе и совершенно секретные рапорты SLD, перед каждым приездом Стробеля и Нежвицкого, людей, работающих для западногерманской разведки в Пулах. Я был уверен, что где-то там, наверху, под покровительством самих американцев, замыкалось это кольцо взаимных услуг, выгодных в конечном счете CIA. Просто так, тайком от своего начальства и без его одобрения ни Новак, ни Заморский не отважились бы торговать пропагандистскими или шпионскими материалами.
В Мюнхен приезжал также Эрвин Вейт, человек, представляющий особый интерес с точки зрения политической диверсии большого масштаба.
Минуя Польшу, используя путь, ведущий через Вену (это обстоятельство имеет определенное значение), Вейт опубликовал в Федеративной Республике Германии книжку под названием «Восточный блок изнутри».
Отрывки из книжки Вейта публиковались в еженедельнике «Дер Шпигель», а также в шпрингеровском издании «Бильд ам Зонтаг». Книжка получила шумную рекламу. Некоторые круги Федеративной Республики Германии старались использовать публикации Вейта для того, чтобы вызвать трения между Польшей и Германской Демократической Республикой. Особенно акцентировались те фрагменты, которые в соответствии с замыслами авторов этой провокационной кампании можно было интерпретировать как доказательство разногласий, существующих якобы между ПНР и ГДР.
Информаторы аферы Вейта старались создать вокруг его книги шумиху. Чтобы усилить пропагандистский эффект, они распускали различные слухи, сфабриковали несколько захватывающих историй о том, как Вейт все эти годы заботливо собирал документы и вел записи, как этот материал при помощи преданных ему людей он тайком пересылал в Вену, какую ловкость и находчивость он проявил в своей опасной деятельности. Вопреки ожиданиям авторов эти рассказы обернулись против Вейта, скомпрометировали его. К нему обращались со следующими вопросами:
«Господин Вейт, вы говорите, что в Польше были переводчиком, но действовали вы в соответствии с классическими методами сотрудника секретных служб. Какой разведке вы служили, какой стране?»
Вейт не отвечал и наверняка не ответит на эти вопросы, если только не напишет когда-нибудь новых воспоминаний.
Но поскольку он вряд ли это сделает, я могу здесь рассказать о некоторых фактах. Выехав из Польши, Вейт не случайно задержался в Вене. Он там не был одинок и предоставлен самому себе. В столице Австрии он был тепло встречен несколькими своими друзьями. Без всяких трудностей он нашел дорогу к Шимону Визенталю и его центру документации. У меня есть все основания утверждать, что некоторые из записей, относящихся к переговорам между делегациями ПНР и ГДР, Вейт передал Визенталю еще за несколько лет до своего выезда из Польши. Оборотистый шеф центра документации предоставлял эти материалы «Свободной Европе» и каждому, кто готов был заплатить за них. Он известен своей готовностью к сотрудничеству с любой империалистической разведкой.
Шимон Визенталь принимал участие в разных мероприятиях, направленных против Польши в рамках далеко идущих планов политической диверсии. Он даже бывал их инициатором, особенно после войны на Ближнем Востоке. Приезд Вейта давал хороший повод начать новую атаку. Визенталь уговорил Вейта писать книгу, вместе они набросали ее конспект. Вейту облегчили установление контактов с кругами, которые были заинтересованы в быстром появлении на книжном рынке такого издания. Визенталь вспомнил, конечно, и о своих хороших знакомых из «Свободной Европы», а также и о друзьях, занимавших довольно высокое положение, которые никогда не отказывались принять участие в каком-либо мероприятии, направленном против Польши, поляков и социализма.
Вейт пользовался материалами, собранными на радиостанции «Свободная Европа», и получал там консультации по поводу многих фрагментов своей книжки. Его приезды на радиостанцию и само пребывание в Мюнхене пытались окружить строгой тайной. Ничего из этой конспирации не вышло. Виноват в этом был Новак, но это уже другая история.
Вспоминая о ряде персонажей «новой эмиграции», прошедших через польскую секцию, я не могу не остановиться на довольно характерной истории некоего Давида Крыштала.
Давид Крыштал появился на радиостанции весной 1970 года, его вызвали из Израиля. На протяжении месяца он считался таинственной личностью, выделявшейся тем, что им занимался или сам Новак, или люди из его ближайшего окружения. Он записывал какую-то передачу, как говорили, сенсационную.
Затем тайное начало становиться явным, и я узнал, что темой передачи должны быть воспоминания Давида Крыштала о пребывании в различных тюрьмах в Советском Союзе и Польше. Если бы кто-нибудь сложил месяцы и годы, якобы проведенные им под арестом и в тюрьмах, то оказалось бы, что их сумма превышает возраст Крыштала, но эта мелочь как-то никого не заинтересовала. Важным было то, что́ он рассказывал.
У Новака появилось замечательное поле деятельности. В его руках Давид Крыштал, оказавшись человеком мягким, легко поддавался редакционной обработке. Нужно было рассказать о преследованиях, которым Крыштал подвергался в Советском Союзе, как поляк, — он без колебаний рассказывал; нужно было добавить, что причиной этих преследований была религия, — и Крыштал немедленно сменял пластинку и сыпал «фактами». Он сразу вспоминал, как сидел за то, что выполнял требования талмуда, а в камере вместе с ним находились три раввина, два епископа, несколько иезуитов, а также молодые старообрядцы. В его рассказе трогательно выглядела сцена совместных молитв христианских епископов с раввинами, к которым присоединялись даже охранники, стоявшие за дверями.
Крыштал болтал и болтал, техники едва успевали менять ленту в магнитофонах. Так была создана одна из самых длинных в истории польской секции серия передач, годившихся для любого случая. В основном они носили резко антисоветский характер, а что касается Польши, то из них следовало, что если человек благороден, добр и отважен, то в нашей стране он лишь случайно может избежать тюрьмы. Все польское общество, как утверждал этот «кристальный» человек, состоит из одних преступников, включая судей, прокуроров и тюремную охрану. Если же попадется честный человек, то делается все, чтобы как можно скорее посадить его за решетку.
Когда Давид Крыштал находился в Мюнхене, «Свободная Европа» оплачивала ему номер в хорошем отеле, платила по 30 марок в день и заботилась о его развлечениях, не всегда культурных. За свои труды Крыштал получил гонорар, выражавшийся четырехзначной цифрой.
В секции Новака думали над тем, когда и как использовать этот материал. Передать ли его немедленно или же сохранить про запас в арсенале «Свободной Европы»? Было решено, что радиостанция достигнет наибольшего успеха в том случае, если антисоветский бред Давида Крыштала будет передан в тот день, когда начнется визит польской партийно-правительственной делегации в Москву. Ведь подрыв польско-советской дружбы является одной из главных целей деятельности станции. Она испытывает постоянные трудности, пытаясь найти новые, еще не использованные темы из этой области. Мелешко-Каневич, главный специалист польской секции по оплевыванию отношений Польши с Советским Союзом, очень часто, иногда дважды в неделю, ходит в родственную организацию — на радиостанцию «Свобода» за материалами.
Обстановка в «Свободе» еще хуже, чем в «Свободной Европе». В здании на Энглишер Гартен американцы время от времени пытаются говорить с поляками, чехами, словаками, а иногда и венграми по-человечески. Они ссылаются на общие традиции борьбы за независимость, на антигитлеровскую коалицию и стараются подчеркнуть, что только предоставляют материальные средства, а каждый коллектив пользуется «политической автономией». На этой струнке часто играет Новак, отлично понимающий подлинные намерения своего начальства. Камуфляж необходим для того, чтобы сотрудник «Свободной Европы» не чувствовал себя в положении негров, о которых рассказывается в книге Бичер Стоу «Хижина дяди Тома». На станции «Свобода» американцы не нуждаются в такой дипломатии. Большинство сотрудников этой радиостанции — бывшие власовцы и другие коллаборационисты. Есть там несколько человек, родившихся уже в эмиграции, но у большинства — темное прошлое, а некоторые из них принимали участие в гитлеровских злодеяниях и фигурируют в списках разыскиваемых преступников. Только благодаря американцам им удалось избежать суда.
