Игорь Овсяный - 1939: последние недели мира. Как была развязана империалистами вторая мировая война.
В районе Хохлиндена провокаторы были доставлены в лес, переоделись там в польскую форму и затем двинулись, как было намечено, по трем различным направлениям. Одно из подразделений успело уже проникнуть на 200 м на польскую территорию, когда догнавший мотоциклист передал указание немедленно отменить операцию. Поспешно вернувшись в лес, диверсанты переоделись и постарались незаметно вернуться на базу.
Вскоре выяснилось странное обстоятельство, над которым Гейдрих долго ломал голову. Польская таможенная застава, которую должны были захватить диверсанты, но чего они не сделали, так как были отозваны обратно, в тот самый вечер 25 августа была разгромлена германской воинской частью. Как оказалось, это было делом рук подразделения военной разведки. Было ли это простой случайностью? У Гейдриха возникло подозрение, что, несмотря на строжайшую секретность, абвер был кем-то неофициально информирован и намеренно уничтожил заставу, чтобы сорвать «операцию». Не видна ли здесь рука Канариса? Он не просто ненавидел Гейдриха, но и считал рискованным с точки зрения интересов германского империализма развязывание Гитлером войны в тех условиях. Сказанное выше о шефе абвера и методах его работы не исключает подобного предположения.
Гейдрих был взбешен. Поскольку нападение на Польшу несколько откладывалось, следовало опять ждать сигнала для проведения запланированных провокаций. Но вся затея была уже подмочена: возня эсэсовцев в районе Хохлиндена не осталась незамеченной, кроме того, из-за разгрома абвером польской таможенной заставы было уже невозможно заманить поляков на германскую территорию.
Что произошло в ночь на 1 сентября?
Когда Гитлер отдал окончательный приказ о вторжении Польшу на рассвете 1 сентября, Гейдрих вечером 31 августа распорядился приступить к осуществлению запланированных провокаций. В их сценарии на этот раз были внесены некоторые изменения.
В Хохлиндене группа диверсантов кружным путем была доставлена на затянутых брезентом грузовиках в приграничный лес. Там они пере: оделись в польскую форму и получили последний инструктаж: сначала идти вдоль границы до пересечения с дорогой Хохлинден – Хвалензитц и затем двинуться к германской пограничной заставе. При этом гитлеровцы должны были выкрикивать на польском языке ругательства в адрес Германии и стрелять в воздух.
Сцена для циничного спектакля была подготовлена заранее: удалили персонал заставы, а для пущей «достоверности» вблизи здания положили трупы нескольких человек в польской форме.
На сей раз «операция» прошла без неожиданностей и осложнений. После начала действий на заставе появились германские полицейские, которые тоже усердно стреляли в воздух, а потом стали задерживать «нападавших». По окончании операции эсэсовцев на тех же грузовиках доставили обратно на базу. Застава не была повреждена, лишь на стенах здания осталось несколько следов от пуль.
«В Хохлиндене, – писала на следующий день „Фёлькише беобахтер“, – польские повстанцы и солдаты польской армии напали на новое здание таможенной заставы. После полуторачасовой борьбы германским полицейским удалось отбить заставу. Число убитых и раненых из-за темноты не удалось точно установить. Восемь польских инсургентов и шесть польских солдат захвачены в плен».
Столь же циничной была провокация гитлеровцев 31 августа в Питшене. Около 19 часов к гостинице, где более недели в ожидании сигнала находились диверсанты, подъехали автомашины. Плотно поужинав, эсэсовцы поехали на грузовиках в расположенный близ границы лес. Облачившись в польскую форму и выкрикивая брань на польском языке в адрес рейха, они двинулись к дому лесника. И все это сопровождалось непрерывной пальбой в воздух. Некоторое время спустя под видом пограничной полиции «на выручку» прибыла другая группа эсэсовцев. К этому времени, однако, «налетчики» успели уже сесть в машины и вернуться в гостиницу. Там они заявили, что им удалось отбить предпринятое поляками нападение на Питшен.
Что касается лесника, то его, разумеется, предупредили заранее о предстоящем визите «гостей», а жену предусмотрительно отправили к родственникам в деревню. На следующее утро любопытные могли увидеть несколько следов от винтовочных пуль на стенах здания и оборванные телефонные провода. Близ дома лесника остались следы крови и рядом свеженасыпанный холмик.
В сенсационных сообщениях, появившихся 1 сентября в газетах рейха, говорилось, что накануне, около 20 часов 30 минут патруль пограничной полиции наткнулся на германской территории, примерно в двух километрах от границы, на группу польских солдат и повстанцев, насчитывавшую свыше 200 человек. «Поляки тотчас открыли огонь, пограничная полиция, получив подкрепление, оказала сопротивление,– живописала „Фёлькише беобахтер“. – Поляки потеряли двух человек убитыми, из них один – солдат. У пограничной полиции один человек убит и несколько ранено. Пятнадцать поляков, в том числе шесть военных, взяты в плен».
После «накладки», происшедшей 25 августа, ответственным за организацию всех трех провокаций – в Хохлиндене, Питшене и Глейвице – Гейдрих назначил шефа гестапо Мюллера. 31 августа он сидел в полицейском участке Глейвица (все три пункта были расположены неподалеку друг от друга) и ожидал сообщений о результатах «работы» эсэсовцев. Он нервничал: ведь вечером ему надлежало лично доложить Гейдриху, а в полночь вступал в силу приказ о запрещении полетов над германской территорией. Не дождавшись уточнения подробностей и захватив еще не проявленные пленки «с места событий», он вылетел в Берлин на специально присланном за ним самолете.
Гейдрих остался недоволен итогами «операции» в Хохлиндене. Она была проведена «недостаточно шумно» и не привлекла к себе внимания. Никто из местных жителей не увидел ни марширующих солдат в польской форме, ни взятых в плен «налетчиков»; даже мало кто слышал стрельбу. Единственным «доказательством» «вторжения» поляков были трупы людей в польской форме. Однако нацистские лидеры не рискнули представить корреспондентам ни тела убитых, ни поместить в газетах их фотографии.
Ставшие теперь известными детали этой провокации объясняют причины подобной «скромности». Жертвами кровавого фарса стали несколько политзаключенных, отобранных Мюллером в концентрационном лагере в Саксенхаузене. Незадолго до описываемых событий их в легковых автомашинах переправили в тюрьму в Бреслау. Мюллер называл их «консервами».
Еще 25 августа, когда штурмовики ошибочно приступили к выполнению «операции» в Хохлиндене, некоторые из них видели на лесной просеке черные легковые автомашины с затянутыми шторами. Внутри были люди, находившиеся в состоянии полной апатии, очевидно, под воздействием соответствующей инъекции. По пути мрачная процессия столкнулась с танковой колонной и поэтому прибыла с некоторым опозданием…
31 августа Мюллер снова прибыл с черными лимузинами в Хохлинден. После того как налет был «отбит», а взятых в плен «поляков» отправили в полицейский участок, обнаруженные возле здания заставы трупы в польской форме увезли на грузовиках. На следующий день их закопали невдалеке от границы. Данные о количестве убитых неточны: как свидетельствуют одни источники, их было 12—13, другие – около 30.
Таким образом, немецкие антифашисты стали первыми жертвами второй мировой войны.
Отдельно следует сказать о Глейвице.
Провокация в Глейвице – новые данные
Показания, данные Науджоксом под присягой в Нюрнберге, лишь наполовину правдивы. Самые одиозные подробности провокации этот фашистский преступник скрыл.
В августе 1939 г., тщательно изучив обстановку на месте провокации, Науджокс поделился своими сомнениями с Мюллером:
– Труп в польской форме в Глейвице, в нескольких километрах от границы, это не подходит…
– Хорошо, – ответил Мюллер, – получишь в штатском.
Позже Мюллер, видимо, более серьезно оценил связанный с задуманной кровавой инсценировкой риск. Ведь кого-то из узников концлагеря могут опознать местные жители? А если будет опубликован фотоснимок, как это планировал Гейдрих, подобная опасность будет наиболее вероятной.
Кроме того, после 25 августа, когда стало ясно, что «особые операции» в Хохлиндене и Питшене не смогут быть осуществлены по ранее намеченному плану, провокация в Глейвице вновь приобретала для гитлеровцев особое значение. Именно там предстояло сфабриковать убедительные «доказательства» нападения поляков. Тогда-то и был разработан с дьявольским цинизмом несколько измененный сценарий.
В группу штурмовиков во главе с Науджоксом за час до начала «операции» включили «переводчика» – германского гражданина польского происхождения. Он был связан с гестапо и входил в число «доверенных лиц» нацистской охранки. Свой выбор Мюллер сделал также с учетом того, что этот поляк работал в банке Оппельна, расположенном поблизости, следовательно, его хорошо знали многие жители.
