Максим Акимов - Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид, как принципы доминирования
Кроме лиц алеутского и японского происхождения, репрессиям, арестам и депортации подверглись также почти одиннадцать тысяч немцев и три тысячи итальянцев, вина большинства из которых, как выяснилось позже, не являлась реальной, и никаких оснований для их преследования не было. Кроме того, сотни латиноамериканцев, большинство из которых были урожденными гражданами своих стран, несмотря на то что они не изъявляли желания быть выданными воюющей стране, тем не менее были обменены на американских пленных, захваченных нацистами, то есть были отправлены в Германию [145]. Эти люди стали разменной картой в руках вашингтонских политиков.
Репрессиям подверглись также латиноамериканские граждане и лица без гражданства, прибывшие в США, но имевшие японские этнические корни и японскую внешность. Вашингтонский режим предполагал использовать этих людей как заложников, а также человеческий резерв для обмена военнопленными.
Однако, несмотря на то что американцев японского происхождения подвергли депортации и репрессиям, правительство хотело-таки использовать их молодежь в качестве пушечного мяса, и в начале 1943 года было принято решение сформировать особую боевую группу, которая должна была состоять из японцев. На Гавайях набрали более 10 тыс. человек, но и из лагерей удалось призвать 1256 добровольцев.
В конце весны 1944 года, когда американская пехота штурмовала занятый нацистами порт Шербур на севере Франции, Армия США проводила церемонию призыва для 66 новых призывников из Айдахо. Почти во всем церемония была самая обычная. Призывники маршировали в колонну по три и построились около мачты с флагом. Военная музыка гремела из репродукторов. Родители и друзья толпились вокруг новых солдат, чтобы послушать приветственные речи и напутствия.
Одно только было необычно в этой церемонии. Армия, которая встречала новобранцев, одновременно держала на прицеле их и их семьи как потенциальных диверсантов. Проходила эта церемония за колючей проволокой в лагере для переселенцев Минидока, недалеко от города Хант, штат Айдахо.
Наступил момент принятия военной присяги. Лейтенант Харрингтон, член разъездной армейской экзаменационной и призывной комиссии, поднялся, чтобы привести парней к присяге и сказать им и их родственникам что-нибудь воодушевляющее о той нелегкой задаче, которая им предстоит.
«Мы в Американских вооруженных силах, — сказал лейтенант новым бойцам, — счастливы принять вас, японцев, в наши ряды, несмотря на то что ваша страна Япония воюет с Соединенными Штатами!»
Толпа зашумела неодобрительно: «Этот лейтенант не знает, что ли, что все призывники — американские граждане, а не японские?»
Харрингтон продолжал: «Тот факт, что вы, молодые японцы, готовы сражаться против своей страны, — подчеркнул он, — показывает, что все-таки существуют некоторые японцы, которые являются хорошими американцами».
Лейтенант выразил надежду, что после войны все национальности смогут жить в мире в Америке, и неуклюже закончил свою речь, поздравив «молодых японцев» с тем, что они вписывают замечательную страницу в историю армии, в которой их ждут с распростертыми объятиями и где они будут пользоваться всеми правами и привилегиями других граждан, призванных на службу.
Речь Харрингтона заметно поубавила энтузиазм собравшихся. «Он что, не знает, что мы родились здесь и что мы граждане США, а не Японии?» — проворчал один парень. «Пусть этот болван соберется с мыслями и выучит, из какой мы страны! Мы не япошки!» — закричал второй [146].
А в лагерях же продолжались унижения и бесконечные проверки на лояльность. На основании этих проверок «лояльные» японоамериканцы были отделены от «нелояльных». «Нелояльные» со всех лагерей были помещены в лагерь Тули Лэйк, который стал главным «фильтрационным центром». Все «лояльные» из Тули Лэйк были переведены в другие лагеря.
В январе 1944 года в лагере Харт Маунтэн организовался «Комитет справедливой игры». Комитет состоял из «лояльных» «Нисей» и стал единственной организованной силой, противостоящей военному призыву. Члены комитета требовали полного восстановления гражданских прав для призываемых в армию и их семей. Это была первая, робкая попытка изменить чудовищное положение вещей.
В августе 1945 года произошли ядерные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, варварские, по сути уже бессмысленные, ведь Япония и так капитулировала бы довольно скоро, поскольку Советский Союз, будучи верным союзническим договоренностям, объявил войну Японии. Но вашингтонский режим, уничтожая мирное население Хиросимы, преследовал несколько политических целей, выходивших далеко за пределы войны с Японией.
Ядерный ужас стал шоком для многих людей на планете, но трудно себе представить, чем он явился для японцев и американцев японского происхождения.
В августе же Япония капитулировала, но последний лагерь для депортированных американцев японского происхождения был закрыт лишь 20 марта 1946 года, им стал печально известный Тули Лэйк. В последний месяц перед закрытием нужно было переселить около пяти тысяч заключенных, многие из которых были пожилые, неимущие или психически больные, которым некуда было идти. Из 554 человек, остававшихся в лагере в последний день, 450 были переведены в лагерь Кристал Сити (Crystal City), штат Техас, 60 — отпущены на свободу, а остальные — «переселены», куда именно — не уточняется [147].
Вот таким было это преступление американского режима вслед за чередой других подобных деяний. Его неприкрытая циничность совершенно очевидна. Однако, несмотря на то что все совершенное не было продиктовано настоящей военной необходимостью, ведь положение в США было не сравнимо с тяжелым положением в СССР (власти которого действительно имели основания переместить часть этнических групп в глубь территории страны), но «обличать» долгие годы стремились именно сталинизм, а не американизм. Пожалуй, в этом двуличии обличителей есть дополнительная подлость. Россказни о депортациях в СССР использовали и все еще используют против нас как политический инструмент, как средство давления, хотя объективные факты истории свидетельствуют о том, что сталинский режим повел себя более мягко и адекватно, чем «демократический режим» Вашингтона.
Даже детали депортаций говорят не в пользу Вашингтона, ведь в СССР перемещенные этнические группы были отправлены в Казахстан и Узбекистан, то есть районы с относительно мягким климатом (по меркам наших широт), в США же японцы, итальянцы и немцы были депортированы в регионы, которые соответствовали бы в наших реалиях условиям Крайнего Севера. И так в каждом моменте: какую деталь ни возьми, получается, что вашингтонский режим действительно совершил преступление, а сталинская власть не перешла грань, осуществляя вынужденные меры лишь ради обеспечения государственной безопасности, причем делая это и в интересах самих перемещенных народов, ведь их удалили не с благодатной калифорнийской земли, а вывезли с края огненного котла, от военных фронтов, от бомбежек.
В последующие исторические периоды американские власти, стремясь предать забвению эпизод депортации граждан японского, немецкого и итальянского происхождения либо как-то сгладить память о нем, представить его в менее мрачном свете, распространяли уверения, будто бы японцам и алеутам (в бараках без отопления и минимальных удобств) жилось совсем неплохо, что они радовались своей участи, фотографируясь с милым выражением лиц. Таких фотографий, где добродушные японцы улыбаются, стоя на берегу какой-то речушки, или отмечают какой-то праздник, сидя за столом, будто бы и не в заключении находятся, было распространено несколько десятков, их намеренно вбрасывали всякий раз, когда в американском обществе или в международной политике возникал вопрос об этой бессмысленной депортации. Вашингтонский режим постарался окружить память о пребывании этих людей за колючей проволокой неким ореолом благости и добропорядочности. Короче говоря, «добропорядочная Америка», как всегда, была в своем репертуаре. Нет, она, конечно, извинилась перед этими людьми, со временем выплатила даже какие-то компенсации (правда, лишь японцам, но не алеутам), с напускной суровостью высказалась о прошедшем, но в то же время вашингтонские деятели всеми силами старались сделать вид, что ничего особенного-то и не было, а если и было что-то, то лишь некая прогулка в горы для выходцев из Японии.
Изощренность манипулирования человеческим сознанием, а попросту говоря, сноровка умелой лжи делала свою работу, впрочем, как и всегда в американской практике, и преподносилось данное абсурдное интернирование как досадное недоразумение, будто ошибочка вышла. И тут же могли последовать гневные обличительные речи в адрес «негодяя Сталина», и вот уж он-то, как провозглашалось, совершил такое, такое! И все это, несмотря на то что у Сталина были очень и очень серьезные основания прибегнуть к тому, к чему ему пришлось прибегнуть, а у вашингтонского режима были лишь мелочные, абсурдные мотивы для депортаций.
