Александр Шубин - 10 мифов Советской страны
Выступая по радио, Молотов рассуждал еще резче: «Польские правящие круги обанкротились… население Польши брошено его незадачливыми руководителями на произвол судьбы».[364]
В Польшу входила советская группировка — 617 тыс. солдат и 4736 танков. Затем она была увеличена до 2,4 миллиона человек при 6096 танках. Такая армия могла противостоять не только полякам, но, в случае чего — и немцам.
«Политическое и военное руководство Польши никак не ожидало открытого военного вмешательства СССР».[365] Некоторое время даже было непонятно, на чьей стороне собираются действовать советские войска — танковые колонны шли походным порядком, танкисты сидели на башнях с открытыми люками, приветствовали население.
Рыдз-Смиглы отдал приказ: «Советы вторглись. Приказываю осуществить отход в Румынию и Венгрию кратчайшими путями. С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию или Венгрию».[366]
Генерал В. Андерс считал, что Красная армия ударила, «когда мы могли бы еще сопротивляться некоторое время и дать союзникам возможность ударить на открытые границы Германии». Эта точка зрения стала в Польше практически официальной. Отвечая ее сторонникам, российский историк М. И. Мельтюхов пишет: «Особенно „убедительно“ звучат утверждения относительно намерений западных союзников Польши, которые палец о палец не ударили, чтобы помочь ей даже тогда, когда Войско польское еще представляло собой значительную силу, что уж говорить о середине сентября, когда польский фронт рухнул?.. К 17 сентября вермахт не только разгромил основные группировки Войска польского, но и окружил практически все боеспособные части… Конечно, не вступи в Польшу Красная армия, немцам потребовалось бы какое-то время для занятия ее восточных воеводств, но никакого реального устойчивого фронта там возникнуть не могло»,[367] — считает М. И. Мельтюхов.
Могли ли поляки устоять? В итоге, конечно, нет. Но фронт на юго-западе страны, который замыслил Рыдз-Смиглы, могли бы создать. Это имело бы большое значение, если бы союзники все же ударили по немцам. Но, как сегодня известно, они не собирались этого делать. Поэтому Польша была обречена в любом случае.
Но в сентябре 1939 г. польское руководство не знало об обреченности своей борьбы. Поэтому советский удар окончательно разрушил обманчивые надежды на длительное сопротивление и вызвал такую горечь у непосредственных участников событий.
Дальнейшее сопротивление Польши стало бессмысленным. Поздно вечером 17 сентября польское правительство покинуло страну.
Белорусский и Украинский фронты, охватывая территорию востока Речи Посполитой с севера и юга, встретили несоизмеримо меньшее, чем немцы, сопротивление слабых польских сил, еще оставшихся в этом регионе. Группа «Полесье» предпочла уклониться от столкновения и ушла на Запад. Там — настоящая, хотя и безнадежная, война. Здесь — непонятно что и тоже без шансов на успех.
Лишь в нескольких местах произошли серьезные столкновения — под Вильно, Гродно, Кожан-Городком, Красне, Сутковице (где красным противостоял генерал В. Андерс — будущий командующий союзной СССР польской армией, сражавшейся на стороне англичан). Львов оказался под ударом двух армий — немецкой и советской. Между ними обнаружилось явное соперничество. Дошло до того, что советские войска 19 сентября оказались под перекрестным огнем поляков и немцев. Немцы объяснили это недоразумением. 20 сентября немецкое командование отдало приказ отвести войска от Львова, находившегося в советской сфере влияния, но немецкие офицеры до последнего уговаривали поляков: «Если сдадите Львов нам — останетесь в Европе, если сдадитесь большевикам — станете навсегда Азией».[368]
В городе Брест, хотя он находился в советской сфере, но который заняли немцы, при смене немецких войск на советские был проведен парад этих двух армий.
Украинское и белорусское население, недовольное политикой польской власти, массами выходило на улицы, демонстрируя радость по поводу прихода Красной армии. Часть жителей, конечно, не радовалась, но с протестом не выходила. 20 сентября при штурме Гродно местное население помогало советским войскам.
19 сентября было опубликовано советско-германское коммюнике, в котором СССР вынужден был поставить свои вооруженные силы на одну доску с вермахтом: «Задача этих войск… заключается в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенное распадом собственного государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования».[369] Четвертый раздел Польши, одним словом. Но Сталин хотел бы провести раздел не собственно Польши, а многонациональной Речи Посполитой — отделить районы, населенные поляками, от районов, населенных белорусами и украинцами. Об этом 19 сентября был проинформирован Шуленбург. 25 сентября Сталин лично объяснил Шуленбургу свои мотивы. Раздел собственно польского населения может вызвать трения между СССР и Германией. Поэтому можно обменять польскую часть советской сферы влияния до Вислы на Литву.
Сталин умолчал о других мотивах. Не претендуя на захват части Польши, Сталин искусно уклонялся от обвинения в агрессии. Агрессию совершила Германия, а СССР просто взял под защиту народы, большая часть которых проживает в СССР. На поляков Советский Союз не покушается. Никакого угнетения. Первоначальное включение части Польши в советскую сферу влияния было нужно Сталину на случай, если события привели бы к сохранению Польши в урезанных границах. Тогда это государство было бы зависимо и от Германии, и от СССР. Теперь такая необходимость отпала, и Гитлер мог получить лавры покорителя Польши в полном объеме и со всеми вытекающими из этого международными последствиями. Расчет Сталина оказался верным. Страны Запада предпочли не считать СССР агрессором.
28 сентября Варшава пала. В этот день Германия и СССР заключили договор о дружбе и границах. Стороны провозглашали стремление обеспечить «мир и порядок», «мирное сосуществование народов» и делили Речь Посполитую по новой линии. Приехавший в Москву Риббентроп встретил более теплый прием, чем раньше, но торговались по-прежнему долго. Камнем преткновения стали районы Сувалок, нижнего течения реки Сан и Августовские леса. Немцам был нужен лес и нефтепромыслы. Сталин ссылался на то, что территории «обещаны украинцам». В конце концов договорились разрезать спорный район Августовских лесов пополам. Но граница в этом месте получалась очень замысловатой. Поскольку оккупированные в 1920 г. Польшей литовские территории Виленского края теперь передавались Литве, решили отрезать небольшой кусочек литовской территории в пользу Германии для спрямления границы. Позднее, когда покровителем Литвы стал СССР, советская дипломатия изо всех сил оттягивала выполнение этого обещания, чтобы не ранить национальные чувства литовцев. В 1941 г. СССР удалось снять этот вопрос, выкупив «спорную» литовскую территорию. А в сентябре 1939 г. вся Литва «по обмену» попала в советскую сферу влияния.
Договор исключал вмешательство третьих стран в решение судьбы Польши. Это касалось прежде всего Великобритании и Франции, которые все еще «воевали» на стороне Польши, правда, почти не производя выстрелов. 29 сентября было опубликовано совместное заявление советского и германского правительств, которое еще теснее привязывало СССР к Германии в противостоянии странам Запада: «Ликвидация настоящей войны между Германией с одной стороны и Англией и Францией с другой стороны отвечала бы интересам всех народов». Если Германия и СССР не смогут уговорить Запад пойти на мировую, то «будет установлен факт, что Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны…».[370]
Результаты советско-польской войны 1939 г. и советско-германского Договора о дружбе и границе живут до сих пор — в границах объединенных Белоруссии, Украины и Литвы. Юридических оснований для отмены этих результатов нет — они были подтверждены соглашениями, заключенными после Второй мировой войны. Итоги Второй мировой списали все грехи победителей и их наследников, которыми являются бывшие республики СССР.
* * *Когда дело было сделано, Молотов выступил 31 сентября на сессии Верховного Совета СССР: «Оказалось достаточно короткого удара по Польше сперва со стороны германской армии, а затем — Красной армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей».[371] Таким образом, Молотов признал ответственность Красной армии за разрушение Польского государства. Неудивительно, что СССР постепенно смещался от равноудаленного положения относительно двух воюющих коалиций к германской стороне.
