Стивен Коен - Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России
Тем не менее, ни одна из этих мер экономического и исследовательского характера не даст эффекта, если Соединённые Штаты не прекратят политику, которая убеждает Москву в том, что её изолируют, окружают и запугивают, заставляя тем самым максимально укреплять системы оружия массового поражения. Комментируя действия администрации Клинтона, один американский обозреватель заметил: «Такое впечатление, что кому-то там наверху, в Вашингтоне, поручено каждое утро, вскакивая с постели, задавать вопрос: Что мы сегодня можем сделать ещё, чтобы заставить русских понервничать?»{288}.
Играть на стратегических нервах правительства, чей контроль над собственными возможностями разрушить Америку всё больше ослабевает, это, мягко говоря, крайне безрассудное занятие. Должна возобладать более мудрая линия: каждый шаг в политике США за границей должен соизмеряться с беспрецедентным уровнем ядерных и иных угроз, исходящих ныне от посткоммунистической России. Это означает, что остро необходимы кардинальные изменения в существующей политике США.
Должен быть положен конец проводимой под руководством США, экспансии НАТО на Восток, которая нарушает обещания, данные администрацией Буша правительству Горбачёва. Включение в 1998 г. трёх бывших стран советского блока, Чехии, Венгрии и Польши, в состав НАТО убедило Москву, что России — посткоммунистической или какой-либо иной — на Западе (по крайней мере, в США), в сущности, никогда не доверяли и никогда не относились к ней как к желанному гостю. Считая, что его не просто исключают из создаваемой после «холодной войны» системы западной безопасности, но и снова рассматривают в качестве главного противника, Кремль усилил поиски стратегических партнёров в других частях света, одновременно форсируя планы создания нового ядерного оружия.
Если, действуя в соответствии с объявленным администрацией Клинтона намерением принять в НАТО бывшие советские республики Литву, Латвию, Эстонию, а возможно, и Украину, НАТО ещё ближе придвинется к границам России, то тем самым будет перейдён Рубикон, что грозит ещё большими бедами в будущем. Если это действительно случится, то Москва скорее всего вновь разместит ракеты на границе с натовской Польшей, в союзной России Беларуси. Результатом будет новое ядерное противостояние в Европе, причём на этот раз Москва будет в намного меньшей степени контролировать свои находящиеся в полной боевой готовности ракеты.
Должно также прекратиться использование сил НАТО в наступательных операциях, что коренным образом противоречит её первоначальным оборонительным целям, и в особенности применение силы на соседних с Россией территориях. Предпринятые под началом США вслед за расширением альянса на Восток бомбардировки Югославии в 1999 г. нанесли «глубокую психологическую травму» российской политической жизни{289}. Последствия этого — и все они негативные — продолжают разворачиваться на наших глазах.
Семидесятивосьмидневная воздушная война против дружественного России славянского народа сыграла главную роль в том, что российские военные и силы безопасности вновь очутились в центре политической жизни. Эта война явно сдвинула баланс кремлёвских разногласий о Чечне в пользу «партии войны». Она уменьшила желание и готовность России сотрудничать с НАТО и Соединёнными Штатами в стратегических вопросах. Больше того, она возбудила страх, что сама Россия может стать следующей жертвой НАТО: «Югославия вчера, Россия завтра». Не в состоянии найти защиту от тех обычных авиационных средств нападения, использование которых американцами она могла наблюдать в небе Сербии, Москва сделала вывод: «Не остается ничего другого, как рассчитывать на ядерное оружие»{290}. Одним из прямых последствий стала новая кремлёвская доктрина, в которой Запад вновь рассматривается в качестве противника, а также расширен перечень условий, при которых Москва пойдёт на применение ядерного оружия.
Равным образом должен быть положен конец безрассудному американскому поведению на другом конце России — в бассейне Каспийского моря, располагающем большими запасами нефти и газа. В 90-е гг. администрация Клинтона бросилась заключать соглашения с несколькими бывшими советскими республиками в Закавказье и Средней Азии о прокладке трубопроводов через их территорию, что ведёт к ограничению или полному прекращению доступа Москвы к этим месторождениям. За этим последовало нарастающее американское присутствие — политическое, финансовое и даже военное — в этом потенциально взрывоопасном регионе, который на протяжении столетий был частью царской империи, а затем Советского Союза.
Можно представить себе, как воспринимается в Москве эта политика посягательства на российские интересы, направляемая из далёкой Америки. В сочетании с выдвижением НАТО на западные границы эта политика возродила весь спектр настроений и комплексов «враждебного окружения». Одно из худших наследий сталинизма, страх этот в течение десятилетий играл самую отрицательную роль в политике «холодной войны» и репрессиях внутри страны, пока Горбачёв не избавил от него страну в конце 80-х гг. Благодаря политике США, он вернулся. Даже люди, в течение многих лет занимавшие открыто антисталинистские позиции, теперь говорят, что тиран, возможно, был прав в своём отношении к «империалистическому» Западу.
Похоже, администрация Клинтона не извлекла уроков из той печально знаменитой и порочной по сути политики, которую союзники выбрали после Первой мировой войны в обращении с побеждённой Германией. В результате Вашингтон после окончания «холодной войны» сходным образом обращается с Россией, то есть как с побеждённой нацией. Как ещё, кроме безапелляционного: «победитель забирает всё», — можно объяснить заявления о том, что у Соединённых Штатов имеются «жизненно важные интересы», а тем самым и цели на всём пространстве бывшего Советского Союза: от республик Балтии и Украины до Средней Азии и Закавказья?{291}.
Судя по всему, России собираются оставить очень немногое. Россия обременена невыносимым долговым бременем, её не допускают в военные союзы на Западе, на её энергетические ресурсы на юге претендуют другие державы, заявляющие о своём влиянии на бывших союзников и на бывшие советские республики. И при всём том Россию, по-видимому, лишают и права иметь какие-либо законные требования, национальные интересы и, судя по недавним протестам США против союза России и Беларуси, зоны особых интересов даже в соседних славянских государствах.
От многих наблюдателей мы слышали предостережения, что из-за внутренних причин посткоммунистическая Россия рискует повторить трагическую судьбу веймарской Германии. Если так, то им следует предостеречь Запад и от обращения с Россией как с веймарской Германией{292}. В нынешний нестабильный ядерный век не нужно быть Гитлером, чтобы подвергнуть мир самой страшной из существующих опасностей.
Неумная политика, проводимая по отношению к России, на деле не принесла и никакого, компенсирующего потери выигрыша. Расширение НАТО не решило и не могло решить ни одной из серьёзных проблем, связанных с бывшим Советским Союзом, — проблем, вызванных экономическим коллапсом, ядерными угрозами, терроризмом, экологическими опасностями, распространением наркотиков и оружия, а также международным отмыванием денег и прочим. Более того Запад, если бы действительно стремился к этому, мог бы гарантировать безопасность малых стран, таких как балтийские государства, ждущих своей очереди вступлений в НАТО, и без рискованного приближения военного альянса к границам России.
Равным образом, не были вызваны необходимостью и натовские бомбардировки Югославии, проводившиеся под командованием США. Если бы России отвели серьёзную посредническую роль ещё до их начала, то, возможно появились бы иные возможности для обуздания Милошевича. Но вместо этого в нарушение международного права и нанеся ещё больший вред моральной репутации Америки, была начата война, которая оставила значительную часть экономики Сербии в руинах, Косово — в нищете, право сильного — в законе, а шесть тысяч американских солдат — в трясине этнических чисток и непрекращающегося насилия. Ни одного постоянного решения не было принято, даже после падения Милошевича, а выхода из ситуации не видно и поныне.
Ещё одним образцом близорукой и контрпродуктивной американской политики является поддержка США строительства нефтепровода и другие антироссийские игры в регионе Каспийского моря, где Путин уже начал вновь утверждать российские интересы. Даже если строительство осуществимо в финансовом отношении — а в этом всё ещё есть сомнения — нефтепроводу суждено стать пирровой «победой внешней политики» администрации Клинтона{293}.
