Йен Маккей - Является ли "анархо"-капитализм разновидностью анархизма?
Часть проблемы в том, что марксисты, как многие ученые, также имеют тенденцию утверждать что анархисты просто выступают против государства. Существенно, что марксисты вместе с «анархо»-капиталистами определяют анархизм как чистую оппозицию правительству. Это не совпадение, так как они оба хотят исключить анархизм из более широкого социалистического движения.
Это имеет смысл с марксистской точки зрения, так как это позволяет представить им свою идеологию как единственную серьезную анти-капиталистическую идеологию (не говоря уже о том, что ассоциация анархизма с «анархо»-капитализмом это прекрасный способ дискредитации наших идей в широком радикальном движении).
Само собой разумеется, что это серьезное и очевидное искажение анархистской позиции, так как даже поверхностный взгляд на анархистскую теорию и историю показывает что анархисты не ограничивали свою критику общества только государством. В то время как ученые и марксисты знают об анархистском противостоянии государству, они обычно не понимают анархистскую критику, направленную на все другие авторитарные социальные институты и как она подходит общему анархистскому анализу и борьбе.
Они думают, что анархистское осуждение капиталистической частной собственности, патриархата и так далее это избыточные дополнения, а не логичная позиция, которая отражает суть анархизма: «Критики иногда утверждали, что анархистская мысль (и классическая анархистская теория в частности) подчеркивает оппозицию государству до точки пренебрежения реальной гегемонией экономической власти. Возникает эта интерпретация, возможно, из упрощенного и преувеличенного различия между анархистским акцентом на политическое доминирование и марксистским акцентом на экономической эксплуатации» [Джон П. Кларк И Камилла Мартин, «Анархия, география и современность» стр. 95]
Реклю сказал очевидное, когда он написал, что «анти-авторитарная критика, которой подвергается государство, также относится ко всем социальным институтам». [цитируется по Clark и Martin, Op. Cit., стр. 140]
Прудон, Бакунин, Гольдман, Кропоткин и так далее согласились бы с этим. В то время как они все отмечали, что анархизм был против государства, они быстро переходили к критике частной собственности и других форм иерархической власти. В то время как анархизм очевидно противостоит государству, «сложная и развитая анархистская теория идет дальше, не останавливая критику политических организаций, она идет расследовать авторитарный характер экономического неравенства и частной собственности, иерархических экономических структур, традиционного образования, патриархальной семьи, класса и расовой дискриминации и жестких гендерных и возрастных ролей, упоминая лишь о некоторых важных темах. Суть анархизма, в конце концов, не в теоретической оппозиции государству, но в практической и теоретической оппозиции господству». [Джон Кларк, Анархическое движение, стр. 128 и стр. 70]
Это также случай с индивидуалистическими анархистами, чья защита некоторых форм собственности не остановила их от критики ключевых аспектов капиталистических прав собственности. Как отмечает Джереми Дженнингс, «дело в том, что все анархисты, а не только преданные к преобладающему в двадцатом веке виду анархо-коммунизма, были критически настроены к частной собственности, настолько, что считали ее источником иерархии и привилегий». Он продолжает утверждением, что такие анархисты как Такер и Спунер «соглашались с утверждением, что собственность законна, только если она не превышает количество продукта индивидуального труда». [«Анархизм», Современные политические идеологии, Roger Eatwell и Anthony Wright (eds.), стр. 132]
Позиция Ротбарда по этой теме фундаментально различалась (т. е. расходилась) с индивидуалистическим анархизмом. Будет честно сказать, что большинство «анархо»-капиталистов капиталисты в первую очередь. Если аспекты анархизма не подходят некоторым аспектам капитализма, они отвергнут этот элемент анархизма, но не будут ставить под сомнение капитализм (самый очевидный пример этого это выборочная апроприация Ротбардом традиции индивидуалистического анархизма).
Это значит, что правые «либертарианцы» присоединяют приставку «анархо» к своей идеологии, потому что считают, что быть против государственного вмешательства эквивалентно тому, чтобы быть анархистом (это вытекает из их словарного определения анархизма). То, что они игнорируют основную часть анархистской традиции должно доказать, что в них едва ли есть что-либо анархистское. Они не против власти, иерархии государства – они просто хотят приватизировать его.
Иронично, ограниченное определение анархизма дает убедиться, что «анархо»-капитализм изначально противоречит сам себе. Это можно увидеть у лидера «анархо»-капиталистов Мюррея Ротбарда. Он противостоял против зла государства, аргументируя это тем что «оно присвоило себе монополию силы, масксимальную власть, принимающую решения, на данной территории». Само по себе это определение ничем не примечательно. Меньшинство людей (элита правителей) забирает себе право править другими – это должно быть частью любого разумного определения правительства или государства. Однако, проблема начинается, когда Ротбард замечает что «очевидно, в свободном обществе, Смит имеет максимальную власть, принимающую решения, на своей частной собственности, Джон на своей и так далее». [Этика свободы, стр. 170 и стр. 173]
Логическое противоречие в этой позиции должно быть очевидно, но не Ротбарду. Это показывает силу идеологии, способность простых слов (выражение «частная собственность») превращать плохие вещи («максимальная власть, принимающая решения на данной территории») в хорошие («максимальная власть, принимающая решения на данной территории»).
Так, это противоречие может быть решено только одним путем – пользователи «данной местности» должны также быть ее обладателями. Другими словами, система владения (или «размещение и использование»), которой отдают предпочтение анархисты. Однако, Ротбард капиталист и поддерживает частную собственность, нетрудовые доходы, наемный труд, капиталистов и лендлордов. Это значит, что он поддерживает расхождение между владением и использованием и это значит что «максимальная власть, принимающая решения» распространяется на тех, кто использует, но не владеет собственностью (т. е. арендаторы и рабочие). Государственная природа частной собственности четко обозначена словами Ротрбарда. Владелец собственности в «анархо»-капиталистическом обществе владеет «максимальной властью, принимающей решения» на данной территории - это также то, что государство имеет сейчас. Ротбард доказал своим собственным определением что «анархо»-капитализм не анархичен.
Конечно, будет грубо указать на то, что политическая система, в которой владелец территории также ее правитель, обычно называется монархией. Что предполагает, что в то время как «анархо»-капитализм можно назвать «анархо-статизмом», гораздо более лучшим термином был бы «анархомонархизм». На самом деле, некоторые «анархо»-капиталисты сделали явным этот очевидный вывод из аргумента Ротбарда. Ханс-Херман Хоппе один из них.
Хоппе предпочитает демократии монархию, считая ее превосходящей системой. Он говорит, что монарх это частный собственник правительства – все земли и природные ресурсы принадлежат ей_ему. Основываясь на австрийской экономике (на чем же еще?) и ее понятии о временных предпочтениях, он заключает, что монарх будет работать, чтобы максимизировать внутренний доход и общую капитальную стоимость своей собственности. Учитывая собственный интерес, его горизонт планирования будет дальновидным и эксплуатация будет гораздо более ограниченной. В отличие от монархии демократия это правительство в публичной собственности и избранные правители используют ресурсы на короткий период и не свои собственные. Другими словами, они не владеют страной и поэтому будут искать способы максимизировать свои краткосрочные интересы (и интересы тех, кто, как они думают, выберет их на пост). В противоположность, Бакунин указывал на то, что если анархизм отвергает демократию, то он «делает это не для того, чтобы повернуть демократию вспять, а чтобы продвинуть ее», в частности чтобы расширить ее через «великую экономическую революцию, без которой любое право пустое слово и обман». Он искренне отвергал «лагерь аристократической реакции». [Базовый Бакунин, стр. 87]
Однако, Хоппе не является традиционным монархистом. Его идеальная система это система соревнующихся монархий, общество в котором правит «добровольно признанная естественная элита – «nobilitas naturalis» состоящая из семей с давними записями высших достижений, дальнозоркости и примерного личного поведения. Это потому что несколько людей быстро достигнут статуса элиты и их наследственные качества скорее всего будут передаваться внутри нескольких дворянских семей. Единственной проблемой традиционных монархий была монополия, а не элитность и дворянство, другими словами король монополизировал роль судьи и его подчиненные не могли обратиться к другим членам дворянства за услугами». [«Политическая экономия монархии и демократии и идея естественного порядка» стр. 94-121, Журнал либертарианских исследований, том 11, № 2, стр. 118-119]
