Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №39 от 27.09.2011
На милицейских форумах, где процесс превращения в «господ полицейских» активно обсуждался с момента, когда реформа была только анонсирована, отметили, что сокращение настигло, в основном, рядовых милиционеров.
Ранее российские деловые издания приводили среднюю стоимость поста в центральном аппарате МВД – от одного до десяти миллионов долларов, что сравнимо со стоимостью депутатского мандата в Госдуме. Данные о возможной стоимости постов в региональных управлениях и цене сохранения должности для среднего звена сотрудников МВД не приводились. Зато сама процедура смены мундира стала любимым сюжетом для КВН-щиков, блоггеров и прочих «ненадежных элементов». Эта тенденция среди официальных изданий и «активистов-государственников» немедленно получила метку «антимилицейской кампании». «Каждый день мы видим нарастающую кампанию: «Милиционер отнял букет у первоклассницы!», милиционер убил, изнасиловал и прочее. Приморье – это следующий шаг. Имитируется некий народный бунт. Государство обязано правильно реагировать на такие провокации», – возмущался эксперт из Центра моделирования стратегического развития Григорий Трофимчук. На что националист Владимир Тор на одном из «круглых столов» возразил «государственнику»: «Может, реформу милиции начать с того, что милиционеры перестанут пытать и лить кипяток на гениталии? Может, с этого, а не с фуражек?».
Сами новоиспеченные полицейские считают, что реформа станет действенной лишь при улучшении финансирования МВД. Блоггеры из числа сотрудников СОБРа жалуются, что их снабжают бракованными боеприпасами, которые поставщики сбывают подешевле в МВД вместо утилизации. А относительно далекие от оружейных проблем «простые» полицейские сетуют на то, что «министр-эльф» Нургалиев даже не хочет слышать, что где-то в ведомстве получают по 5 тысяч рублей в месяц.«Прилетал он на вертолете в одно УВД Ярославской области. Построение личного состава. Речь министра. В ответ дружное ура–ура–ура. И тут Нурик решил поиграть в демократа. прошелся вдоль строя. кому руку пожал, кому подарил часы. У одного сельского участкового спросил – а у вас какая зарплата? «5 тысяч рублей», - браво отрапортовал молодой лейтенант. «В неделю?» – спросил, улыбаясь, министр...» – вспоминают блоггеры в погонах.
Зато «эльфийское» руководство МВД считает одним из главных результатов реформы «гуманизацию» работы полиции. Последним шедевральным напутствием личному составу отличился начальник главного управления обеспечения общественного порядка МВД России Юрий Демидов. На днях он заявил, что одной из главных задач полиции... является разъяснительная работа с потенциальными жертвами преступников – как им «перестать провоцировать преступников».
Алексей УСОВ, Новый регион
ЕДИНОРОССОВ БРОСИЛИ НА ДЕБАТЫ
Судя по словам первого заместителя секретаря президиума Генсовета “Единой России” Андрея Исаева, партия теперь решила участвовать в предвыборных дебатах. Причем, как он отметил, этого требует устав “ЕР”.
Вообще, конечно, это хорошо и правильно. Только не совсем понятно: то ли со времен последних выборов эта организация свой устав успела поменять, то ли раньше она его нарушала, не участвуя в дебатах.
Если она устав поменяла и сделала участие в выборах обязательным – значит, она признала, что неучастие было ошибкой. Причем вызванной такими обстоятельствами, для преодоления которых нужно было не просто принять решение об участии в дебатах, не просто потребовать этого от всех партийных структур, а обязать их жесткими уставными требованиями: “Не пойдешь на дебаты – вон из организации”.
Это означало бы, что до сих пор в “ЕР” была некая мощная субъективная мотивация против участия в дебатах, например, страшная их боязнь. Причем у всех лиц, связанных с выборами, в первую очередь, у руководства и региональных структур.
Что, кстати, похоже на правду. Потому что, если руководящим лозунгом Бориса Грызлова было: “Парламент – не место для дискуссий”, то вполне очевидно, что применительно к предвыборной кампании он должен звучать как: “Избирательная кампания – не место для дискуссий”. Правда, возможно, что и на дебаты “ЕР” решила идти под лозунгом: “Дебаты – не место для дискуссий”. А на самих дебатах будет принят регламент, согласно которому за критику “ЕР” ведущий будет лишать слова тех, кто эту критику допустит.
Впрочем, скорее всего “Единая Россия” до сих пор просто грубо нарушала требование собственного устава. Точнее, нарушало ее руководство, принимая антиуставное решение в дебатах не участвовать. Во всяком случае, последняя избирательная кампания в стране была полгода назад. Об участии “ЕР” в дебатах тогда ничего слышно не было, а съезда она с того времени явно не проводила, следовательно, устав изменить не могла.
По словам Исаева, ранее решение партии не участвовать в дебатах “носило тактический характер”. Что же это за партия, которая “по тактическим соображениям” может выполнять свой устав, а может и не выполнять? И что это за устав, который соблюдается исключительно по обстоятельствам?
Особенно если учесть, что устав – это некое внутренне обязательство партии перед самой собой. Принимая устав, партия дает самой себе и своим членам слово его исполнять. Если же она свои обязательства перед кем-либо исполняет по принципу “выгодно – выполню, невыгодно – не выполню”, то это уже показатель того, чего стоят ее слова и обещания.
Тем не менее, понятно, что если раньше “ЕР” в дебатах не участвовала, а сейчас решила участвовать, значит, что-то или кто-то заставил ее принять новое решение и отказаться от старого. Понятно, что этот кто-то – Владимир Путин, который уже не первый месяц “встречается с трудящимися”, разъясняет им политику власти и той же партии. Вот только трудящиеся ему верят, а партии – как-то не очень. Причем он имеет возможность оценивать доверие к ней не только по общедоступным социологическим данным, где рейтинг партии ползет вниз, но еще остается более или менее приемлемым. Путин получает и закрытые данные, в которых говорится много больше.
В такой ситуации у него возникает естественное желание отправить партийцев, что называется, “на галеры” – не только в кабинетах сидеть, но и с избирателями встречаться, и в дискуссиях с оппонентами свою позицию отстаивать.
Это в отношении того, кто заставил “ЕР” идти на дебаты. Но кроме “кто” есть еще и “что”. Раз она пошла на дебаты, значит, что-то в окружающей среде настолько изменилось, что сейчас она не может отказываться от них, не начав при этом стремительно терять позиции.
То есть раньше неучастие в дебатах, с одной стороны, не снижало ее рейтинг – ей все равно продолжали доверять, с другой – в каком-то смысле выставляло “ЕР” в лучшем свете. Она как бы демонстрировала, что все ее соперники – носители слов, а она сама – носитель дела.
Но шло время, “Единая Россия” пробыла в парламенте два срока. Ни одну из своих широко разрекламированных программ она не выполнила. О своем нашумевшем “Плане Путина” явно забыла. Ни за что не отчиталась. И оказалось, что дел за ней, кроме безропотного голосования за все инициативы власти, заметить невозможно.
Оказалось, что за ней стоят те же слова. Только если слова других партий – это указание на то, что власть делает плохо, и это можно проверить, то слова “ЕР” – это либо слова о том, что власть делает хорошо – и это жизнью не слишком подтверждается, либо повторение многократно даваемых обещаний, которые не выполняются.
“ЕР” больше не может агитировать ни “делами”, ни намеками на “дела”. Ей, как минимум, нужно оправдываться перед критиками, отчитываться в том, чем она занималась за время пребывания в парламенте, доказывать, что она сделала хоть что-то полезное.
Ее еще значимый электоральный рейтинг носит инерционный характер. Людям всегда некомфортно признаваться себе в том, что они были обмануты, что те, на кого они возлагали свои надежды, – обыкновенные обманщики и бездельники. И люди еще готовы вновь поверить, но если последние все же хоть как-то объяснят им, что они делали все это время.
Так человек, давший взаймы проходимцу и уже понимающий, что долг возвращать никто не собирается, все еще звонит ему или пытается с ним встретиться, чтобы получить если не деньги, то хотя бы успокаивающие слова о том, что он вовсе не собирается деньги присваивать и непременно отдаст все к новому году.
“ЕР” идет на эту встречу, потому что хочет не просто отговориться и продлить время возврата долга, а хочет под это обещание занять еще столько же, уверяя, что отдаст все сразу.
То есть “ЕР” решилась пойти на дебаты, понимая, что одной лишь “важной позе” больше не доверяют. И нужно хотя бы оправдываться за свое бездействие.
