Владимир Веселов - Новый антиСуворов
Опять получается странная картина: готовятся тысячи и тысячи пилотов на конкретный самолет, для выполнения конкретной задачи, но сами самолеты собираются выпускать после того, когда эта задача будет выполнена. Так что же будут делать летчики, умеющие только «взлетать на рассвете, идти плотной группой за лидером, по его команде сбрасывать бомбы по «спящим» аэродромам, плавно разворачиваться и возвращаться» в условиях, когда спящих аэродромов больше нет?
4Последняя неясность с «крылатым шакалом» — почему все же не был отдан приказ о начале его массового производства? Вот смотрите, в мае 41-го идет невиданная концентрация войск на советско-германской границе. Вся страна стремительно переходит на военные рельсы. Скрыть масштаб этих приготовлений уже невозможно, да и не так уже и важно, если враг в этот момент несколько насторожится. Значит, настало время запускать строительство «Ивановых» в полном объеме. Ведь понятно, если запустить серию ПОСЛЕ начала войны, нечем будет восполнять потери, понесенные при первом ударе (а они непременно будут, достаточно вспомнить, что немцы несли потери с первых же часов войны, причем потери довольно значительные, несмотря на внезапность удара). Мощность заводов, выпускающих Су-2 в режиме мирного времени, крайне мала, если за два года и два месяца они выпустили 800 машин (кремлевские историки утверждают, что меньше 400, но мы им верить не будем), значит, в месяц они производили не более 30 машин, то есть один самолет в день. Но: «Потери советских самолетов огромны». («Ледокол». Гл. 33.) Причем потери Су-2 в первые дни войны были бы особенно огромны, ведь, как это блестяще доказал В. Суворов, пилотов для них учили только взлетать и садиться. А заводам, даже полностью готовым к выпуску самолета определенного типа, нужна хотя бы неделя, чтобы выйти на полную мощность. Но через неделю интенсивных боев от 13 полков, вооруженных Су-2, мало что останется. Получается, советская авиация обеспечит себе чистое небо, вот только летать в нем будет некому.
Другое дело, если запустить производство «крылатых шакалов» хотя бы за две недели ДО начала агрессии. За это время заводы выйдут на полную мощность, да и на запасных аэродромах кое-что накопится. Впрочем, запускать производство за неделю до войны тоже поздно. Ведь нужно в массовом порядке создавать новые авиационные полки, дивизии, а то и армии, на вооружении которых будет состоять наш «крылатый шакал». Чтобы хоть какая-то часть этих полков и дивизий могла вступить в бой хотя бы через неделю после начала боевых действий, самолеты для них нужно начинать производить за месяц, а лучше — за два до начала войны.
Был ли в мае или начале июня 41-го года отдан приказ о начале массового выпуска Су-2? Кремлевские фальсификаторы на эту тему глухо молчат. Но молчит и В. Суворов. Он только сообщает: «В 1940 году, в первой половине 1941 года идет незаметная, но интенсивная подготовительная работа к массовому производству. На авиазаводы, которые готовятся выпускать Су-2, рабочих поставляют военкоматы, как солдат на фронт». («День М». Гл. 11.) Ни в каких воспоминаниях или документах той поры ничего об этой подготовке не говорится. Ндвернре, этд рассказали Владимиру Богдановичу ветераны какого-нибудь авиационного завода (как ветераны танкового поведали ему об автострадном танке А-20). Но эти же ветераны наверняка сообщили бы ему и о том, что выпуск Су-2 начался в мае или хотя бы в июне 41-го. Получается, что Сталин такого приказа не отдал.
Но и это еще не все, если бы приказ запустить на полную мощность производство Су-2 был отдан за месяц или два до 6 июля 1941 года (согласно В. Суворову, именно на эту дату планировалось нападение СССР на Германию), к тому времени, когда на фронт в более-менее больших количествах начали поступать Су-2, фронта бы уже не существовало.
При анализе тридцать третьей главы «Ледокола» (чем мы займемся позже) можно установить, где-то к ноябрю-декабрю Германия будет полностью разгромлена. После чего, если Сталин решит продолжать советизацию Европы, придется воевать с Англией, а для этого нужен совсем другой самолет и совсем другие летчики.
Теперь прикинем, сколько Су-2 успела бы выпустить советская промышленность за пять-шесть месяцев? Несколько сот? Ну, пусть тысячу или даже несколько тысяч. Но работы для них все равно нет, а главное, уже нет нужды выпускать всю остальную серию в сто или полтораста тысяч. Вот и попробуйте найти такую ситуацию, в которой понадобилось бы выпустить «минимум СТО ТЫСЯЧ легких бомбардировщиков Су-2» после начала «освободительного похода».
5Как видите, история с «крылатым шакалом» полна противоречий. С одной стороны: «…решение о выпуске минимум СТА ТЫСЯЧ легких бомбардировщиков Су-2 было равносильно решению НАЧИНАТЬ ВОЙНУ ВНЕЗАПНЫМ УДАРОМ ПО АЭРОДРОМАМ ПРОТИВНИКА». С другой стороны, если удастся подавить неприятельскую авиацию внезапным ударом по аэродромам противника, Су-2 тут же становятся не нужны. С одной стороны, готовились десятки тысяч пилотов для Су-2, умеющих только «взлетать на рассвете, идти плотной группой за лидером, по его команде сбрасывать бомбы по «спящим» аэродромам, плавно разворачиваться и возвращаться». С другой стороны, когда будут построены самолеты для этих пилотов, ничего такого делать уже не понадобится.
Впрочем, даже если предположить, что В. Суворов прав «в главном» и Су-2 действительно такой специальный самолет для удара по спящим аэродромам, получается, что раз где-то в 1940 году не было начато массовое производство Су-2, значит, с той войной, для которой их создавали, решили погодить. То есть Сталин не собирался нападать на Германию летом 1941 года.
Самое интересное в этой истории то, что в трудах Владимира Богдановича можно найти прямое подтверждение того, что именно в 1940 году Сталин раздумал нападать на Германию. Даже точно указан месяц — ноябрь.
Глава 3
О ТБ-7
В 1940 году Гитлер понял, что над нефтяными месторождениями нависла советская угроза, но всей серьезности положения Гитлер не понимал.
В. Суворов. «День М»Читаем вторую главу «Дня М»: «Имея тысячу неуязвимых ТБ-7, любое вторжение можно предотвратить. Для этого надо просто пригласить военные делегации определенных государств и в их присутствии где-то в заволжской степи высыпать со звенящих высот ПЯТЬ ТЫСЯЧ ТОНН БОМБ. И объяснить: к вам это отношения не имеет, это мы готовим сюрприз для столицы того государства, которое решится на нас напасть. Точность? Никакой точности. Откуда ей взяться? Высыпаем бомбы с головокружительных высот. Но отсутствие точности восполним повторными налетами. Каждый день по пять тысяч тонн на столицу агрессора, пока желаемого результата не достигнем, а потом и другим городам достанется. Пока противник до Москвы дойдет, знаете, что с его городами будет? В воздухе ТБ-7 почти неуязвимы, на земле противник их не достанет: наши базы далеко от границ и прикрыты, а стратегической авиации у наших вероятных противников нет… А теперь, господа, выпьем за вечный мир…» («День М». Гл. 2.)
Теперь представим себе, что «военные делегации определенных государств» вернулись домой и доложили об увиденном главам своих правительств. Что предпримут эти главы правительств первым делом? Правильно, развернут бешеную пропагандистскую кампанию в прессе на тему страшных большевиков, которые собираются бомбить мирные и беззащитные города Европы. Естественно, в этой пропаганде не будет ни слова о том, что бомбовые удары СССР предполагает наносить по агрессору, напавшему на него. Упор будет делаться на то, что у Советского Союза ЕСТЬ тысяча неуязвимых бомбардировщиков, которые МОГУТ стереть с лица земли любой европейский город. Нагнав ужаса на обывателей, эти правительства предложат решить проблему большевистских бомбардировщиков раз и навсегда, т. е. уничтожить СССР.
Вообще-то я не могу расписываться за все правительства, но то, что так бы поступило немецкое, сомнений не вызывает. Я прямо-таки представляю себе плакат, на котором изображен жуткий усатый грузин, занесший дубинку в виде четырехмоторного бомбардировщика над головой заламывающей руки белокурой Гретхен. И подпись под ним: «Сдавайте деньги в фонд строительства эскадрилий высотных истребителей». Ну или что-то подобное.
Сделаю небольшое отступление. Любое оружие имеет наибольшую эффективность при первом своем применении. Тут действует эффект внезапности, противник ведь не знает, что у вас есть такое оружие, поэтому он не имеет средств бороться с ним. Возьмем, например, танки. Первое их применение в боевых условиях имело ошеломляющий успех, немецкая оборона была прорвана почти без потерь, и развить тактический успех, превратив его в стратегический, англичанам не удалось только потому, что запас хода тогдашних танков был крайне мал. Но уже второе применение танков было не столь успешным, немцы успели разработать некоторые приемы борьбы с ними. К концу же войны противотанковая оборона была достаточно развита.
