Николай Зенькович - Вожди и сподвижники: Слежка. Оговоры. Травля
Болезнь вроде начала отходить, но около середины октября появились угрожающие симптомы. Правда, Ленин в это время чувствовал себя настолько хорошо, что часто подолгу проводил время на воздухе. Выезжал в автомобиле кататься в лес — брали с собой кресло, и в нем возили больного по лужайкам. Со второй половины октября внезапно начались легкие припадки в виде краткосрочной потери сознания, которые продолжались 15–20 секунд. Сначала они были редкими, раз в три-четыре недели, потом участились, причем был один припадок, который сопровождался судорогами. Это говорило о том, что в коре мозга временно возникало состояние раздражения, которое бывает при этой болезни. Развязка неуклонно приближалась.
«20 января Владимир Ильич испытывал общее недомогание, у него был плохой аппетит, вялое настроение, не было охоты заниматься; он был уложен в постель, была предписана легкая диета. Он показывал на свои глаза, очевидно, испытывая неприятное ощущение в глазах. Тогда из Москвы был приглашен глазной врач профессор Авербах, который исследовал его глаза. Исследование глаз имеет очень важное значение при болезнях мозга. Глаз тесно связан с мозгом, и застойные явления или недостатки крови в мозгу тотчас же выражаются изменением наполнения кровью глазного дна. Профессора Авербаха больной встретил очень приветливо и был доволен тем, что, когда исследовалось его зрение при помощи стенных таблиц, он мог самостоятельно называть вслух буквы, что доставляло ему большое удовольствие. Профессор Авербах самым тщательным образом исследовал состояние глазного дна и ничего болезненного там не обнаружил.
На следующий день это состояние вялости продолжалось, больной оставался в постели около четырех часов, мы с профессором Ферстером (немецкий профессор из Бреславля, который был приглашен еще в марте 1922 года) пошли к Владимиру Ильичу посмотреть, в каком он состоянии. Мы навещали его утром, днем и вечером, по мере надобности. Выяснилось, что у больного появился аппетит, он захотел поесть; разрешено было дать ему бульон. В шесть часов недомогание усилилось, утратилось сознание и появились судорожные движения в руках и ногах, особенно в правой стороне. Правые конечности были напряжены до того, что нельзя было согнуть ногу в колене, судороги были также и в левой стороне тела. Этот припадок сопровождался резким учащением дыхания и сердечной деятельности. Число дыханий поднялось до 36, а число сердечных сокращений достигло 120–130 в минуту, и появился один очень угрожающий симптом, который заключается в нарушении правильности дыхательного ритма (тип чейн-стокса), это мозговой тип дыхания, очень опасный, почти всегда указывающий на приближение рокового конца. Конечно, морфий, камфара и все, что могло понадобиться, было приготовлено. Через некоторое время дыхание выровнялось, число дыханий понизилось до 26, а пульс до 90 и был хорошего наполнения. В это время мы измерили температуру — термометр показал 42,3° — непрерывное судорожное состояние привело к такому резкому повышению температуры; ртуть поднялась настолько, что дальше в термометре не было места.
Судорожное состояние начало ослабевать, и мы уже начали питать некоторую надежду, что припадок закончится благополучно, но ровно в 6 час. 50 мин. вдруг наступил резкий прилив крови к лицу, лицо покраснело до багрового цвета, затем последовал глубокий вздох и моментальная смерть. Было применено искусственное дыхание, которое продолжалось 25 минут, но оно ни к каким положительным результатам не привело. Смерть наступила от паралича дыхания и сердца, центры которых находятся в продолговатом мозгу».
На следующий день было произведено бальзамирование тела Владимира Ильича. К этой теме мы еще вернемся, она и поныне вызывает различные толки, а сейчас сосредоточим внимание на результатах вскрытия, которое было произведено академиком А. И. Абрикосовым в присутствии профессоров О. Ферстера, В. П. Осипова и других специалистов. Произведенное ими вскрытие обнаружило распространенное заболевание сосудов тела, а именно артерий. Оно заключалось в развитии атеросклероза.
С возрастом развивается процесс отложения извести в стенках сосудов, которые утрачивают от этого свою эластичность. Но в пожилом возрасте это бывает в легкой степени, сильный склероз развивается уже в старческие годы, а Владимиру Ильичу было всего 53 года, следовательно, этот склероз был у него преждевременным, — делает вывод В. П. Осипов, выдающийся психиатр России, как назвал его академик Б. В. Петровский. В связи с изложенным возникает естественный вопрос: почему у человека 53 лет, человека очень умеренной жизни, который не пил и не курил, развился такой болезненный процесс?
В. П. Осипов отвечает: «Ответ на этот вопрос мы находим в наследственности Владимира Ильича. Его отец умер как раз 53 лет и тоже от склероза мозговых сосудов. Мать умерла значительно позже, под 70 лет, но умерла тоже от склероза, однако в этом возрасте склероз неудивителен. Наследственное предрасположение отразилось на сыне, у которого развился преждевременный склероз. В связи с этой предрасполагающей причиной целый ряд моментов, которые были в жизни покойного, обострили его болезненное расположение и способствовали развитию склероза; сюда относится усиленная и напряженная мозговая деятельность. А если вы вспомните различного рода потрясения и жизнь Владимира Ильича в сибирской ссылке, тяжелую революцию, во главе которой он стоял и которую вынес на своих плечах, то вы легко представите себе, сколько потрясающих моментов было у этого человека; сколько было чрезмерной, напряженной работы, которая способствовала усилению наследственного склероза».
Акт вскрытия, продолжавшегося в Горках почти четыре часа, кроме А. И. Абрикосова, О. Ферстера и В. П. Осипова, подписали присутствовавшие при этом видные советские и зарубежные медики, лечившие Ленина. Среди них — А. А. Дешин, В. В. Бунак, Ф. А. Гетье, П. Елистратов, В. Н. Розанов, Б. С. Вейсброд, Н. А. Семашко. Протокол патологоанатомического исследования (вскрытия) тела Ленина находился в Центральном музее В. И. Ленина в Москве. Документ многостраничный, изобилующий медицинскими терминами, поэтому ограничусь воспроизведением заключения, дающего четкий и ясный ответ относительно диагноза болезни Владимира Ильича.
Итак, цитирую: «Основой болезни умершего является распространенный атеросклероз сосудов на почве преждевременного их изнашивания. Вследствие сужения просвета артерий мозга и нарушения его питания от недостаточности подтока крови наступали очаговые размягчения ткани мозга, объясняющие все предшествовавшие симптомы болезни (параличи, расстройства речи). Непосредственной причиной смерти явилось 1) усиление нарушения кровообращения в головном мозгу и 2) кровоизлияние в мягкую мозговую оболочку в области четверохолмия. Горки, 22 января 1924 года».
Публиковались ли у нас материалы вскрытия? В номере газеты «Известия» за 25 января 1924 года нарком здравоохранения Н. А. Семашко подробно изложил протокол патологоанатомического исследования. Он подчеркнул, что склероз поразил прежде всего мозг, то есть тот орган, который выполнял самую напряженную работу за всю жизнь Владимира Ильича, болезнь поражает обыкновенно наиболее уязвимое место, таким уязвимым местом у Владимира Ильича был головной мозг: он постоянно был в напряженной работе, он систематически переутомлялся, вся напряженная деятельность и все волнения ударяли прежде всего по мозгу.
Отсюда понятна и безуспешность лечения. Ничто не может восстановить эластичности стенок сосудов, особенно если болезнь дошла уже до степени обызвествления; не пять и не десять лет, очевидно, этим страдал Ленин, не обращая должного внимания на ранние симптомы, когда болезнь можно было задержать, если не устранить.
Кроме вскрытия, которое современные медицинские авторитеты считают проведенным очень квалифицированно, в феврале 1924 года профессором А. И. Абрикосовым были произведены тщательные микроскопические исследования. Заключение подтвердило данные вскрытия, еще раз было установлено, что «единственной основой всех изменений является атеросклероз артериальной системы, с преимущественным поражением артерий мозга. Никаких указаний на специфический характер процесса (сифилис и др.) ни в сосудистой системе, ни в других органах не обнаружено».
В связи с последней фразой есть необходимость вновь вернуться к «закрытым» воспоминаниям М. И. Ульяновой. На стр. 31 отпечатанной на машинке рукописи сказано: «Как бы то ни было, все врачи признавали, что заболевание Владимира Ильича очень серьезно, хотя один Россолимо, например, в разговоре с Анной Ильиничной на другой день консилиума заявил, что «положение крайне серьезно и надежда на выздоровление явилась бы лишь в том случае, если бы в основе мозгового процесса оказались бы сифилитические изменения сосудов». Но этого не было. Очень мрачный прогноз ставил и Ф. А. Гетье, хотя, по словам Троцкого, он «откровенно признавался, что не понимает болезни Владимира Ильича».