ВП СССР - Диалектика и атеизм: две сути несовместны
Так же вредоносно обстоит дело и с формулировкой закона отрицания отрицания. Можно название «закон отрицания отрицания» снабдить обширными комментариями на тему, что под отрицанием первого отрицания вторым отрицанием понимается выход на качественно новый уровень развития и т.п., как это трактуется в цитированной словарной статье.
Но отрицание — как первое, так и второе, а также и любое последующее — может состояться и в форме краха. И это тоже укладывается в формулировку закона; причём безо всяких комментариев ясно, что крах — отрицание прежнего состояния, которому предшествовало некое другое состояние.
Кроме того, как явствует из приводимых философами “диалектиками”-материалистами комментариев, «действие закона полностью обнаруживается лишь в целостном, относительно завершённом процессе развития; на каждой отдельной стадии закон выступает обычно как тенденция». Это означает, что формулировка закона «отрицания отрицания» выпячивает обрывок процесса, название которому «череда преображений», и затмевает фрагментом процесса весь процесс,возможно многовариантный.
По сути формулировка закона «отрицания отрицания» подменяет целое частью, открывая возможность к извращённому и ограниченному пониманию объективных возможностей течения процесса и возможностей управления им.
Так, за вторым отрицанием подразумевается третье отрицание, за ним ещё одно и т.д. в череде отрицаний. Что такое череда отрицаний? — маета и суета беспросветная, хождение по кругу, что становится в конце концов адом, поскольку развитие — это череда преображений на основе внутренней и внешней алгоритмики во взаимодействии разнокачественностей, а не череда отрицаний отрицаний, хотя отрицание чего-то может быть частью, основой или предпосылкой преображения.
Но формулировка закона «отрицания отрицания» порождает в психике алгоритмику отрицания всего и вся, уводя от путей к преображению, поскольку на фоне множества саморазрушительных отрицаний теряются немногие пути к истинному преображению в лучшее качество:
По сути своей закон «отрицания отрицания» — это программирование индивидуальной и коллективной психики людей на подавление их творческого потенциала и созидания: зачем созидать, если за этим последует отрицание как никчёмного всего того, что ныне предлагается созидать, прилагая к тому большие усилия?
Однако закон марксистской диалектики «отрицания отрицания» не изобретение XIX века, не итог развития европейской философии к тому времени, а всего лишь наукообразно выраженное обобщение ветхонаветного наваждения:
«5. время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; 6. время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; 7. время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; 8. время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру. 9. Что пользы работающему от того, над чем он трудится? 10. Видел я эту заботу, которую дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в том» (Екклесиаст, гл. 3).
«14. Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все — суета и томление духа!» (Екклесиаст, гл. 1).
Иными словами, закон «отрицания отрицания» в марксизме — родимое пятно Библейской доктрины порабощения всех. Он предназначен для употребления исключительно членами порабощаемого общества, поскольку среди всех отрицаний есть и такое:
Зачем бороться за счастье народное и каждодневно побеждать поработителей? — всё равно настанет отрицание победы. И в соответствии с этой алгоритмикой, навеваемой марксизмом, рухнул Советский Союз, не выполнив завет И.В.Сталина: избавиться от марксизма[24] и, заменив его иной мировоззренческой системой, на основе нового миропонимания освободиться от власти над жизнью общества и государства его хозяев и заправил.
Но в истории России саморазрушительная алгоритмика отрицания отрицаний работала на протяжении истории всего последнего тысячелетия после крещения Руси: сначала на основе библейской “мудрости” мира сего, в том числе цитируемого к месту и не к месту Екклесиаста[25] — до 1917 г.; после 1917 г. — на основе философии “диалектического” материализма. И если посмотреть в прошлое, то история России — история череды катастрофических отрицаний отрицаний, что является прямым подтверждением зловредности философского закона отрицания отрицания, будь он внедрён в психику в форме поучений Екклесиаста либо в форме закона «научной философии».
И если кто-то не согласен с этим утверждением, не утрудив себя тем, чтобы подумать над смыслом формулировки «закона отрицания отрицания»; над тем, как он формирует поведение людей; как люди строят под его влиянием свою жизни, — то одна из причин этого в том, что сам он — раб и невольник навязанного ему закона череды катастрофических отрицаний, препятствующих созидательному преображению.
Если же жизнелюбивая философия — мудрость Жизни — учит, что развитие есть череда преображений на основе внутренней и внешней алгоритмики во взаимодействии разнокачественностей, то в обществе будет господствовать иное отношение к Жизни и иная алгоритмика поведения.
И если в этой философии предлагается созидать для осуществления преображения в высшее качество, то это — другое дело, а не суета сует и не томленье духа в безысходности агрессивного или пессимистичного нигилизма, представляющего собой отрицание всего и вся,кроме личного сиюминутного своекорыстия. Для того, чтобы свершилось преображение, — можно и дулжно работать с радостью.
И только при нравственно-психологической ориентации на осуществление череды преображений труд станет свободным творчеством и будет первой жизненной потребностью людей как средство личностного развития каждого из них.
Последнее необходимо пояснить. В коммунистическом обществе труд не станет первейшей жизненной потребностью, как то утверждала марксистская пропаганда, подразумевая, что труд всегда подчинён задаче удовлетворения потребностей людей в еде, одежде, и т.п. продукции и услугах. Первейшей потребностью станет личностное и общественное развитие и деятельность в русле Божиего Промысла, а необходимый труд в этом процессе займёт своё органичное место.
Для осуществления же череды отрицаний — желания работать не возникает, да и не дулжно для этого работать.
Также не соответствует действительности и широко известное марксистское положение о том, что «общественное бытие определяет общественное сознание». Да, действительно общественное бытие налагает свою печать на сознание каждого из множества людей это общество составляющих. Совокупность их сознаний можно назвать «общественным сознанием». Однако то, что западная психология в конце XIX в. назвала термином «подсознание» существовало и до этого “открытия” науки, хотя именовалось иначе: «глубины души», «внутреннее сознание, которое гораздо шире логического» и т.п.
Но в марксизме о психологии человека и коллективов, включая и то, что обусловлено бессознательными уровнями психики — глубинами души, по существу ничего не говорится, что свидетельствует как минимум о невнимательности основоположников к самим себе[26], прежде всего. Соответственно в марксистских умолчаниях остаётся и то, что общественное бытие будущих поколений формируется под воздействием волевых или безвольных сознательных, а равно и бессознательных (всегда безвольных либо чужевольных) действий, обусловленных нравственностью каждого из людей, составляющих живущие поколения, чье «общественное сознание» точно также было отчасти сформировано деятельностью предшествующих поколений. При этом сам марксистский термин «общественное сознание» неоднозначно понимаем: его можно понимать и как совокупность осознаваемого всеми членами общества, но также он допускает и иные трактовки.
А неопределённость в марксизме «общественного сознания» как термина, связанного с неким жизненным явлением, и неопределённость взаимоотношений психики личности (в которой есть место как сознательным, так и бессознательным, причём разнородным явлениям) с этим не определённо понимаемым «общественным сознанием» ведёт большей частью к тому, что человек отказывается от каких-то объективно открытых ему возможностей лично воздействовать на жизнь общества.
Вредоносен и марксистский термин «общественное разделение труда». В обществе, в его производственно-распределительной деятельности, имеет место объединение труда множества индивидов, но никак не разделение труда среди них. Процесс объединения труда действительно имеет составляющую, которую можно назвать профессиональной специализацией и обособлением профессий (разделением и обособлением ремесёл), обусловленную разделением единого технологического процесса производства чего-либо на взаимно обособленные составляющие, каждая из которых выполняется разными людьми или которые разделены промежутками времени. При этом под профессионализмом понимается систематическое, а не от случая к случаю, выполнение определённых видов работ с уровнем качества, признаваемым достаточным непосредственными потребителями — другими участниками общественного объединения труда и потребителями конечного продукта.
