Александр Орлов - За кулисами второго фронта
Не лучше обстояли дела и в американской полосе наступления. Освободить весь полуостров Контантен и захватить важный порт Шербур планировали за две недели, чтобы уже на 20-й день начать продвижение в глубь Франции на западном (американском) участке фронта. Но ничего из этого не вышло, хотя большая часть сил противника (7 танковых дивизий и 4 батальона тяжелых танков) была переброшена в район Кана. Против американской 1-й армии действовали теперь всего 2 танковые дивизии и ни одного батальона тяжелых танков. Но планируемое ее наступление началось с опозданием на 36 дней. Почему происходили все эти задержки в наступлении, которое по плану должно было стать стремительным?..
У англичан их осторожность и методичность, плохо поставленная сухопутная разведка и недостаточное взаимодействие с авиацией замедляли движение их танковых колонн к ближайшему, в 40 км от побережья, крупному населенному пункту Виллер-Бокаж. Его захват позволил бы перерезать дороги, ведущие к Кану. Хотя сопротивление противника было незначительным, потеря времени союзниками позволила немцам усилить оборону подступов к Кану. Вместо одного разведывательного батальона на третий день наступления Монтгомери там были уже три немецкие танковые дивизии. И тогда англичане, захватившие 13 июня Виллер-Бокаж, были выбиты оттуда немцами. Только через два месяца после высадки на побережье этот город был окончательно взят союзниками.
К 1 июля экспедиционные силы Эйзенхауэра имели во Франции уже около 1 миллиона солдат и офицеров и 177 тысяч единиц военной техники различного назначения. Английская 2-я армия насчитывала 10 пехотных и 3 бронетанковые дивизии, укомплектованные англичанами и канадцами. Американская 1-я армия объединяла 11 пехотных и 2 бронетанковые дивизии. Эти силы удерживали плацдарм шириной до 100 км, но глубина его, кроме района Шербура, не превышала 30—35 км. А ведь весь план вторжения базировался как раз на том, что, пользуясь открытой местностью в полосе 2-й армии, Монтгомери быстро займет Кан, и тогда союзные войска смогут развернуть наступление в глубь страны.
Но Монтгомери ограничился лишь тем, что не позволял противнику нанести решительный контрудар. Эйзенхауэр требовал от него энергичных действий по прорыву немецкой обороны. Монтгомери отвечал, что он вполне удовлетворен обстановкой. Между тем своими нерешительными действиями он давал немцам возможность усиливать и совершенствовать оборону их береговых укреплений.
Англо-американским войскам жизненно необходимо было увеличить глубину слишком узких прибрежных плацдармов в такой мере, чтобы значительно уменьшить эффективность артиллерийского огня противника по уже широкой береговой полосе, обеспечив тем возможность беспрепятственно накапливать свои силы. Затем, по мере наращивания своих сил, союзникам потребовалось бы пространство для такого расположения войск, при котором можно было, используя возможность маневра и свое превосходство, нанести противнику решающий удар. Для этого требовалось овладеть Каном, создать плацдармы на реках Орн и Одон, устранить угрозу вклинивания противника между занятыми союзниками районами к западу и востоку от реки Вир, а также занять всю южную часть полуострова Контантен.
Но немцы не сидели сложа руки. Тактика Роммеля заключалась в сосредоточении всех сил на удержании береговых укреплений. Когда же стало ясно, что гарнизоны береговых укреплений не в состоянии предотвратить захвата и расширения союзниками плацдармов, то у немцев не оказалось никакого другого способа борьбы с создавшейся угрозой, как создать в глубине на его пути подвижную ударную танковую группу. Однако было уже поздно. Гитлеровцы из-за недостатка пехоты вынуждены были использовать свои танковые части в сугубо оборонительных целях.
Помимо недостатка пехоты важнейшей причиной поражения врага в Нормандии была и реальная угроза району Па-де-Кале. Это сковывало германскую 15-ю армию в районе восточнее Сены в то время, когда союзники накапливали силы к западу от нее. Неподвижность 15-й армии войск Роммеля принесла союзникам большие преимущества как во время высадки десанта, так и в операциях двух последующих месяцев. Если бы германская 15-я армия была введена в сражение уже в июне или даже июле, то она, имея численное превосходство, могла бы разгромить высадившиеся к тому времени англоамериканские дивизии. Однако она оставалась в бездействии в течение всего критического периода кампании, и лишь когда прорыв уже совершился, ее пехотные дивизии были брошены на запад через Сену.
Тем не менее в Нормандии к 16 июня Роммель сумел ввести в бой 4 своих танковых дивизии, а к 19 июня подошли еще 6 пехотных дивизий. Фашистское командование не смогло сколько-нибудь значительно усилить группировку своих войск, и главным образом из-за начавшегося в июне наступления Красной Армии в Белоруссии и на Украине. Кроме того, все мосты через Сену ниже Парижа были повреждены бомбардировочной авиацией союзников перед самым днем высадки на побережье. В последующие недели были разрушены важнейшие железнодорожные и шоссейные мосты через реку Луару.
Таким образом район боевых действий в Нормандии был фактически изолирован. Атаки с воздуха по вражеским коммуникациям привели к тому, что немцы вынуждены были подвозить подкрепления кружным путем по дезорганизованным железнодорожным дорогам, и то лишь до Восточной Франции, где выгружали их и отправляли дальше по шоссе. Но автомобильные перевозки затруднялись острой нехваткой горючего, не говоря уж об уязвимости автоколонн с воздуха. В результате подкрепления прибывали в Нормандию разрозненными частями. Их тут же кидали в бой, несмотря на усталость и неорганизованность войск. К середине июля немцы подтянули в этот район буквально все, что имели на территории Западной Европы: из Бретани, Юго-Западной и Западной Франции, Голландии, Польши и Норвегии. Лишь 15-я армия оставалась в районе Па-де-Кале в ожидании нового вторжения союзников, которое так и не состоялось…
Главной помехой для маневрирования соединений вермахта была англо-американская авиация. И хотя преобладавшая в то лето плохая погода препятствовала полному использованию ее возможностей, при приемлемых метеоусловиях ВВС союзников совершали по 4000 самолето-вылетов в день. При неблагоприятной погоде число полетов, как правило, уменьшалось в 2—3 раза. Генерал-фельдмаршал Рундштедт доносил в ставку Гитлера, что союзническая тактическая авиация господствовала не только над главным районом боев, но и на подступах к нему, на глубине более 160 км. Даже солдат, будучи один, по его словам, не был застрахован от нападения с воздуха.
Подавляющее превосходство в воздухе американцев и англичан сохранилось даже при отвлечении значительной части союзной авиации для борьбы с Фау-1 (крылатые ракеты), а впоследствии — с Фау-2 (баллистические ракеты), нацеленными главным образом на Лондон.
Воздушные силы немцев в зоне вторжения были парализованы англо-американской авиацией, а подкреплений, прибывших после дня высадки, оказалось гораздо меньше, чем ожидалось. В этой обстановке действия германских истребителей (бомбардировщики практически не действовали) сводились к охране воздушного пространства в своем тылу методом патрулирования, причем в среднем в хорошую погоду они совершали по 300— 350 вылетов в сутки, максимально — до 450. Иногда немецкая бомбардировочная и штурмовая авиация проявляла некоторую активность над береговой полосой, предпринимая бомбовые и торпедные атаки против судов противника.
Немецкие сухопутные войска на Западе были самого различного качества. Значительно боеспособнее других считались танковые дивизии СС и парашютные части. Слепая вера в победу нацистской Германии была еще достаточно высока. Они дрались до последнего человека с фанатизмом как в наступлении, так и в обороне. В пехотных дивизиях боеспособность и моральное состояние личного состава были значительно ниже. Самое безнадежное состояние духа было у иностранцев, добровольно или по принуждению вступивших в немецкую армию. Несмотря на то что эти люди были разбросаны по постоянным гарнизонам и пехотным дивизиям, наибольшее число дезертиров было именно среди них.
И все-таки при огромном перевесе в силах и других колоссальных преимуществах союзников над противником наступление войск Эйзенхауэра шло с большим трудом. Так, борьба за расширение плацдармов приняла на британском участке фронта форму тяжелых, затяжных боев у г. Кан. Здесь, на восточном секторе фронта союзников, для германского командования было крайне важно не допустить их в бассейн Сены, чтобы сохранить речные переправы для подвоза подкреплений и материальных средств своим дивизиям в Нормандии. Удержание бассейна Сены было важно для немцев еще и потому, что они предвидели угрозу Гавру, незаменимой базе немецких морских сил, действовавших на подступах к месту высадки десанта. Затем, в этот район дислоцировались пусковые установки Фау-1, обстреливавшие Лондон. Немцы рассчитывали, что союзники будут стремиться захватить его, чтобы снять остроту обстрела Лондона, и таким путем выйдут на главную группировку немецких войск. Но, пожалуй, важнейшей причиной тут было то, что командование вермахта надеялось предотвратить соединение уже высадившихся войск союзников с теми, которые, по их убеждению, высадятся в районе Па-де-Кале…
