Галина Кожевникова - Цена ненависти
На выборах 2003 года наработанные связи реализовывались сразу на двух основных направлениях. Первым стала, естественно, Народная партия, зарекомендовавшая себя как хороший союзник в 2002 году. Но договоренность с ней у «православной общественности» не сложилась: партийное руководство в столь ответственный момент решило ограничиться имиджевым привлечением в первую тройку списка патриаршего референта Николая Державина. Правда, партия все равно проиграла выборы.
Более перспективным оказался формировавшийся второпях, в суете постоянно модифицировавшейся коалиции, список блока «Родина». В список попало немало православных националистов, и часть их прошла в Думу благодаря триумфальным 9% голосов, полученным «Родиной». Заслуги православных националистов, заметим, в этом почти не было, а сами лидеры блока о православии почти не говорили.
Всего в Думе оказалось примерно с дюжину (точно сказать сложно) членов СПГ, хотя, конечно, некоторые из них, как например, депутат от «Единой России» Константин Затулин, находятся на периферии «православной общественности». Но это не так важно: все равно «православной фракции» в Думе нет и не предвидится. Для СПГ важен уже имиджевый результат. А кое в чем и «периферийные» депутаты могут иногда помочь. Но наличие таких депутатов, как Наталия Нарочницкая, Александр Крутов, Николай Леонов, создает вполне заметное для публики присутствие православных националистов в законодательной власти.
Успех «Родины», конечно, может и не повториться на следующих выборах, может также существенно измениться не в пользу православных националистов ее партийный список. И совсем маловероятна в нынешней политической системе новая ситуация, когда можно было бы воспользоваться спешкой, как при внезапном формировании «Родины». Но даже при всех этих оговорках надо признать, что православные националисты сумели к 2003 году занять достаточно заметные позиции в национал–патриотическом движении, чтобы получить столько мест в избирательном списке. Этому, безусловно, способствовал рост интереса к нерасистскому этнонационализму, присущий не только власти, но и национал–патриотам.
Конечно, и раньше православие как идеологический фактор среди национал–патриотов (не считая убежденных неоязычников) очень ценилось, но «православная общественность» даже в этой, не слишком динамичной и хорошо организованной среде, отличалась склонностью к пустопорожней демагогии и организационному бессилию. С начала десятилетия ситуация изменилась: умеренные православные националисты доказали умение организовывать реальные общественные кампании (пусть кампания за «Основы православной культуры» не была успешной, но она была масштабной и заметной для всего общества), а также реальную близость к церковному руководству. Конечно, РПЦ отнюдь не самая влиятельная корпорация в стране, но ее влияние заметно растет, а главное, ее «символический капитал»[320] все более ценен на фоне упадка всех или почти всех мировоззренческих течений 90–х.
На выборах 2003 года «православный фактор» был протестирован и в чистом виде. Наличие референта Патриарха в первой тройке респектабельной Народной партии, в целом не использовавшей религиозную риторику, не спасло ее от провала — чуть более 1 % голосов. Противоположный пример — крошечная радикальная партия «За Русь Святую». Партия выделилась на редкость неудачной агитацией, которая практически полностью свелась к цитированию Десяти заповедей, рекламные ролики включали буквально только тексты заповедей, а в теледебатах партию представлял отнюдь не телегеничный лидер Сергей Попов. И все же партия набрала почти полпроцента голосов. Это очень мало, но все же втрое больше, чем результат единственного идеологически сравнимого блока «Русское дело» на выборах 1999 года — 0,17%. И, кстати, «За Русь Святую» отнюдь не сошла со сцены; хотя в мае 2005 года она была ликвидирована за неуплату долгов за рекламу в 2003 году, уже в июне в Законодательном собрании Тверской области была сформирована одноименная депутатская группа, и в нее вошли 9 из 32 депутатов[321].
Итоги выборов 2003 года можно резюмировать так: «православный фактор» ценится все выше, но по–прежнему низко. Вот и во фракции «Родина» православные националисты не слишком заметны (заметна Нарочницкая, но больше своей геополитической публицистикой) и существенной роли не играют даже во внутриблоковых раздорах. А Московская Патриархия воспринимается избирателем как символический ресурс, но не как политический игрок. Поэтому для православных националистов эффективным курсом по–прежнему остается продвижение в политике с опорой на авторитет Патриархии.
В последние два года граница между национал–патриотическим сектором «лояльной общественности» и остальными ее секторами практически стерлась. Если еще недавно национал–патриотические авторы были привечаемы лишь Глебом Павловским в его «Русском журнале», используемом как площадка для самого широкого экспериментирования и выращивания кадров, то теперь таких площадок стало гораздо больше — «Консервативный клуб», сайты «АПН. Ру» и «Правая. Ру» и т. д. И везде активнейшую роль играют публицисты (они же «эксперты») православно–националистического толка. Именно таким образом они оказались пусть и не в центре, но уже и не на далекой периферии «лояльной общественности». И присутствие их постоянно расширяется. В начале 2005 года открылся религиозный проект агентства «Интерфакс», и в нем очень солидно представлены заявления СПГ — наравне с заявлениями основных религиозных лидеров[322]. В мае 2005 года открылся раздел «Религия, государство и политика в России» на портале «Кремль. Орг»[323]. На момент написания этого текста там были опубликованы всего четыре статьи, и все активных клириков и деятелей «православной общественности»: диакона Андрея Кураева, священника Владимира Вигилянского, мирян Кирилла Фролова и Аркадия Малера.
Конечно, можно возразить, что все это — не политика. Но, как уже было сказано выше, в ситуации стремительного сворачивания и ухода из фокуса общественного внимания реальной (а не инсценированной властями) публичной политики ее место и занимает деятельность «лояльной общественности». «Лояльная общественность» стремится подменить и оттеснить не только политику, но и обыкновенную независимую общественность[324]. И здесь православные националисты тоже вносят заметный вклад: в середине 2004 года общество «Радонеж» вместе с Отделом внешних церковных связей (ОВЦС) Московского Патриархата всерьез взялось продвигать идею православной концепции прав человека, противопоставляемую имеющим хождение в России либеральным взглядам на этот предмет, и, соответственно реально существующему правозащитному движению[325]. Важно подчеркнуть: сами по себе концептуальные споры о правах человека вполне уместны, но они–то как раз почти не происходят[326], а вот публичные жесты, направленные на вытеснение либеральных правозащитников, заметны всем.
Единственная пока попытка более политического по стилю (хотя формально и неполитического) объединения была предпринята в середине 2004 года и не удалась. Речь идет о Корпорации православного действия (КПД), созданной усилиями популярного консервативного политтехнолога Станислава Белковского (под его руководством делается упомянутый выше сайт «АПН. Ру»), некоторых его единомышленников и некоторых активных мирян и клириков Союза православных граждан[327]. КПД планировал издание своих СМИ и обещал продвигать «православных политиков», но не вышло: Белковский предпочел работать на Украине в команде Юлии Тимошенко, что, конечно, было неприемлемо для его православно–националистических союзников. (Впрочем, это не помешало Белковскому с коллегами уже в феврале 2005 года выпустить большой доклад о «православной технологии спасения» России[328]. Ни у клира РПЦ, ни у активистов СПГ нет монополии на изобретение таких «технологий».)
Трудно предугадать, каковы будут успехи православных националистов в среде «лояльной общественности». Но они, скорее всего, еще будут[329], поскольку основной фактор их успеха — опора на Церковь — только упрочается со временем. Сейчас выступления протоиерея Всеволода Чаплина, заместителя председателя ОВЦС, позволяющего себе, в отличие от Патриарха и от митр. Кирилла, выражаться без излишней осторожности, уже вполне гармонично сочетаются с выступлениями умеренных представителей «православной общественности».
Руководящие посты в Патриархии все чаще достаются влиятельным московским консервативным священникам. Конечно, «консервативный» — еще не значит «принадлежащий к кругу православных националистов». Например, ставший в мае 2003 года председателем Макариевского фонда и Историко–правовой комиссии РПЦ прот. Владислав Цыпин не участвует в общественно–политической жизни вне Церкви. А вот утвержденный тогда же в должности председателя отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями прот. Димитрий Смирнов известен довольно категоричными публичными заявлениями (например, в июне 2005 года он заявил, что православные должны поддерживать на выборах те партии, которые потребуют ввести в школе не «какие–то там» «Основы православной культуры», а Закон Божий[330]). В начале 2005 года созданную при Патриархии пресс–службу возглавил прот. Владимир Вигилянский[331].
