Александр Орлов - За кулисами второго фронта
В фашистской Германии легенда о неприступности обороны Атлантического побережья была создана для того, чтобы скрыть слабость этой обороны: у страха глаза велики. Ну а в США и Великобритании этот вымысел всячески поддерживался в средствах массовой информации с целью оправдать ввиду «большой опасности» политику затягивания открытия второго фронта в Западной Европе.
Но вот что пишет западногерманский автор П. Карелл:
«Атлантический вал существовал летом 1944 г. лишь у Па-де-Кале. В остальном он состоял из цепи далеко друг от друга разбросанных, отчасти полуготовых опорных пунктов… между „гнездами сопротивления“ на 3—5 км тянулась ничейная земля».
Кроме того, основные силы гитлеровских войск в этом регионе были сосредоточены непосредственно в прибрежной зоне, а в глубине обороны остались лишь 4 танковые дивизии. Это, разумеется, не обеспечивало надежной противодесантной обороны: в условиях господства в воздухе англо-американской авиации быстро прибыть к побережью для нанесения контрудара даже танковым дивизиям было не под силу. К тому же немцы тогда не знали степени превосходства союзников над вермахтом. А соотношение сил и средств сторон к началу Нормандской десантной операции было таким:
На другой стороне Ла-Манша подготовка к вторжению во Францию шла полным ходом, и всех волновал главный вопрос: когда же начнется операция? В Тегеране было сказано — в мае 1944 г. Затем уточнили: 1 мая, вскоре после рассвета. Почему именно это время? Выбор этого дня и времени определялся сочетанием взаимосвязанных факторов. День выбрали по фазе Луны и приливу: войска должны были высадиться на плацдармы во время наивысшего прилива. Это позволяло им не наткнуться на немецкие подводные заграждения. Высадка вскоре после рассвета давала возможность пересечь транспортам Ла-Манш в темноте, оставив десантирующимся войскам максимум светлого времени. Фаза Луны обеспечивала бомбардировщикам и парашютным десантам лучшие условия для действий при свете хотя бы половины лунного диска. Начать операцию в начале мая значило иметь впереди четыре месяца хорошей погоды во Франции.
Однако уже при подготовке операции выяснилось, что к назначенной дате не хватает 270 транспортных барж для десантирования намеченного количества войск. Тогда Эйзенхауэр решил отложить начало операции до 6 июня: Почему на такой срок? Потому что только в этот день могли быть такие же метеоусловия, как 1 мая. А следующей такой датой было 19 июня.
По мере того как приближался новый назначенный день, штаб Эйзенхауэра, он сам, да и все войска испытывали все возраставшее напряжение. «Могучая армия, — вспоминал Эйзенхауэр, — напряглась, как стальная пружина». К броску через Ла-Манш было готово все, кроме погоды. Особенно опасались шторма. В сильный ветер десантные суда могли затонуть, не дойдя до французских берегов. Шторм мог так укачать людей, что после высадки они были бы не способны идти в бой.
Нужно было продумать, как укрыть от возможного шторма при переходе технику, боеприпасы и другие виды снабжения. Чтобы их сберечь от стихии в прибрежной зоне, были спроектированы две специальные якорные стоянки общего типа, защищенные от морских волн. Первый тип якорной стоянки, названный гузбери, представлял собой просто линию затопленных судов, установленных носом к корме в таком количестве, чтобы они со стороны моря образовали прикрытие от бурных прибрежных вод, где небольшие суда и десантные катера могли продолжать выгрузку на берег в любых погодных условиях, за исключением, конечно, сильнейшего шторма.
Другой вид якорной стоянки, названной мэлбери, образовывал подобие бухты. Два комплекта этого искусственного порта были спроектированы и построены в Англии, и в нужное время их можно было отбуксировать к берегам Нормандии. Основной строительной деталью в конструкции «мэлбери» был огромный бетонный корабль, названный «фениксом», по форме напоминающий ящик, и очень тяжелый по весу. Когда «фениксы» затопляли один за другим, в цепочку, напротив берега, они создавали надежное укрытие от любого волнения на море.
Было изготовлено хитроумное вспомогательное оборудование для выгрузки на берег, а также самое разнообразное современное оснащение действующего порта. По одному такому искусственному порту — «мэлбери» с оснащением планировалось соорудить на английском и американском участках высадки. Кроме того, предусматривалось установить 5 искусственных якорных стоянок типа «гузбери».
Все надеялись на улучшение погоды, но метеосводка уже на 5 июня обещала пасмурный день, с сильным ветром и низкой облачностью — до 200 м.
Заместители Эйзенхауэра по авиации — Теддер и Ли Мэллори и флоту — Рамсей предлагали перенести начало операции на иной день. Что же, начинать ее 19 июня? Как говорится, ждать у моря погоды. Все высшие военачальники собрались в офицерском клубе. Надо было принимать решение. Большинство колебалось. Но вот 5 июня в 21.45 Эйзенхауэр решительно сказал присутствующим: «Я вполне уверен, что надо отдать приказ о выступлении».
В ночь на 6 июня началась авиационная подготовка. (Закончилась она за 10 минут до начала высадки морского десанта.) Всю ночь свыше 2 тысяч бомбардировщиков сбрасывали свой груз на побережье Сенекой бухты, налетая волнами по 150—200 самолетов. В полосе высадки было сброшено около 13 тысяч бомб общим весом свыше 7 тысяч тонн. Однако большая часть неумело, беспорядочно сброшенных бомб «не причинила противнику никакого вреда».
Чтобы подавить какие-либо попытки противника противодействовать десанту, истребители прикрывали район высадки в радиусе до 120 км. За первые сутки десантной операции только англо-американская стратегическая авиация совершила 14 тысяч самолето-вылетов, а немецкая — всего лишь 50. Потери союзников составили 113 самолетов, главным образом от огня зенитной артиллерии.
С утра 6 июня находившиеся в районе формирования — в 50—60 км от южного побережья Англии десантные отряды отправились по десяти заранее протраленным фарватерам к заливу Сены, а авиация начала наносить удары по объектам немцев на побережье. Кроме того, ночью началась выброска воздушно-десантных войск, в которой были использованы 2400 самолетов и 850 планеров.
6 июня утром англо-американские экспедиционные силы приступили к вторжению в Северную Францию через пролив Ла-Манш с Британских островов. Как и предполагалось, ветер в этот день несколько стих, облака были достаточно рассеяны, преимущественно на высоте около 1,5 км, что обеспечивало планомерные действия авиации. Кроме того, в час, предшествующий высадке на берег, большие просветы в облаках дали возможность вести прицельную бомбардировку береговых укреплений врага. Море было неспокойным, и многие при переправе страдали от морской болезни; часть больших десантных судов стала отставать, а некоторым менее крупным пришлось повернуть назад.
Между тем, как показали дальнейшие события, решение осуществить вторжение при столь неблагоприятной погоде обеспечило полную внезапность операции. Противник считал, что десант при таком волнении на море никак невозможен, а его радарные установки не могли развеять этого заблуждения: они были выведены из строя бомбардировщиками. Неготовность неприятеля к отражению вторжения, его растерянность в значительной мере компенсировали те чрезвычайные трудности, которые пришлось испытать десанту в проливе.
Погода была не единственным обстоятельством, из-за которого высадка основных войск союзников явилась неожиданностью для противника. В условиях полного господства союзников в воздухе вследствие слабости немецкой авиации германское командование не могло организовать воздушной разведки и не сумело получить необходимых сведений о противнике.
Утром 6 июня началась артиллерийская подготовка, которую вели 7 линкоров, 2 монитора, 24 крейсера, 74 эскадренных миноносца. Массированные удары нанесла американская и английская авиация. В налете участвовало более 9 тысяч самолетов. В эти сутки на участке вторжения было сброшено свыше 11 тысяч бомб. В результате оборона немецко-фашистских войск на побережье была в значительной мере подавлена.
В это время к французскому побережью приближался морской десант. Командующий морскими силами союзников английский адмирал Рамсей с тревогой ожидал, какое противодействие десанту окажут немцы. Но, к его удивлению, вообще отсутствовали какие бы то ни было признаки того, что противник знает об их приближении. Все корабли врага из-за неблагоприятной погоды были в портах. На всем пути следования десантных судов через пролив неприятель бездействовал, не было обнаружено ни одной его подводной лодки.
Воздушному десанту противник не оказал никакого сопротивления.
К исходу дня дивизии, высадившиеся с моря, соединились с воздушно-десантными частями. Отдельные ожидавшиеся очаги сопротивления противника были не в состоянии отразить их штурма. В результате исключительно мощных ударов авиации и массированного обстрела побережья корабельной артиллерией и без того невысокая боеспособность немецких частей на берегу, по сути, была сведена на нет.
