Дмитрий Тренин - Интеграция и идентичность: Россия как «новый Запад»
Силовое крыло правительства (министры обороны, иностранных дел, секретари Совета безопасности и другие высшие чиновники этого блока) оказывало существенное влияние на политику в пределах своей компетенции. Политически лояльные Ельцину, они получали взамен возможность реализовывать корпоративные и личные интересы на своих участках. Часто упоминавшаяся угроза военного переворота была на деле химерической. Армия в целом оставалась управляемой. Вывод войск из Германии завершился с опережением графика, их вывод из стран Балтии уложился в сроки, хотя и не без проблем. Военное руководство согласилось с Договором по обычным вооруженным силам в Европе (при условии его адаптации) и с Договором по сокращению наступательных вооружений (СНВ-2). В то же время Кремль по существу закрыл глаза на вмешательство военных в грузино-абхазский конфликт на стороне абхазов. Знаменитый рейд 200 десантников из Боснии в Косово в июне 1999 г. произошел хотя и с санкции Ельцина, но без ведома правительства и даже министра обороны61.
Парламент при Ельцине стал выразителем «альтернативы», в том числе во внешней политике. Принимались жесткие постановления по Югославии, Ираку, расширению НАТО, положению русскоязычных неграждан Латвии и Эстонии, статусу Крыма и Севастополя, конфликтам в Приднестровье и в Закавказье. Оппозиция – прежде всего коммунисты – стремилась дать сигнал международному сообществу, что Ельцин и его правительство – это еще не вся Россия. Тактически это усиливало позиции Кремля (угроза нератификации договора СНВ-2 была реальной), но стратегически порождало сомнения в устойчивости режима Ельцина и его долгосрочных перспективах.
Аккумулирование в результате приватизации огромных средств в руках небольшой группы людей привело к появлению олигархата как системы влияния на принятие важнейших решений. Олигархи получили самостоятельный выход на международную арену62. Рядом с ними заняли место крупнейшие естественные монополии, полностью или частично принадлежавшие государству. Интересы обеих групп с середины 1990-х годов стали оказывать существенное, иногда определяющее влияние на внешнюю политику России.
Значительная часть этого бизнеса, в том числе международного, находилась «в тени». Наиболее яркий пример – история с поставками газа Украине, расчеты по которым были крайне непрозрачны. Приемы теневого бизнеса распространились на прежде совершенно закрытые, жестко контролируемые сферы – в частности, на торговлю оружием и военной техникой.
Регионы России фактически впервые в истории единой страны стали активными участниками международных связей. После распада СССР примерно половина российских областей и республик являются пограничными или прибрежными. Министерства и другие ведомства внешних сношений созданы практически повсеместно. Некоторые субъекты Федерации создали представительства за рубежом. В конце 1990-х годов на короткое время возник образ «Россия регионов», т. е. по существу конфедеративного устройства страны.
Приход Путина к власти пресек эту тенденцию. Первой и главной целью своей политики второй президент Российской Федерации видел восстановление единства страны. Основой этого единства является, по Путину, сильная государственная власть. Усиление власти государства начиная с 2000 г. проводится традиционными методами. Законодательство регионов было приведено в соответствие с федеральным, роль верхней палаты – Совета Федерации – кардинально снижена, губернаторы из избираемых (и формально независимых от президента) превратились в назначенцев главы государства, нижняя палата стала полностью подконтрольной Кремлю. Существенно выросло вмешательство государства в экономику. Олигархат как политический институт (но не система собственности) был разрушен. Условия и результаты деятельности частных компаний стали в еще большей степени зависеть от отношения руководства этих компаний и администрации президента. Частная собственность вновь стала отчуждаемой.
Президент часто высказывался в поддержку политического и общественного плюрализма. Если в 2000 г. во время первой инаугурации он заявил, что «отвечает за все», то спустя четыре года сказал, что «успех и процветание России не могут и не должны зависеть от одного человека или одной политической партии, одной политической силы»63. Тем не менее реально инициативы и действия президента и его администрации ведут к концентрации власти в одних руках.
Таким образом, если по уровню развития демократии «путинская Россия» находится, как и ельцинская, в пределах нулевого цикла, то степень политического, экономического, общественного плюрализма в 2000-е годы резко упала. Все важнейшие решения, в том числе внешнеполитические и внешнеэкономические, зависят от воли одного лица. Формально подчиненная этому лицу огромная бюрократическая структура неподотчетна и неподконтрольна обществу – ни напрямую, ни косвенно. Гражданское общество не имеет достаточных стимулов к развитию. В обществе распространяется атмосфера отчужденности и страха.
Пока Путин остается не только всенародно избранным и, соответственно, легитимным президентом, но и популярным деятелем, Запад вынужден относиться к нему с должным уважением. Россия середины 2000-х годов – это не Польша периода военного положения и не Китай времен событий на площади Тяньаньмэнь. В будущем, однако, ситуация может измениться. Становление режимов личной власти в странах Центральной и Восточной Европы (Югославия Милошевича, Словакия Мечьяра) и СНГ (Белоруссия, Узбекистан), как правило, приводило к тому, что США и ЕС переводили отношения с ними из категории партнерских в разряд проблемных, а в отдельных случаях даже способствовали «смене режима».
Тем не менее реальный плюрализм интересов – групповых, секторальных, региональных – развивается в России подспудно. Дело ЮКОСа представляет собой случай борьбы за передел собственности, а не за ее национализацию. Развитие Калининграда определяется тем обстоятельством, что он представляет собой анклав внутри территории ЕС. На Дальнем Востоке процветает теневая экономика, успешно интегрированная в криминализованную систему экономических связей в Северо-Восточной Азии (добыча морепродуктов в Японском и Беринговом морях, лесозаготовки в Приморье и Приамурье и т. п.).
Заключение. Перспективы
ЗА ЭПОХОЙ «РОССИИ КАК ЕВРАЗИИ» наступил период становления «новой версии» России. Страна, общество «переформатируются». Нынешняя Россия безусловно узнаваема, но она существенно, даже фундаментально изменилась по сравнению со своей советской предшественницей и продолжает меняться. Россия традиционно отставала от «передовой Европы». Томаш Масарик, например, рассматривал Россию как «детство Европы». По сути Россия не чужда Европе, но являет собой более раннюю эпоху развития64. В начале XXI в. Россия одновременно и Европа (в культурно-историческом смысле), и «не-Европа» (в смысле не-EC). Поэтому она одновременно отстает и развивается в несколько другом направлении, чем ЕС, – в направлении становления национального государства. В этом отношении Россия ближе к Америке, чем к Европе.
«Век идеологий» завершился и для России. Москва отказалась от глобального соперничества. В конце XX в. Россия стала последней европейской державой, покинувшей имперское состояние (при всей уникальности Российской империи, ее непохожести на империи морских держав). В США сделали вывод, что «Россия сошла с дистанции» гонки за лидером (т. е. США)65. Одновременно произошла «экономизация» политики России и началась ее глубокая демилитаризация.
Путинская стабилизация первоначально давала возможность выиграть время для проведения реформ. Неудача реформ или отказ от них, скатывание на традиционный для России авторитарно-бюрократический путь будут иметь самые серьезные последствия. Консервация ситуации и увеличение отставания от передовых стран, превращение Российской Федерации в задворки и Европы, и Азии в условиях глобализации могут привести к распаду страны, превращению Российской Федерации в failed state середины XXI в. Такой вариант не неизбежен, но, к сожалению, возможен.
Реализация более благоприятного варианта потребует от правительства политики, адекватной потребностям постиндустриального развития и условиям глобальной среды. Эта политика обязана делать упор на развитие человеческого капитала, укрепление экономических, политических, общественных институтов начиная с частной собственности, свободы в сочетании с личной ответственностью и подотчетности государственных служащих. Без этого отношения России с современным Западом, рассмотрению которых посвящена следующая глава, так и останутся асимметричными.
Примечания
1 http: / /www.president.kremlin.ru.
2 Пивоваров Ю., Фурсов А. Русская система: тезисы и рабочие гипотезы // Россия между вчера и завтра. – Кн. 1: Экспертные разработки / Общ. ред. В. Преображенского и Д. Драгунского; Клуб «2015», Ин-т нац. проекта «Обществ, договор». Группа «Сценарии для России-2». – М., 2003, —С. 261.
