Александр Зиновьев - Запад. Феномен западнизма
По мнению С.Е. Финера,[87] либеральная демократия есть английское изобретение. В ней правительство ограничено в своих решениях и действиях. Общество признается плюралистическим. Правительство правит в интересах всех, а не отдельных групп. Меньшинство имеет шансы стать большинством. Имеется избираемый представительный орган власти. Имеется социальная и экономическая оппозиция власти, включая частные фирмы и их объединения, рыночный механизм, профессиональные ассоциации, политические партии. Имеет место разделение власти на законодательную, исполнительную и юридическую, разделение в рамках законодательной власти и разделение на федеральную и локальные власти.
В плюралистических теориях демократии роль последней видят в урегулировании отношений между различными группами с различными интересами.
Целый набор различных употреблений слова «демократия» привел Я. Жолковский.[88] Вот некоторые из них. Демократия есть возможность для граждан свободно участвовать в принятии политических решений, влияющих на их жизнь. Демократия есть политическая система, в которой власть исполняется с согласия управляемых. Демократия есть управление в рамках правил, установленных с согласия управляемых, в рамках правосудия и справедливости. Демократия есть социально-политическая система, в которой каждый индивид или группа может полностью и свободно выразить свое мнение по обсуждаемым проблемам. Демократия есть политическая система с выбор ной представительной властью, многопартийностью, плюрализмом, оппозицией, публичностью действий власти.
Одним словом, термин «демократия» не является термином научным в силу аморфности его смысла и мно-госмысленности даже в рамках сочинений одних и тех же авторов. Он является характерным термином идеологии. Употребляя его, различные люди вроде бы имеют в виду один и тот же объект, но при этом видят его с различных сторон, понимают его различно, испытывают к нему различные чувства и имеют различные цели при его описании. Кроме того, все определения и суждения такого рода так или иначе высказаны под влиянием сравнения политической системы западнизма с коммунистической и с диктаторскими режимами иного рода.
На мой взгляд, демократия не есть некий эмпирически данный предмет, заключенный в более или менее определенные пространственные границы. Ее нельзя показать таким же образом, как можно показать полицию, учреждение власти, предприятие и т. п. В реальности имеется множество отдельных свойств и сторон различных явлений западнизма. Различные люди осуществляют выбор и группировку каких-то из этих свойств и сторон, причем делают они это различно и дают им различное истолкование. Так что бессмысленно искать какое-то одно значение слова «демократия» как единственно правильное, — его просто не может быть по самому способу оперирования словом. Это слово употребляется как обозначение некоторой совокупности признаков коммунальности западнизма, тенденциозно отобранных с определенной идеологической целью. Я ни разу не встретил такого определения демократии, в котором в числе ее признаков указывались бы тюрьмы, коррупция, закулисные сговоры, заведомый обман избирателей, насилие и другие признаки западной системы власти, не менее органично присущие ей, чем обычно называемые. В число признаков демократии включают лишь такие, которые выгодно характеризуют западную систему коммунальности в сравнении с другими ее типами.
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ И НЕИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД
Я не имею ничего против слова «демократия» и против того феномена, который им обозначается. Но я считаю необходимым различать идеологическое описание демократии (идеологическую демократию) и демократию как реальность (реальную демократию). Первая есть лишь абстракция от второй. Первая отражает отдельные черты второй, причем в идеализированном виде. Если людям рассказывать всю подноготную реальной демократии, они придут в ужас и разрушат всю систему государственности, устроив затем еще худшую. Так что идеализация демократии в идеологии есть защитная реакция общества от разрушительных умонастроений. Демократия в реальности может выжить лишь со всем тем, что образует ее «ужасную» подноготную. Если бы она в реальности была именно такой, как ее изображают в идеологии, она не просуществовала бы и нескольких лет.
В одном журнале[89] я прочитал такую характеристику американской демократии. Скрытый центр организует выборы, избирает президента и создает нужное для себя правительство. Выборы "представителей народа" — циничный обман. Борьба партий — наглое издевательство над подлинной демократией (обратите внимание: "подлинная демократия"!). В ход пускаются все средства — шантаж, подкуп, обман, насилие. Кандидаты раздают обещания направо и налево, сулят самые благодетельные реформы, своим сторонникам обещают деньги, теплые места и всякие блага. Судьба выборов президента зависит от суммы затраченного на это дело капитала. Борьба партий за власть, постоянные колебания то в ту, то в другую сторону вынуждают стоящих у власти уходить со своих постов, а победители, зная, что их постигнет та же участь, стараются извлечь из своего положения возможно большие для себя выгоды. Девиз "Ловите шанс!" — руководящее правило чиновников. Взяточничество, продажность и личные своекорыстные влияния господствуют во всей политической системе. Во главе партий стоят акулы житейского моря, принцип жизни которых — урвать как можно больше. Духом продажности и подкупа проникнуты все учреждения. Независи мый суд не существует. За деньги можно откупиться от всего и избежать справедливого возмездия. Газеты в распоряжении тех, кто создает политическую погоду и дает направления внутренней и внешней политики государства. Зависимые от подачек хозяев общества газеты или молчат, или кричат о том, что приказано, но они никогда не говорят правды. Ловкие проходимцы одурачивают народ и поворачивают общественное мнение по своему усмотрению. Газеты и продажные партийные лидеры заставляют народ слепо и без рассуждений верить, будто все делается во имя свободы, права, равенства, прогресса, демократии. Положение не меняется от того, какая из двух партий у власти. Меняются люди, система остается.
Было бы ошибочно утверждать, будто автор этого памфлета не имел никаких оснований для него. Он имел их. Но и признать такое описание за научную истину нельзя. Оно является идеологическим, как и противоположное описание американской демократии в американской и проамериканской пропаганде. Научный подход имеет совсем иную ориентацию. Наука в силу самих ее методов должна оставить без внимания большую часть того, что служит пищей для идеологии любого направления. Если следить за индивидуальными свойствами людей в системе власти, за их личными связями и взаимоотношениями, за их интригами и махинациями, за их интеллектуальными и моральными качествами, если следить за конкретными особенностями партий, за ходом избирательных кампаний, за подбором людей в правящие клики и прочими деталями реальной жизни системы власти, то понять ее сущность и закономерности будет невозможно. Знатоки политической кухни написали тысячи сочинений, в которых проявили знание мельчайших ее деталей, но ни один из них не сделал серьезного научного открытия.
С точки зрения научного (хотя бы просто неидеологического) подхода в отношении приведенного выше памфлета можно сказать следующее. Никакой «подлинной» демократии не существует и никогда не будет на свете. Это идеологический миф, абстракция. Реальная Демократия всегда давала, дает и будет давать материал Для критики. Она в принципе не может быть «подлинной» в смысле обладания одними только добродетеля ми. Она всегда подлинная, поскольку существует долгое время и служит самосохранению общества. Если бы американская политическая система не обладала теми признаками, которые дали основания для рассмотренного памфлета, то она вообще была бы невозможна, и американское общество давно развалилось бы. Если допустить, что вдруг исчезли бы все упомянутые в памфлете дефекты политической системы и она стала бы образцом нравственности и ума, то из этого не следует, что она стала бы лучше функционировать, чем в ее современном виде. Скорее всего, она стала бы работать хуже.
То, что я только что сказал, не есть одобрение и оправдание свойств политической системы США, которые критики ее изображают как пороки. Это есть ориентация внимания на то, что эта система не есть всего лишь вымысел умных и добрых или, наоборот, глупых и злых людей. Она сложилась исторически в соответствии с объективными социальными законами, ответственность за которые персонально не несет никто, как и награду за которые не следует давать персонально никому. Эту систему можно как-то улучшить или, наоборот, ухудшить. Но не настолько, чтобы отпали всякие поводы для критики или всякие зацепки для апологетики. В обществе такого размера, такой степени сложности, такой разнородности человеческого материала, такой степени активности, как США, лучшей системы власти и управления тут просто не может быть хотя бы потому, что она уже сложилась, достаточно сильна, чтобы сохранять себя, устраивает господствующие слои общества и даже большинство населения, охраняет целостность страны и независимость.
