Алексей Миллер - Лекции Алексея Миллера на Полит.ру
Посмотрим на какие-то очевидно дискриминационные меры в отношении евреев, как, например, введение двойной нормы рекрутского набора. В отношении евреев она вводится в 1850 году. Но было бы очень наивно полагать, что ее придумали в отношении евреев. И что они были первые, кто от этого пострадал. Двойная норма рекрутского набора введена для поляков в 1840 году, за 10 лет до этого.
Другой пример того, как неспокойная ситуация в польском вопросе влияет на поведение властей в еврейском вопросе, – это вопрос о праве евреев приобретать землю. В 1862 году во всем Западном крае евреям разрешили приобретать ненаселенные земли. Этот закон действовал всего 2 года. За это время Бродский успел накупить столько земли, чтобы сделать свою сахарную империю. Но, кстати, сделав свою сахарную империю, он поставил сахар на стол всем слоям населения, включая крестьян, которые до этого знали, что такая штука есть, но видели его только на барском столе. Почему в 1864 году этот закон отменили? Потому что возникла принципиально иная ситуация. Рынок земли в 1862-м году сравнительно ограничен. Разрешить евреям покупать землю? Ну почему нет. Попробуем евреев накануне возможного восстания перетянуть на свою сторону. В 1864-м ситуация иная. Земли теперь на рынке много. Потому что произошли конфискации земель у участников январского восстания. Оставить за евреями право покупать значительно большее количество земли довольно рискованно. Тем более, и это самое главное, меняется проект, что мы делаем как Империя на западных окраинах. Потому что теперь принят проект русификации земельной собственности. Полякам запрещено покупать землю здесь, они ее могут только продавать. И евреям запрещено, потому что подозревают, что евреи могут действовать в качестве агентов, ширмы для поляков. Теперь землю могут покупать только русские. Идея изменить соотношение сил в крупной земельной собственности среди прочего связана с земской реформой. Земства на западных окраинах не было до 1911 года. Именно потому, что там большинство составляют поляки среди дворянства.
90% тех или иных законодательных инициатив в эпоху Александра II – это инициативы, которые расширяют права евреев. Но Империя не смогла или не захотела провести эмансипацию. Здесь надо понять, что было много страхов. Страх заключается в том, что к этому времени численность еврейского населения Империи – это около 5 млн человек. Российская империя имеет дело с проблемой, по масштабам своим существенно отличающейся от тех стран, которые к тому времени эмансипацию уже провели. Есть такое замечание у одного исследователя этих сюжетов. Он пишет, что всего 300 000 евреев к концу XIX века жило за пределами черты оседлости. И, в общем, правильно – «всего»! Потому что это 7% от общей численности евреев в Империи. Но, с другой стороны, эти 300 000 – это втрое больше численности всех евреев, живущих во Франции или в Голландии, это на 60 000 больше, чем численность всех евреев, живущих на британских островах, это половина всех евреев, живущих в Германии.
Единственная империя, где в процентном соотношении сопоставимы величины с российскими евреями – это Австро-Венгрия. В правовом смысле Австро-Венгрия решилась провести эмансипацию евреев в 1867 году. Они подстраховались экономическими регуляторами. Что они сделали? Любой человек без систематических источников дохода и заработка мог быть выслан по месту своего рождения, если за него не могла поручиться община, в которой он на тот момент оказался. Этот закон действует в Австро-Венгрии до конца XIX века. А в правовом смысле они евреев эмансипировали. Для того чтобы понять, что произошло. В Австро-Венгрии на какой-то момент победил либерализм. Они сделали Конституцию и провели правовую эмансипацию евреев.
В Российской Империи это сделано не было, и Российская империя очень сильно за это заплатила. Что произошло к концу 1870-х годов? Произошли две вещи: полная правовая эмансипация не проведена, при этом количество евреев, которые откликнулись на это либеральное приглашение к ассимиляции, уже очень велико. И тут эта тенденция сталкивается с другой тенденцией. Именно конец 70-х – начало 80-х гг. – это время, когда во всей Европе не просто рождается, а начинает доминировать новый сорт антисемитизма – модерный антисемитизм. Это революция! Раньше считалось, что еврей слаб, непродуктивен и из него надо сделать человека, как мы. И ещё в очень большой степени это проблема антииудаизма. Как мы знаем, выкрестившийся еврей в правовом смысле и в Российской Империи переставал быть евреем. Что такое модерный антисемитизм? Это принципиально иная вещь. Еврей становится плох потому, что он силен, хитер, лучше других умеет управляться в новом капиталистическом мире и еще, гад, научился прятаться, так что его даже и не различишь. И поэтому неважно, что он говорит по-русски, что он крестился и т. д. Здесь уже очень сильная расистская составляющая. О том, как это настроение формируется, можно много говорить, но в Российской империи, мне кажется, это в очень большой степени импортированная вещь, потому что этот страх перед евреем, поднимающимся из грязи в князи, был очень силен в Германии. Цифры поражают, действительно. В 30-е годы XIX в. 80% евреев, живущих в Германии, принадлежат к наиболее бедным слоям населения. В 70-е гг. число зажиточных, т. е. тех, чей доход выше среднего (по налогам видно), - те же самые 80%. Евреи составляют 1% населения Германии и владеют примерно в начале XX в. третью самых крупных состояний, т. е. 30% в числе наиболее богатых немецких семей. Понятно, что это ситуация, которая заставляет задуматься. В России этого еще не произошло, но этот дискурс уже мощно присутствует в газетах, этот новый антисемитизм формируется под знаменитым лозунгом: «Жид грядет». Этот «грядущий жид» – новый хозяин жизни, который придет и все захватит. Это накладывается на страхи о слабости национального капитализма и пр. Фактически это настроение доминирует во всей Европе – новый модерный антисемитизм.
Есть только одна страна, в которой либеральное приглашение к эмансипации продолжало действовать вплоть до конца XIX в., – Венгрия. Потому что они осуществляют свой проект строительства нации в своей части Габсбургской монархии, и они, когда начали строить свою нацию, сообразили, что у них нет буржуазии. И венгерское дворянство честно в этом призналось - об этом пишут идеологи венгерского национального движения: у нас что-то не получается быть капиталистами. Что делать? Из кого взять? Есть два варианта: либо немцы, либо евреи. Они решили, что лучше евреи, чем немцы. И в рамках этой национализации они давят немцев, и Будапешт как город, в котором венгерская и немецкая общины более или менее соотносимы в начале 60-х гг., становится почти свободным от видимых признаков немецкого присутствия в 80-е гг. Это в 20 лет они сделали. Они приглашают евреев встраиваться в венгерскую нацию, т. е.: говорите по-венгерски, будьте лояльны, считайте себя венграми - и мы вас будем считать венграми. Это работало до начала XX в.
Возвращаясь к российской ситуации: понятно, что поскольку империя в 1860 - 70-е гг. этой эмансипации не провела, дальше это уже было на самом деле трудно сделать, в условиях того модернового антисемитизма, который нарастает. И вот здесь произошла следующая вещь: более или менее аккультурированных и ассимилированных евреев становится все больше, а общество, охваченное модерным антисемитизмом, все больше их отторгает, т.е. «фейсом об тейбл». Куда этим людям податься? Есть какие-то сегменты русского общества, которые не отторгают евреев? Да, они есть. Это социалисты и отчасти либералы. Вот евреи туда и отправились. Когда в 70-е гг. евреев обвиняют в том, что их слишком много в революционном движении, - это поклеп. Количество евреев в народническом движении в 70-е гг. абсолютно точно соответствует числу евреев среди всего населения империи – 4-5%. К концу 80-х гг. число евреев в революционном движении уже до 40%, и ситуация сильно меняется.
Теперь коротко еще о двух вещах. Рубеж 80-х гг. – первая волна погромов. В принципе здесь очень важно понять две вещи: что погромами называются очень разные, с точки зрения механизмов, явления. Может быть, с точки зрения того, кого громят, - без разницы, каковы механизмы. Но с точки зрения историка все-таки это важно. Если мы смотрим на 80-е гг., то все-таки основная масса – это типичные этнические бунты крестьянского населения. Следующая крупная волна погромов – 1905 г. Это уже совершенно другая природа. Это погромы, в которых очень велика политическая составляющая: евреев (и, кстати, не только евреев) громят, потому что их идентифицируют как сторонников революционного движения, громят активные контрреволюционеры. Николай II искренне им сочувствует (я имею в виду погромщиков). Николай II помиловал примерно 90% осужденных погромщиков. Следующая волна, которую тоже описывают как погромы, - это уже период Гражданской войны. Это опять совершенно другое явление, потому что эти погромы - вернее, эти виды насилия - осуществляются в основном уже организованными, более или менее, воинскими группами. Либо армейскими, либо отрядами, бандами – как угодно назовите. Т. е. это очень разные явления, и как раз то, что мы очень разные явления называем одним словом, говорит о том, что мы плохо это изучили. Мы всегда еврейскую историю ссылаем как бы в особое гетто… Попытайтесь вспомнить какую-нибудь историю Российской Империи или, скажем, западных окраин, в которой история евреев рассказывается в ткани общего нарратива, - этого нет, это всегда как бы отдельно, если она вообще присутствует. Мне кажется, что это очень обедняет наше понимание того, что происходит. Тот же погром надо рассматривать в контексте других подобных явлений, которые не обязательно ориентированы на евреев.
