ВП СССР - Разгерметизация
Всероссийской конференции предшествовали конференции на местах; до её открытия от ряда организаций начали поступать сведения о присоединении к платформе В. И. Ленина.
На конференции присутствовал 131 делегат с решающим голосом и 18 с совещательным от 78 партийных организаций … , а также представители фронтовых и тыловых военных организаций, национальные организации Латвии, Литвы, Польши, Финляндии и Эстонии. (…)
Работы конференции протекали в обстановке только что разразившегося острого политического кризиса 21 — 22 апреля, вызванного нотой П.Н.Милюкова Англии и Франции о верности договорам империалистского царского правительства».
Далее примечание, дабы задним числом оправдать последовавшие уже в годы Советской власти репрессии, мимоходом пинает Л.Б.“Каменева”, А.И.Рыкова, Г.Я.Пятакова и Г.Е.“Зиновьева”, высказывавших свое мнение, отличное от “Апрельских тезисов” и ряда других мнений, победивших в партии; как известно, все перечисленные погибли впоследствии под «колесом Истории»: причина их гибели — непонимание ими ОБЩЕГО ХОДА ВЕЩЕЙ, а не якобы дальновидная злонамеренность их лично, проявлявшаяся еще до 1917 г.
Заканчивается примечание словами:
«Историческое значение VII апрельской конференции заключалось в том, что она приняла ленинскую программу перехода ко второму этапу революции в России, наметила план борьбы за перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую, выдвинула требование перехода всей власти к Советам. Под этим лозунгом большевики готовили массы к пролетарской революции».
Так “Апрельские тезисы” стали для большевиков утвержденной программой действий.
Меньшевистское крыло РСДРП к этому времени не было единым: меньшевики-оборонцы стояли за продолжение войны, которая по-прежнему носила империалистический характер, за что они получили впоследствии название меньшевиков-империалистов; были менышевики-межрайонцы, так называемые «центристы», идейно возглавляемые Л.Д.“Троцким” (ист. 87, стр. 201), возникшие еще до войны и колебавшиеся между большевистской и чисто меньшевистской точкой зрения по разным вопросам; и меньшевики-интернационалисты, стоявшие за прекращение войны, отколовшиеся от меньшевиков-империалистов.
Пуримский переворот был очередным поворотным рубежом в жизни РСДРП, своего рода «Юрьевым днем»[297], когда происходило самое заурядное перемещение партийных масс от одних “вождей” к другим. “Вожди” выдвигали новый курс и ставили новые цели, а масса выбирала подходящее себе. ГЕНЕРАЛЬНАЯ политическая линия, выдвинутая Лениным в “Апрельских тезисах” и “предсказанная” “Троцким” в “Итогах и перспективах…” еще в 1906 г., была поддержана большевиками, “межрайонцами” и интернационалистами (не только РСДРП) в целом, хотя, безусловно, были отдельные, вполне естественные для политического поворота разногласия, даже между лидерами каждого из течений, о чём свидетельствует уже цитированное примечание 144 в 31 томе ПСС. Такое совпадение политического курса внутренне различных по своему мировоззрению политических течений могло быть только временным: до очередного поворотного рубежа, каким явился Октябрьский переворот. Поэтому внутрипартийная борьба после Октября — закономерное явление.
“Троцкий” прибыл в Петроград 5 мая (григорианского календаря) из США через Канаду, где был арестован англичанами и освобожден по ходатайству П.Н.Милюкова, временного министра иностранных дел, вмешавшегося под давлением Петроградского Совета. По приезде “Троцкий” вошёл в состав руководства межрайонцев (межрегионалов[298] тех лет).
Как сообщает в биографическом очерке “Л.Д.Троцкий: политический портрет” (ист. 81.4) Н.А.Васецкий, 10 мая на Петроградской городской конференции Межрайонной организации РСДРП выступил В.И.Ленин с предложением принципов слияния большевиков и межрайонцев.
«Во-первых, «объединение желательно немедленно». Во-вторых, следует включить по одному представителю “межрайонки” в редакцию “Правды”, которую планировалось превратить во всероссийскую популярную газету и ЦО (центральный орган: — наше пояснение при цитировании) будущей слившейся партии. В-третьих, включить двух межрайонцев в комиссию по подготовке VI съезда партии. И наконец, обеспечить в “Правде” и других печатных органах свободную дискуссию по спорным вопросам» (ист. 81.4, стр. 20, со ссылкой на “Ленинский сборник”, т. 4, стр. 302).
“Троцкий” на этой конференции отверг предложение о слиянии. Н.А.Васецкий приводит ленинскую запись слов “Троцкого”:
«Большевики разбольшевичились — и я называться большевиком не могу[299] … Признания большевизма требовать от нас нельзя» (ист. 81.4, стр. 21).
Не хотел “Троцкий” и сохранения названия РСДРП (б). На наш взгляд, он полагал, что события развиваются в соответствии с “его” «теорией перманентной революции», вследствие чего большевизм должен признать правоту троцкизма перед объединением.[300]
5.8.4. Личные отношения “вождей” и не освоенный ими потенциал развития
Не следует думать, что сфера личных отношений ученых (оба “вождя” занимались научной деятельностью в области социологии) второстепенный фактор, никоим образом не сказывающийся на результатах процесса осознания объективной истины. Это мнение ОСОБЕННО ошибочно, когда касается ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК[301], поскольку исследователь сам является частью объекта своих исследований. Его мировоззрение лепится всю его жизнь обществом, которое он пытается изучать, и для того, чтобы этот процесс был успешным, необходим своего рода «ненулевой сигнал»: мировосприятие социолога должно отличаться от господствующего мировосприятия общества — должно быть шире его, отставать от него во времени или опережать.
Это одна из причин, почему обществоведческие взгляды “реакционеров” и “радикалов”, отчасти обладающих мировосприятием “вчерашнего” и “завтрашнего” дней, соответственно, — наиболее содержательны. Но неправильно думать, что истина лежит посередине между консерватизмом “реакционеров” и “радикализмом”. “Реакционеры” обычно лучше осознают достижения общества в историческом развитии. Несовершенство же тех или иных сторон жизни общества затеняет в глазах “радикалов” РЕАЛЬНЫЕ достижения общества, и эта слепота отсекает их от прошлого.
Ретроспективный анализ показывает, что “реакционная” критика “радикализма” всегда была предостерегающей и впоследствии подтверждалась историей. В силу непонимания прошлой истории у “радикалов” возникала склонность к ниспровержению основ общественного устройства национального (многонационального) общества, и они, впадая в экстремизм, становились орудием антинациональных сил гораздо раньше, чем “реакционеры”.
Всегда в истории получалось так, что критика “радикалами” несовершенства настоящего общества только отчасти была справедлива, но критика “реакционерами” радикальных прожектов будущего общественного устройства была настолько достоверной, что если “радикалы” приходили к власти, то они ВСЕГДА становились на путь ПОДЛОСТИ и скрывали от общества писания их прежних “дореволюционных” критиков, дабы не расписываться в собственной политической слепоте, не говоря уже о том, чтобы не заткнуть рот несогласным с ними “подданным” после «революционной перестройки» устройства общественной жизни.
Поэтому истина в общем-то включает в себя: отчасти слова “радикалов” — об общественных неустроенностях; и слова “реакционеров” — об общественных достижениях и критику радикальной отсебятины “реакционерами”. Посередине же, между “реакционерами” и “радикалами” лежит не истина, а “мнение” толпаря, не имеющего СВОИХ МНЕНИЙ и за слепое, безграничное доверие которого идет борьба между “реакционерами” и “радикалами”. Поэтому в толпо-“элитарном” обществе мировосприятие социолога должно быть максимально отличным от мировоззрения общества = толпы + “элиты”. Только тогда он увидит те общественные явления, что не осознаются другими. И таким образом уникальность мировоззрения социолога является фактором, дающим возможность сказать что-то неизвестное об обществе, но одновременно она же является и источником субъективизма, искажающего представление об объективном характере процессов в обществе.
Субъективизм при ранее оговоренных условиях гасится в тандеме исследователей, мировосприятие которых отличается достаточно сильно друг от друга и от мировосприятия, господствующего в обществе. Но тандемный принцип опирается навскрытие тех объективных общественных и субъективно психологических причин, которые приводят к различным мнениям по одному и тому же вопросу в тандеме. Общность понимания методологии позволяет в этом случае переработать множество факторов, относящихся к вопросу, в единство мнений; и если уж не разрешить вопрос, то, по крайней мере, чётко очертить его границы и понять, где начинается <всегда разрушительный> экстремизм в отношении вопроса. Но это требует отрешиться прежде всего от личных притязаний на исключительносвою “благонамеренность”, на приоритет (первенство) в научном достижении; на “выдающийся вклад” в науку, на “верность учению” и т.п.