Григорий Явлинский - Историко-политические заметки: народ, страна, реформы
За первое десятилетие нового века, несмотря на значительные внешние перемены, последствия реформ для общественного сознания не только не были преодолены, но углубились и закрепились.
«Нетронутым» остался источник недовольства, доминирующего и продолжающего усиливаться ощущения социального дискомфорта – отсутствие перспективы, узость круга возможностей абсолютного большинства россиян. Периферийный капитализм[15] в принципе неспособен обеспечить равенство возможностей граждан.
«Средний класс» сегодняшней России по-прежнему формируют профессиональные чиновники, те, кто связан с экспортом сырья, представители сферы обслуживания.
«Укрепление государства» 2000-х – это не изменение сложившихся в первое постсоветское десятилетие взаимоотношений власти и крупного бизнеса, а уничтожение гражданской альтернативы. В начале десятилетия проводилась активная политика подмены и имитации, которая затем сменилась прямым подавлением.
Перманентная демодернизация внутреннего содержания деятельности власти становится особенно заметной на фоне стремления привести внешний антураж в соответствие с современной модой на гаджеты.
Пример – экс-президент, Д.А. Медведев – за фасадом использования «твиттера», «ай-пэда» и «Сколкова» скрывается политическое мышление, основанное на модели простых «хромающих решений»[16], свойственное не европейским политикам, а таким фигурам, как Никита Хрущёв и Александр Лукашенко. В частности, Медведев вернул в правила дорожного движения советскую норму о нулевом допустимом уровне алкоголя в крови водителей после нескольких лет действия близкой к европейской практике допустимой нормы алкоголя в 0,3 промиле. Возвращение к советской норме было преподнесено как забота о здоровье нации, на деле решение эксплуатирует архаичный стереотип о народе, которому нельзя давать волю. Объективных предпосылок для такого решения не было.
Многочисленные «правильные» слова недавнего президента о модернизации, демократии, власти закона и т. д., признание в любви к западной музыке, общение с группой «Deep purple» в загородной резиденции на фоне реалий «периферийного капитализма» парадоксально напоминает двоемыслие комсомольских секретарей позднесоветского времени. Только те с трибуны произносили «правильные» слова о ленинском учении и преимуществах социалистического образа жизни.
Таким образом, в результате деятельности ряда правительств эпохи президентов Ельцина и Путина в России сложилась политико-экономическая система, весьма отличная от современных представлений о рыночной демократии и принципах ее функционирования. При этом речь идет не о некоем переходном этапе от плановой экономики к рыночной, когда все основные механизмы демократического рыночного хозяйства уже созданы, но еще в полной мере не функционируют, а об особом типе хозяйства, имеющем свою собственную логику, которая не сводится к сумме или переплетению черт остатков плановой экономики, с одной стороны, и современного рыночного хозяйства – с другой.
Что касается общественного сознания, то уже к концу 90-х гг. стойким и актуальным для всех социальных групп стало ощущение неудачи реформ. Его наглядным выражением стал кризис августа 1998 г. с одновременным дефолтом по гособязательствам и девальвацией национальной валюты. При этом проблема была не только в падении уровня жизни абсолютного большинства населения по сравнению со временем «входа» в социальную трансформацию. Суть реакции российского общества на 90-е – не отторжение реформ, а разочарование в самой возможности изменения правил жизни, достижения ее нового качества.
Современное состояние российской политики и экономики
Ключевые слова, характеризующие состояние современного общественного сознания в России, – эклектичность, хаотичность, расколотость, противоречивость.
Нет общепризнанного образа будущего, ценностных ориентиров общественной жизни, разделения мейнстрима и маргиналий. Ключевая особенность – отсутствие укорененного в сознании россиян образа своей страны, объединяющего, базового представления о России, в которой мы живем, сегодняшней России как самостоятельной ценности. По большому счету, у современных российских людей нет большой Родины. Есть родные места, есть обширная территория, на которой они сосуществуют, есть различные представления об «идеальной державе». В целом же мы имеем дело с настоящим ментальным рассеянием на земле предков.
Вместо «стержня» общественного сознания – ощущение неудовлетворенности, нереализованности у представителей самых разных социальных групп и идейных платформ. При этом неудовлетворенность и ментальный дискомфорт не связаны прямо с личным благосостоянием.
Согласно опросу Левада-Центра, проведенному в декабре 2010 г., «довольно ясно» представляли себе направление движения страны 15 % опрошенных. Никакого представления о происходящем не было у 30 % от числа всех опрошенных. О том, что дела в стране пущены на самотек, заявили 12 % респондентов, а 6 % затруднились ответить на вопрос. Опрос также показал, что, по мнению трети опрошенных (33 %), в России происходило «наведение порядка» (42 % в 2009 году). Однако почти столько же (28 %), наоборот, говорили о нарастании беспорядка (19 % в 2009 году)[17].
Согласно опросу ВЦИОМ, проведенному в августе – сентябре 2009 г., наибольшее недовольство жизнью высказывали жители Москвы и Петербурга: «плохой» жизнь в стране считали 38 % жителей столиц по сравнению с 26 % в сельской местности[18].
Еще одна важная характеристика – неверие в положительные изменения, закрепляющее то, что есть, формирующее «порочный круг», из которого не видно выхода. Одна из любимых фраз, ставших идиомой: «У нас всегда так». Стало крылатым высказывание Виктора Черномырдина «Хотели как лучше, а получилось как всегда».
Жизнью правит принцип «случая и силы». Закона, хоть в какой-то степени понятных правил, нет ни для кого. Нет и четкого разделения тех, «кому на Руси жить хорошо» по социальному признаку. В различных ситуациях и конфигурациях к «сильным» могут быть отнесены чиновники, бизнесмены, директоры и ректоры, представители правоохранительных органов, адвокаты и нотариусы, журналисты, поп-звезды, ну и, конечно, криминальные авторитеты разного уровня. Однако для абсолютного большинства таких людей найдется ситуация, в которой у кого-то окажется еще больше денег, власти, связей с властью.
Заметны склонность к замыканию в субкультуре, локализм сознания, высокий уровень недоверия и агрессии по отношению к «чужим». Это чувство пронизывает все общество, только для одной его части образ угрозы – ленивое быдло, «пришедший хам», ожидающий подачек от государства и вследствие этого неспособный к созиданию, а для других – ушлые беспринципные «дельцы», ориентированные на то, чтобы «урвать свой кусок», и вследствие этого неспособные к созиданию, в принципе, желая перемен, одни сетуют на такой «фактор отсталости» как ориентация традиционной культуры на «платонический» мир идеалов и невнимание к обустройству материальной жизни, другие видят причину неудачи реформ в излишнем прагматизме, отходе от традиции духовного поиска.
Социальная солидарность стремится к нулю. С этой точки зрения интересны результаты исследования ценностных установок россиян по методике Шалома Шварца. Россияне XXI в. вопреки распространенному стереотипу демонстрируют вполне европейскую открытость миру, но серьезно отстают от европейцев по уровню социальной солидарности[19]. Исследователи считают, что это создает угрозу будущему страны.
«Итак, у среднего россиянина почти самая высокая в Европе приверженность индивидуалистическим ценностям игры с нулевой суммой. Что касается ценностей альтруизма и солидарности, то места, где они выражены очень сильно, – это Скандинавия и Западная Европа, а вовсе не бывшие социалистические страны. Страны, которые от России статистически значимо не отличаются, – это Украина, Словакия и Турция… Крайне высокие значения ценностей следования личному интересу (повышенного внимания к личным успехам, личному богатству и власти) угрожают самому существованию общества, даже не гражданского, а просто общества – как системы общей жизни и взаимодействия людей. Понятно, что есть причины, по которым произошел сдвиг в сторону этих ценностей, – обычно все вспоминают в этой связи о переходе России к рынку и капитализму. Но мы же видим, что развитие капитализма отнюдь не препятствует развитию альтруистических ценностей и ценностей солидарности в других странах, например в скандинавских и западноевропейских»[20].
77 % участников опроса, проведенного фондом «Общественное мнение» в декабре 2013 заявили, что не склонны доверять людям, считая, что в отношениях с ними надо быть осторожными. Только 19 % опрошенных считают, что большинству людей можно доверять. Даже своему непосредственному окружению не доверяют 36 % опрошенных[21].
