Сергей Кара-Мурза - Оранжевая мина
Ненасильственный характер действий противника не только обессиливает государственный аппарат, но и раскалывает общество. Если власть отвечает насилием, то слишком большая часть общества начинает сочувствовать противнику, и этот опасный для государства процесс приходится тормозить, неся большие издержки. Примером может служить Интифада — ненасильственная революция нового типа, продукт конца XX века. Способ действий в ней разрабатывала группа европейских и арабских ученых — психологов, социологов и культурологов. Предложенную ими программу можно считать достижением современного обществоведения. Главный принцип Интифады — непрерывность и полный отказ от насилия. Действующие лица — дети и подростки.
Когда по телевидению нам показывают сцены, в которых мальчишки швыряют камни в израильских солдат, надо понять смысл этого действия. Психологи предвидели, что, когда детям и подросткам придется открыто выйти против вооруженных солдат, они испытают невыносимый стресс. Именно для того, чтобы разрядить его, снять напряжение, им разрешили кидать камни — но стараясь не нанести травмы солдатам. На практике так и было, физического вреда израильские солдаты практически не понесли. Но оказалось, что их моральное состояние от сопротивления детей страдало очень сильно. Известный военный историк Израиля заметил, что «одна из лучших боевых армий мира быстро дегенерирует в полицейскую силу четвертого сорта». По его оценкам, после Интифады армия Израиля показала бы себя в серьезной войне не лучше, чем аргентинцы на Мальвинских островах.
Как же ответили сионисты на революцию детей? Поначалу позорно. Обозреватель газеты «Нью–Йорк Тайме» по Палестине Т.Фридман, любящий афоризмы, предупредил палестинских подростков: «Если один из наших попадет в госпиталь, 200 ваших попадут на кладбище». Интифада началась в декабре 1987 г., к декабрю 1989 г., по официальным данным ООН, на оккупированных Израилем территориях погибло 2 тысячи детей и подростков.
Садизм, с которым избивались дети, поразил израильтян. Философ Авишай Маргалит собрал возможные объяснения этого садизма. Главный смысл сводился к тому, чтобы разжечь ненависть арабов и заставить их перейти к насилию, к терроризму. Это был «жесткий» вариант консолидации деморализованного израильского общества и укрепления легитимности власти в его глазах. Таким образом, Интифада была успешной, она расколола израильское общество и потребовала от власти Израиля очень больших затрат, к тому же создавших новые тяжелые угрозы.
Показательна история перестройки в СССР, которая в Москве и столицах Прибалтийских республик велась по канонам «бархатных» революций. Здесь прилагались специальные усилия к тому, чтобы спровоцировать армию и милицию на насильственные действия против «революционеров». Провоцировать не удавалось, т.к. дисциплина в силовых структурах была еще очень строгой. Насильственные действия «военщины» пришлось организовать самой власти.
Вот как был устроен «путч» в Вильнюсе в январе 1991 г. Тогдашний председатель Литовской Республики В. Ландсбергис вызывает взрыв возмущения рабочих Вильнюса (в большинстве своем русских) бессмысленным повышением цен, к тому же объявленным в день православного Рождества. Кем–то подогретая толпа идет громить здание Верховного Совета ЛССР, подходы к которому в этот день, вопреки обыкновению, не охраняются. Толпу дополнительно провоцируют из здания — из дверей ее поливают горячей водой из системы отопления. Большого вреда нет, но страсти накаляются до предела. Люди с заранее припасенными камнями бьют стекла.
Повышение цен немедленно отменяется, но беспорядки начались, радио сзывает литовцев со всей страны на защиту парламента. А когда прибывают толпы людей и расставляются по нужным местам, подразделения войск КГБ начинают, казалось бы, абсурдные действия — с шумом и громом, с холостыми выстрелами танков и сплющиванием легковых машин штурмуют… телебашню Вильнюса. Этот штурм не имеет смысла, потому что рядом, в Каунасе, продолжает действовать мощный телецентр, а ту же телебашню в Вильнюсе накануне мог занять патруль из трех человек. В самом Вильнюсе занявшие телебашню «оккупанты» отказываются отключить автоматические радиопередатчики, призывающие народ на баррикады — хотя адреса этих радиопередатчиков известны.
В результате «штурма» — 14 погибших (убитых «неизвестными снайперами», но никак не военными), ритуальные похороны, практическая ликвидация компартии Литвы и всех «консервативных сил», которых в общественном мнении можно было связать с путчистами, получение Ландсбергисом тотальной власти, активное контрнаступление радикальных демократов в Москве. Таким образом, положение литовских «перестройщиков» было укреплено благодаря «насилию власти» в Вильнюсе, во время которого были совершены демонстративно грубые действия и принесены объединяющие литовцев жертвы.
По такому же сценарию, хотя даже без холостых выстрелов и с гибелью от несчастных случаев всего троих юношей (а также министра внутренних дел СССР Пуго с женой в результате «самоубийства»), был проведен «путч ГКЧП» в Москве в августе 1991 г. В первые дни эйфории после «ликвидации путча» видный публицист А.Бовин сказал, перефразируя Вольтера: «Если бы этого путча не было, его следовало бы выдумать!» Горбачев также выразил удовлетворение: «Все завалы с нашего пути сметены!»[10]
Когда процесс свержения власти посредством «бархатной революции» вступает в решающую стадию, удержать толпу в рамках ненасильственных действий оказывается важной и очень непростой задачей. В «учебном пособии» Дж.Шарпа сказано: «Поскольку ненасильственная борьба и насилие осуществляются принципиально различными способами, даже ограниченное насильственное сопротивление в ходе кампании политического неповиновения будет вредным, так как сдвинет борьбу в область, в которой диктаторы имеют подавляющее преимущество (вооружения). Дисциплина ненасильственных действий является ключом к успеху и должна поддерживаться, несмотря на провокации и жестокости диктаторов и их агентов».
Чем более фундаментальные и непримиримые общественные противоречия становятся мотивами недовольства граждан, вовлеченных в «бархатную революцию», тем больше в этой революции элементов самоорганизации, не вполне контролируемых извне. Иными словами, тем менее «бархатной» становится такая революция. Иногда этот «небархатный» характер проявляется очень быстро и становится главенствующим. Это проявилось, например, в венгерских событиях 1956 г. и в образовании польской «Солидарности».
В других случаях «бархатная» технология оказывается столь эффективной и соответствующей культуре общества, что его революционная часть сама стремится не выходить за рамки ненасильственных действий и сдерживает своих радикалов — это мы наблюдали и в палестинской Интифаде, и при ликвидации режима апартеида в Южно–Африканской Республике. В этих случаях как раз силы, противодействующие революции, стараются радикализовать конфликт и организуют провокации, стимулируя или даже создавая вооруженные группы, которые совершают акты насилия (в том числе террористические). Это раскалывает общество, отталкивает его умеренную часть от революции. В случае Интифады эту роль играют террористические движения, выступающие под флагом ислама, в ЮАР — племенные террористические отряды.
В очень редких случаях, наоборот, контролируемые насильственные действия служат лишь запалом, пусковым двигателем для возбуждения чисто «оранжевой» толпы, осуществляющей манипулируемый государственный переворот, как это было в свержении Чаушеску в Румынии в 1989 г., а затем и в ликвидации советской государственности в 1991 г. («путч августа 1991 г.»).
В 80–е годы и организация и технология «бархатных» революций стала объектом изучения и разработки в крупных государственных и полугосударственных учреждениях Запада. Выше уже цитировалось известное руководство Дж. Шарпа — научного руководителя Института Альберта Эйнштейна (ИАЭ). Об этом Институте известно следующее.
ИАЭ основан в 1983 г. в США. В официальной декларации его целями названы «исследования и образование с целью использования ненасильственной борьбы против диктатур, войны, геноцида и репрессий». Возглавляют его бывший офицер DIA (Разведуправления Министерства обороны США) полковник Роберт Хелви и профессор Гарвардского университета Джин Шарп. Его сочинения, посвященные использованию ненасилия в свержении государственной власти, переведены на 27 языков. ИАЭ существует на деньги «благотворительных фондов» Сороса и правительства США. Шарп с помощниками с момента основания ИАЭ постоянно ездит в намеченные для переворотов регионы для «поддержки революций».
