Сергей Аксёненко - Зачем нужен Сталин
Возвращение Цветаевой в СССР и ее самоубийство современные биографы часто ставят через запятую, хотя между этими событиями прошло два с лишним года, во время которых Марина Ивановна была в центре довольно сплоченного кружка почитателей ее таланта. Что в начале войны Цветаеву эвакуировали в тыл на тех же основаниях, что и всех остальных. И те огромные трудности, с которыми столкнулась Марина Ивановна в эвакуации, претерпели и другие люди.
7.5. «Травля» Пастернака
Еще раз повторюсь — «реконструкция» идет в основном по тем же источникам, которые используют для создания искаженной картины. Просто надо их внимательно читать. Например, в той же книге, где говорится о бедственном материальном положении Б. Пастернака (книга написана его сыном), через несколько страниц приводится письмо поэта с просьбой улучшить его жилищные условия. В письме Борис Леонидович, жалуясь на то, как тяжело ему живется в квартире (находящейся, кстати, в престижном районе Москвы), приводит площадь этой квартиры — 50 м2. Площадь вполне приличная для тех лет. Да еще в столице!
Далее, в той же книге рассказывается о проведении творческих вечеров и дается подробное описание двухэтажной (шикарной, особенно по тому времени) дачи Бориса Леонидовича в Подмосковье. Представьте, с каким эффектом мог бы какой-нибудь «исследователь» использовать недосказанность, направив ее против Пастернака. Как он мог бы апеллировать к чувствам читателей, ютящихся в «хрущевках» где-нибудь в далекой провинции, как мог поиздеваться над поэтом, приводя описания его «пиров» на даче в то время, когда выносился на суд публики роман «Доктор Живаго»…
А говоря о знаменитой «травле» Пастернака Хрущевым (явно несправедливой и очень психологически тяжелой для Бориса Леонидовича), забывают добавить, что «травля» длилась всего несколько дней и вскоре была «свернута» властями. Что Пастернака не особенно ущемили в материальном плане и чуть ли не через полгода после «травли» власти (как бы пытаясь загладить причиненную несправедливость) дали поэту новые заказы на переводы, а вскоре после его смерти (вызванной отнюдь не «травлей» и наступившей через два года после нее), еще при правлении Хрущева, стали вновь выходить книги Бориса Леонидовича. Забывают также добавить, что Пастернак практически все время, вплоть до 1958 г., был поэтом, «обласканным» властью. Не говорят и того, что в «травле» был виноват не только Хрущев, но и «противоположная сторона». Присудив Пастернаку Нобелевскую премию, на Западе все обставили так, как будто она вручена поэту чуть ли не за его «борьбу с советской системой» (надо ли говорить, что такая «борьба» всегда была чужда лауреату). То есть западные «благодетели» сознательно подставили поэта под удар.
Вся «борьба» Пастернака заключалась в том, что его невинный, в общем-то, роман на Западе решили в идеологических целях использовать как проявление внутренней оппозиции в СССР, а наш чудаковатый правитель тех лет клюнул на заброшенный ему крючок.
Хотя надо сказать, что именно «столкновение» с властями СССР сделало широко известным на Западе творчество таких поэтов, как Мандельштам, Пастернак и Бродский. Если бы не поднятый в западной прессе шум, широкий читатель вряд ли бы узнал о существовании этих поэтов. Более того, если бы не «травля», тот же Пастернак вряд ли получил бы такую популярность во время перестройки. Скорее всего, он воспринимался бы массами как вполне советский поэт, автор поэмы «Лейтенант Шмидт».
Вот цитата из его стихотворения 1935 года «Я понял»:
…И вечно, обвалом
Врываясь извне,
Великое в малом
Отдастся во мне.
…И вечно, обвалом
Врываясь извне,
Великое в малом
Отдастся во мне.
И мысль от сохи,
И Ленин, и Сталин,
И эти стихи…
