Анатолий Уткин - Месть за победу — новая война
АВТОМАТИЧНА ЛИ АССИМИЛЯЦИЯ
За пройденным в 1950‑е годы пиком национального единства начинает подниматься волна, которая позже получит название мультикультурализма. Это явление сделало ассимиляцию «новых» иммигрантов более сложной, замедленной, отличной от прежнего процесса. Выделились испаноязычные иммигранты и мусульмане, образовательный уровень которых отличается от других иммиграционных потоков. Согласно опросу 2000 г. среди американских мусульман, 32 % въехавших считает, что американское общество не питает уважения к исламу; 45 % американского населения видит в исламе угрозу.
Но и в этих условиях побеждает не прежнее стремление заставить активнее работать американский плавильный тигель, а новое для Америки убеждение, что усилия по американизации не нужны, что многоцветье обещает больше, нежели национальная сплоченность и единая культурная идентичность. Как заметил влиятельный теоретик Майкл Уолцер, «у Америки нет единой национальной судьбы»[187]. Социолог Деннис Ронг: «Никто не выступает за «американизацию» новых иммигрантов, как это было в старые дни этноцентризма»[188].
Будет ли так всегда? Увы, в культурном и политическом отношении Америка сегодня, при всем ее колоссальном могуществе, находится в мире практически в состоянии осады. Америка же в лице президента Буша–младшего собирается предоставить права американского гражданства от 8 до 14 млн незаконным иммигрантам, пришедшим с Юга. Идеолог правых республиканцев Патрик Бьюкенен жалуется, что «никто не собирается остановить вторжение в Соединенные Штаты, рискуя увидеть радикальное изменение характера страны, превращение ее в две нации с двумя языками и культурами — как израильтяне и палестинцы на Западном Берегу»[189]. Уже сейчас многие на Западе полагают, что самым большим сюрпризом будет, если США 2025 г. будут в общих своих параметрах напоминать сегодняшние Соединенные Штаты.
В конце XX в. началась подлинная эрозия достигнутого в середине века единства. Это выразилось в растущей популярности доктрин мультикультурализма и определенного этнического обособления; в формировании особых этноцентрических интересов, которые стали выставлять расовую, этническую и другие «поднациональные» идентичности над общей национальной идентичностью; в слабости или отсутствии факторов, которые прежде обеспечивали ассимиляцию; в доминировании среди новой волны иммигрантов представителей одного неанглийского языка — испанского, что всерьез поставило вопрос о билингвизме в американской жизни; в денационализации важных элементов американской элиты, вызвавшей разрыв между ее национальными и патриотическими ценностями. К началу XXI века давлению начал подвергаться и господствовавший до того английский язык.
Поразительным фактом является то, что в 2000 г. 21 млн иммигрантов заявил публично, что не может адекватно изъясняться на английском языке. В одном только штате Массачусетс в 2002 г. около полумиллиона человек (7,7 % от всего населения штата) не говорили в достаточной степени по–английски. А зачем необходимо это знание? Растущее число частных предприятий говорит с клиентами не по–английски. И бизнес в целом начинает пересматривать свое отношение к английскому языку. Если в 1900‑е годы компания «Форд» была лидером американизации, то через столетие в этой многонациональной корпорации даже члены руководящего совета являются неамериканцами. Крупные компании должны учитывать то обстоятельство, что покупательная способность иммигрантов и этнических меньшинств перевалила за 1 трлн долл. ежегодно. Американские компании ныне расходуют «около 2 млрд долл. ежегодно на продажу своих товаров тем, кто желает приобрести продукты, пользуясь при этом своим собственным языком. Товары, продаваемые на иностранных языках, теперь приветствуются нашей корпоративной культурой»[190].
Множество организаций, помогающих иммигрантам, вовсе не ставит перед собой цели введения их в общенациональный мэйнстрим. Сохранение уникальной групповой идентичности не выдвигается как самая существенная задача. Практически одно лишь федеральное правительство Соединенных Штатов осталось организацией, которая могла бы поставить перед собой задачу сохранения единого языка, общей культуры, но оно, в отличие от начала XX века, не ставит перед собой такой задачи. И, как справедливо судит Дж. Миллер, «культ групповых прав являет собой самую большую угрозу американизации иммигрантов»[191].
В прежние времена роль ассимиляторов брали на себя общественные школы, именно они приобщали массу будущих американцев к культуре и языку их новой страны. Ныне же — в 2000‑е годы — пропорция учащихся, идентифицирующих себя как «американцы», упала на 50 %, доля американцев определенного иностранного происхождения сократилась на 30 %; зато доля тех, кто отождествляет себя с некой иной страной (или национальностью), увеличилась на 52 %[192]. Выражаясь словами С. Хантингтона, «общество, которое столь высоко ценит этническое и расовое разнообразие, дает своим иммигрантам мощный стимул поддерживать и утверждать идентичность своих предков»[193].
Важнейшим фактом последних десятилетий является то, что доля иммигрантов, пожелавших получить американское гражданство, сократилась драматическим образом, а доля тех, кто наряду с американским гражданством сохранил и гражданство другой страны, поразительно возросла. Это т. н. «трансмигранты», или «транснационалы». Большинство из них исходят из стран Латинской Америки. «Статуя Свободы означает своего рода конечный пункт для иммигрантов из Европы. Но это вовсе не конечный пункт для латиноамериканцев»[194]. Четко осознают свою принадлежность к прежнему гражданству жители прежде всего нескольких следующих стран, пославших значительную долю своего населения в США.
Страна Доля населения данной страны, живущая в США Ямайка 23,0% Сальвадор 16,8% Тринидад и Табаго 16,0% Куба 11,3% Мексика 9,4% Барбадос 9,2% Доминиканская Республика 8,5 %2
Неудивительно, что переехавшее из указанных стран население сохраняет теснейшие связи со своей прежней родиной. В то же время увеличивается число стран, позволяющих формировать двойное гражданство, прежде всего латиноамериканских стран. Между 1994 и 1998 гг. семнадцать из двадцати наиболее активно посылающих свое население в США стран разрешило двойное гражданство. В течение этих лет из 2,6 млн прибывших в США иммигрантов 2,2 млн (86 %) сохранило двойное гражданство. Мексиканские консулаты стали поощрять мексиканцев в США принимать американское гражданство, сохраняя при этом и мексиканское гражданство. В Западной Европе ныне численность иммигрантов с двойным гражданством составляет цифру где–то между 4 и 3 млн. В Соединенных Штатах эта цифра превышает 7,5 млн человек. В то же время три четверти из 10,6 млн родившихся за пределами США американских граждан являются также гражданами еще и другой страны.
Относительно новым явлением стало участие в выборах в своих странах граждан с двойным гражданством. Три тысячи из 200 тысяч колумбийцев, живущих в Нью — Йорке, голосовали на президентских выборах 1998 г. в Колумбии; около двух тысяч участвовали в сенатских выборах в Колумбии в 1998 г. Тысячи доминиканцев вылетели в Доминиканскую Республику на президентские выборы 2000 г. Добавим к этому огромный денежный поток, идущий от граждан двойного гражданства на их прежнюю родину, — еще более важными, чем личное голосование, являются финансовые взносы тех, кто, живя в США, ощущает себя гражданином другой страны. 15 % всех расходов на президентских выборах в Доминиканской Республике пришли из Соединенных Штатов. Особенно это относится к жителям Мексики, работающим в США.
В 1997 г. городской советник г. Хакенсака (Нью — Джерси) выдвигался одновременно в сенат Колумбии. Наплыв иммигрантов нового типа привел к тому, что уровень натурализации опустился в США с 63,6 % в 1970 г. до 37,4 % в 2000 г. И новые пришельцы интересуются прежде всего не звездами и полосами, не историей США, а федеральными социальными программами. Исследователи П. Шак и Р. Смит с большим основанием утверждают, что «получение социальной помощи, а не гражданство — вот что влечет новых иммигрантов»[195]. Лояльные двум (а иногда даже трем) странам граждане мало похожи на тех, кто полностью и бесповоротно связал свою судьбу с Соединенными Штатами. И это при всем том, что концепция двойного гражданства абсолютно противоречит американской конституции, провозглашающей, что американцы могут быть гражданами только одной страны и могут голосовать только в одном государстве.
