Алексей Кунгуров - Секретные протоколы, или Кто подделал пакт Молотова-Риббентропа
Первые работы по М. восходят к началу 19 в. и связаны с именами изготовителя оптических приборов англичанина Д. Дансера и французского фотографа Л. Ж. М. Дагера. Большая заслуга в развитии М. документальных материалов в России принадлежит Е. Ф. Буринскому — одному из основоположников научной и судебной фотографии. Научно-технический прогресс, вызвавший резкое увеличение объема научно-технической информации, обусловил использование М. во многих сферах производственной и научной деятельности.
Известно несколько основных видов носителей микронзображений: микрофильм рулонный (МР) — 16-, 35-, 70-мм кинопленка длиной до 30 м; микрофильм в отрезке (МО) — 16-, 35-мм кинопленка длиной до 150 мм; микрофиша (МФ), или диамикрокарта, — фотоплёнка размерами 105.148 мм; апертурная перфокарта — микрофильм, вмонтированный в стандартную перфокарту (обычно 80-колонную). Выбор типа носителя микроизображений зависит главным образом от принятой системы хранения и поиска документов.
При микрофильмировании используют следующее оборудование: аппараты для покадровой съёмки на неподвижный носитель (рольную микропленку или микрофишу) и установки для динамической или щелевой съемки микрофильмов (носитель и оригинал непрерывно движутся), аппараты для контактной печати микрофотокопий, устройства для химической обработки, сушки и монтажа микрофильмов, читальные аппараты для контроля и чтения микрофильмов, читально-копировальные аппараты для получения увеличенных копий документов, например электрографическим методом, оборудование для хранения микрофильмов (боксы, шкафы, картотеки). Технология М. принципиально не отличается от обычного фотографирования; разница состоит лишь в том, что для М. применяют специальную оптику, фото- и кинопленки с более высокой, чем в фотографии, разрешающей способностью (от 200 до 500 линий и более на 1 мм)».[45]
Совершенно очевидно, что немцы никак не могли микрофильмировать документы на стандартную фотопленку! Что же тогда видел Селецкис? Скорее всего, он не был ни в каком архиве, иначе просто постеснялся бы врать про «толстенный многостраничный пакт», состоящий, как известно, всего из двух листов. И уж совсем удивительно, что он видел именно погибший по общепризнанной версии оригинал пакта с гербовыми печатями, где на титульном листе стоят подписи Молотова и Риббентропа. Чушь! На титульном листе никто никогда не расписывается, подписи ставят лишь в конце документа, и Селецкис не мог узреть там «титул» Молотова— народный комиссар иностранных дел СССР. Абсолютно во всех публикациях рядом с подписью Молотова стоят слова «По уполномочию Правительства СССР» без всяких «титулов» (нарком — это, кстати, должность, а не титул). Короче, перед нами очередная глупая брехня.
Заслуживает внимание и такая подробность: Селецкис якобы видел договор (то ли погибший при бомбежке в 1944 г., то ли уничтоженный по приказу Риббентропа в 1945 г.), на котором стояли гербовые печати и многочисленные штампы. Поскольку документ содержит более одного листа, он должен быть сшит, а нить зафиксирована сургучной печатью. Разумеется, если это настоящий договор, то на нем должны стоять также печати и штампы канцелярии. Но везде и всюду мы видим репродукцию советско-германского договора о ненападении из коллекции фон Леша без печатей, штампов и сургуча, не заметил я там также следов от дырокола и нити, скрепляющей листы. Да, на изображениях видна маркировка, но это нумерация кадров микрофильма, а вовсе не штампы на самом оригинале договора. Первая страница немецкого договора индексирована F110048, вторая — F110019, третья — F110050. Где логика? Ни за что не поверю, что немцы, перед тем как микрофильмировать договор, расшили его, перемешали с другими бумагами, а уж потом принялись в беспорядке снимать.
Вообще-то, чтобы убедиться в фальшивости документов из коллекции фон Леша, достаточно посмотреть кадры кинохроники, подробно запечатлевшие подписание советско-германского Договора о ненападении. Крупным планом снят момент приложения печати, скрепления сургучом, можно даже рассмотреть страницу, на которой стоят подписи. На представленном изображении прекрасно видно, что эта страница не соответствует ни немецкому, ни русскому варианту фальшивок из коробки фон Леша.
По всему выходит, что или Брамник-Вульфсон выдумала показания Селецкиса, или тот нагло брешет. Либо нам 60 лет демонстрируют какую-то туфту, а сохранившийся оригинал советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. спокойно лежит в германском архиве, но его почему-то не хотят представить публике. Разрешить все споры может репродуцирование советского оригинала Договора о ненападении, благо что он должен пребывать в полной сохранности. Советское правительство не могло его уничтожить, поскольку в нем не было ничего секретного и компрометирующего. Об утрате оригинала договора не заявлялось, но будьте уверены — его никто никому не покажет (по крайней мере, при нынешних властях), так как его внешний вид ни в малейшей степени не будет соответствовать той филькиной грамоте, которая известна по микрофильму фон Леша.
Мне известен лишь один-единственный случай, когда был продемонстрирован советский «оригинал» секретного протокола — в художественно-публицистическом сериале «Россия в войне: кровь на снегу», снятом в 1996 г. Этот насыщенный примитивной брехней фильм представляет собой редкостную дрянь, и посвящен он большей частью не войне, а пропаганде ужасов Гулага и воплям по поводу сталинских «преступлений». В качестве одного из этих преступлений фигурирует подписание договора о ненападении с Германией, называемый на западный манер пактом. Постепенно акценты смещались, и преступным в нынешней РФ стали считать не только мифический «секретный дополнительный протокол», но и сам договор о ненападении 1939 г. Так вот, в этом фильме был продемонстрирован якобы найденный в 1992 г. «оригинал» секретного протокола — там действительно виден цвет чернил на подписях. Но снят этот документ в макрорежиме с большим увеличением, чтобы не показывать его полностью, и чтобы не видны были края листа.
Зря оператор так поступил. При большом увеличении становится заметно, что шрифт на «оригинале» отличается от того, что использовался при изготовлении фальшивок с микрофильма фон Леша. Видно это главным образом по букве «К», поскольку именно ее начертание в различных гарнитурах имеет наибольшие расхождения. Но особенно бросается в глаза разница в длине знака переноса.
Почему же российским дипломатам, готовящим договор с Литвой, «оригинал» секретного протокола не предоставили, а для съемок фильма выдали, хотя в этом не было особой нужды? Давайте посмотрим, кто снимал этот фильм: авторы текста — Дональд Джеймс (по совместительству редактор), Стефан Поуп, Герман Боровик, Константин Славин; Консультанты — Ричард Овери, Дмитрий Волкогонов, Михаил Семиряга, Владимир Дмитриев. Снята лента была британской компанией IBP Films Distribution LTD и «Victory series» LTD, которая в титрах почему-то обозначена как российская студия (упоминаний других проектов этой студии мне нигде найти не удалось). Монтаж фильма осуществлялся в Лондоне, в РФ известен в дублированной версии. Выводы делайте сами.
Сделать верные выводы поможет приведенное выше свидетельство Брамник-Вульфсон о документальном фильме «Латвия: Август 1989 года». Ленту снимала французская телекомпания, организацией занимался французский продюсер. В трудную минуту съемочной группе помогает некий проживающий в Германии латышский активист Паул Клявиньш. Монтировали фильм в Марселе и трижды демонстрировали по французскому ТВ. Показали «не афишируя» и по латвийскому телевидению. Однако, эта лента, вероятно, исчезла из архивов вместе с записью интервью Херварта. Если нет, то очень любопытно будет ознакомиться с ней. Примечательно, что в «Энциклопедии отечественного кино СССР/СНГ» под редакцией Л. Аркуса[46] фильм «Латвия. Август 1989» значится как советский, снятый Рижской киностудией. О французах — ни слова.
Брамник-Вульфсон в своих воспоминаниях, касаясь вопроса разыскания «секретных протоколов», запуталась сама (наверное, «случайно»), и пытается запутать читателя. Из ее слов следует, что сначала Маврик Вульфсон, уже в качестве члена комиссии Яковлева, по наводке таинственных дипломатов и журналистов побывал в неназванном германском архиве, где обнаружил копии (не фотокопии!) «секретных протоколов», которые к тому же хранились «вперемешку с договорами ещё царских времён». Он, дескать, снял копии с копий, которые представил Горбачеву. Но тот им не поверил, сказав, что их может изготовить каждый. Тут очень кстати Вульфсону опять помогли неназванные «коллеги», сообщившие о живом свидетеле тайной вечери в Кремле — Хансе фон Херварте. С ним Вульфсон встречался в Кюпсе 21 июня 1989 г. при содействии МИД Германии и пресс-секретаря канцлера Хельмута Коля.
