Сергей Удальцов - Путину – бой!
Алексей Левченко: К Сергею Михайловичу вопрос в продолжение. Его прислал нам человек по фамилии Дмитрий Катаев. Возможно, это бывший депутат Мосгордумы, может быть, нет. Но в любом случае, спрашивает он следующее: одобряет ли СР отказ в регистрации 8 партиям, в том числе Парнасу, а если нет, то почему тогда СР не предложили половину мест в своем списке представителям этих партий? Тогда гораздо большее количество людей проголосовало бы и за СР. И почему, кстати, тогда не предложили место и Сергею Удальцову тому же?
Сергей Миронов: Насчет – намного больше бы проголосовало – я думаю, что это очень наивно. Позиция нашей партии очень простая. Мы считаем, что все партии должны зарегистрироваться уведомительно, и только избиратели вправе судить, быть партии или не быть в Госдуме. То, что ни одна из таких незарегистрированных партий не набрала 3 % – я нисколько не сомневаюсь. Более того, я не разделяю их идеологию, но я считаю, пускай они будут. В программе нашей партии так и написано – уведомительный порядок регистрации политических партий.
Сергей Смирнов: Вопрос Сергею Удальцову по поводу, Сергей долго сегодня говорил о том, что уделяет внимание человеку труда. На что вы живете, какой источник доходов? Второй вопрос, по поводу Администрации Президента, он к обоим участникам дебатов. К Сергею Удальцову прежде всего. Не секрет, что Администрация Президента старается контролировать политику, прежде всего на уровне Государственной Думы, но и протестную тоже. Сергей, выходили ли люди из Администрации на вас, пытались ли о чем-то с вами договориться? Какие взаимоотношения, или их нет вообще?
И Сергею Михайловичу вопрос, тоже по поводу Администрации. Он сегодня заявил, что никаких контактов. А я хочу напомнить об эпизоде с Сергеем Шергуновым, наверное, самым активным молодым человеком, который входил в СР, он сначала был включен в тройку, а потом внезапно из нее выпал. Не было там давления Администрации на это принятое решение? Спасибо.
Сергей Удальцов: Если первый вопрос, источник доходов – у меня юридическое образование, я определенное количество лет работал в разных, в том числе коммерческих структурах. У меня наработана клиентская база, я занимаюсь различными, в том числе гражданско-правовыми делами, спорами. Именно таким образом работаю со своими клиентами, сейчас уже фактически в частном порядке, основное время, конечно, уделяю общественной деятельности, тем более, когда приходится сидеть по 15 суток. Но на хлеб таким образом я зарабатываю. Моя супруга тоже юрист, занимается подобной практикой. Запросы, скажу сразу, у нас довольно скромные. Я вообще сторонник разумного ограничения потребностей и конкретного человека, и всего общества, потому что иначе мы истощим нашу Землю, наши ресурсы гораздо быстрее, чем следовало бы.
Запросы минимальные, я в каком-то плане аскетического мировоззрения придерживаюсь. Поэтому – на жизнь хватает, а большего и не надо. Вот простой ответ.
По поводу Администрации Президента – да, определенные выходы были, в свое время были выходы и со стороны правоохранительных структур, и ФСБ в том числе. Основной лейтмотив – больше лояльности, больше покладистости, тогда откроются какие-то перспективы.
Роман Баданин: А с фамилиями рискнете, Сергей? Сергей Удальцов: Вы знаете, последние года два-три никто не выходил. Может быть, решили, что со мной уже бесполезно общаться. Было уже достаточно давно, фамилий сейчас вам не скажу, не потому, что боюсь чего-то, просто сейчас с ходу не помню. Но это не Сурков звонил, скажу сразу. Такого не было еще.
Роман Баданин: А вы ему звонили, Сергей, когда-нибудь? Сергей Удальцов: Как ни странно, и я ему не звонил. И даже телефона не знаю. И в общем, не стремлюсь особо.
Сергей Миронов: Я отвечу на ваш вопрос. Во-первых, радует, что Вы спрашиваете про то, что было четыре года назад. Потому что про реалии сегодняшнего дня спросить нечего, и это правильно. Дело в том, что по каждой из персоналий были свои причины. Если интересует, почему мы исключили Сергея Шергунова, там все очень просто. Когда его включали, я не знал, что он родственник моего подчиненного. Когда я узнал, я решил, что это будет неправильно, если он будет идти по нашим спискам.
А вот с Ройзманом сложнее. Мы действительно его включили, и нам было жестко заявлено, что у Ройзмана судимость, и если мы его не исключим из партии, то по подписям, а мы тогда не были парламентской партией и нужно было собирать подписи, нас не допустят до выборов. Я прекрасно знаю, как это можно делать, потому что неоднократно избирался. И даже стопроцентно легитимные подписи, если есть желание, можно их забраковать. Поэтому по Ройзману было вынужденное решение. Я, кстати, тогда же сразу Жене позвонил и сказал – Женя, такая ситуация. Или партия снимается, или мы должны снять тебя. И мы пошли тем путем, который позволил впервые в истории России, причем не только в новейшей истории, а в целом – социал-демократической партии стать парламентской.
Алексей Левченко: Сергей Михайлович, вернемся на улицу. Вам вопрос пришел за несколько минут до начала самих дебатов, читатель спрашивал: если ваш результат, по вашим оценкам, составит 15, 20 %, не важно, а нарисуют вам 5 или около того – готовы ли вы вывести своих сторонников на улицы, чтобы добиваться честного результата, чтобы ЦИК правильно посчитал голоса?
Сергей Миронов: Я уже об этом сказал, если у нас будут факты, прежде всего, а у нас действительно будут наблюдатели, и члены с совещательным голосом, и члены с решающим голосом во всех без исключения участковых комиссиях. Если у нас будут факты, что наши результаты сфальсифицированы, то есть с нас срезают – то мы готовы к любым проявлениям нашего недовольства и нашего протеста, включая уличные.
Но я надеюсь, что хватит здравого ума не жулить в этот раз. И не случайно я сказал, что с коммунистами мы будем блокироваться во время выборов 4 и 5 декабря, потому что они тоже заинтересованы в честном волеизъявлении граждан. И мы защитим каждый голос. Те, кто придет, могут быть уверены, что их голос не пропадет.
Поэтому уверен, что к этой мере, самой жесткой, прибегать не придется, но морально мы готовы.
Алексей Левченко: Сергей Удальцов, а Вас просто спрашивают прямо сейчас – готовы ли вы разбить свой палаточный лагерь на Охотном ряду, Старой площади или еще где-нибудь, или просто народу не наберете, поэтому такую акцию не устраиваете?
Сергей Удальцов: Тут несколько раз звучало про три человека – ну это, конечно, явное приуменьшение наших возможностей. Да, выходит не так много, но и не три человека. Выходят сотни, порой тысячи людей. Да, это еще не критическая масса, но и не три человека, я бы более корректно выражался.
Буквально завтра, 7 ноября, в годовщину Великой Октябрьской революции мы проводим акцию «Захвати Старую площадь», по аналогии как раз с акциями «Захвати Уолл-стрит». К сожалению, у нас проблема основная в том, что московские власти, да и власти других городов, всячески любят препятствовать проведению мирных акций протеста, которые абсолютно законны, мы никогда не нарушаем, там никакого криминала, не бьем витрины, и никакого насилия, все абсолютно мирно.
Но они настолько вольно трактуют закон, постоянно используют двойные стандарты. Поэтому в Москве, в частности, много территорий, куда сегодня легально просто нельзя выйти. Ни к Администрации Президента, ни на Красную площадь, ни к Госдуме, ни к Правительству, чтобы выразить свой протест. Поэтому будем идти на свой страх и риск. Конечно, когда акция не согласована, она запрещена, многие побаиваются. На это и нацелена власть, поэтому надо еще делать скидку на то, что многие просто не идут из-за боязни – понятно, у людей семьи, работа, еще какие-то обстоятельства. Из-за боязни попасть в полицию, быть арестованными. Но мы будем это продолжать, и будем ставить палатки. Сейчас, может быть, холодновато, а ближе к весне – обязательно.
Алексей Левченко: Сергей, сколько у вас активистов, точную цифру можете назвать?
Сергей Удальцов: Активистов Левого фронта или партии РОТ Фронт? Левого фронта по стране порядка 8 тысяч активистов. Партии РОТ Фронт, составной частью которой мы являемся – и активисты наши, и сторонники, мы сдавали списки, там почти 60 тысяч членов, это не мертвые души.
Алексей Левченко: А тех, которые готовы выйти на улицы? Сергей Удальцов: Выходит всегда меньший процент, вы прекрасно знаете. Мы не на коммерческой основе работаем, люди выходят на энтузиазме. Понятно, когда у них есть свободное время. Понятно, надо делать скидку, что власть запугивает и этими арестами, конечно, многих отталкивает от участия в протесте. Поэтому пока выходят, да, в среднем сотни людей, не так много, как нам хотелось бы. Но я думаю, ситуация будет меняться.
