Александр Дюков - Растоптанная Победа. Против лжи и ревизионизма
Приказ, впрочем, не возымел особого действия. Военнослужащие коллаборационистских формирований продолжали перебегать на советскую сторону во все возрастающих масштабах — благо, о победе нацистской Германии к концу 1943 г. не приходилось даже мечтать.
Перебегали коллаборационисты на советскую сторону не зря; благодаря последовательному применению директивы № 494/94 им удавалось избежать наказания за сотрудничество с врагом. Документы свидетельствуют, что в 1944 г. размах репрессий, проводившихся органами госбезопасности, существенно снизился. В предыдущем, 1943 г. в целом по СССР было арестовано около 140 тысяч человек (в том числе 75 тысяч за сотрудничество с оккупантами), а осуждено без малого 100 тысяч. В 1944 г. в целом по СССР органами НГКБ было арестовано чуть более 100 тысяч человек, 82,5 тысячи из которых было осуждено [472]. Несмотря на то что точное число репрессированных в 1944 г. коллаборационистов остается неизвестным, мы с полным основанием можем утверждать, что число это было ниже, чем в 1943 г.
После Победы советское руководство столкнулось с новым аспектом проблемы коллаборационистов. На территории бывшего Рейха находились миллионы советских граждан. Большинство из них были вывезены из СССР насильно: остарбайтеры, заключенные концлагерей, военнопленные. Но были и те, кто ушел с немецкими войсками добровольно, опасаясь возмездия за сотрудничество с врагом. Были и те, кто служил в созданных нацистами «национальных легионах», дивизиях ваффен-СС и «Русской Освободительной армии». Возникал вопрос: что с ними делать?
Решение было принято достаточно простое. Задержанные коллаборационисты направлялись в проверочно-фильтрационные лагеря, где проверялись на предмет совершения военных преступлений. Документы свидетельствуют, что подавляющее большинство коллаборационистов эту проверку проходили успешно. Вот, например, результаты проверки лиц, состоявших на службе немцев, в Шахтинском проверочно-фильтрационном лагере (ПФЛ) за период с 1 января по 1 августа 1945 г. (см. табл. 2).
Табл. 2. Результаты проверки лиц, состоявших на службе немцев, в Шахтинском ПФЛ за перод с 01.01 по 01.08.1945. [473]
За следующие пять месяцев результаты проверки в Шахтинском ПФЛ еще более потрясающи (см. табл. 3).
Табл. 3. Результаты проверки лиц, состоявших на службе немцев, в Шахтинском ПФЛ за период с 01.08.1945 по 01.01.1946. [474]
- Прошло проверку В т.ч. благополучно % Старост 21 20 95,2 Полицейских 111 108 97,3 Власовцев 1 1 100,0 Легионеров 3 3 100,0 Служивших в немецкой и других армиях противника 574 571 99,5 Прочих служивших в карательных и административных органах противника 230 229 99,6 Итого 2-й группы 940 932 99,1Окончательно судьба репатриантов-коллаборационистов была определена постановлениями ГКО № 9871с от 18 августа 1945 г., СНК СССР от 21 декабря 1945 г. и Совета Министров СССР от 29 марта 1946 г. Согласно этим постановлениям из проверочно-фильтрационных лагерей эти люди были направлены на шестилетнее спецпоселение [475]. Иначе как гуманным это решение назвать нельзя. «Всем вам, сволочам, как изменникам Родины, полагалось одно и только одно наказание — расстрел с конфискацией имущества, — разъясняли репатриированным коллаборационистам. — Однако в связи с победой над врагом Родина-мать проявляет к вам, гадам, большое снисхождение и, освобождая от «высшей меры», ограничивается переводом на спецпоселение сроком на шесть лет» [476]. Как и в случае с депортациями народов 1943–1944 гг., советское руководство в данном случае отказалось от принципов индивидуального наказания, предпочтя более мягкое коллективное наказание. Всего в 1945 г. органами госбезопасности за предательство и пособничество немецким оккупантам было арестовано 50708 человек — еще меньше, чем в 1944 г. [477] Число направленных на спецпоселение коллаборационистов остается неизвестным, однако в марте 1949 г. на спецпоселении было учтено 112882 спецпоселенца категории «власовцы» (без бежавших и арестованных к тому времени) [478]. Чтобы избежать недопонимания, следует отметить, что в категорию «власовцы» записывались все сотрудничавшие с врагом, а не только военнослужащие РОА. Более того, в число спецпоселенцев-«власовцев» было записано около 7–8 тысяч побывавших в немецком плену офицеров Красной Армии. Офицеры коллаборационистских формирований на спецпоселение не направлялись; их арестовывали и судили как преступников [479].
SummaryОсновные принципы репрессий против сотрудничавших с нацистскими оккупационными властями коллаборационистов были определены приказом НКВД СССР № 001683 от 12 декабря 1941 г., дополненным указаниями НКВД СССР от 18 февраля 1942 г. Согласно этим нормативным документам, аресту и впоследствии суду подвергались все сотрудники административных органов и созданных оккупантами вооруженных формирований; граждане, чье сотрудничество с оккупантами было незначительным, брались под наблюдение, однако не репрессировались.
С течением времени подход к наказанию коллаборационистов становился все более дифференцированным. 19 апреля 1943 г. Президиум Верховного Совета СССР принял указ, предусматривавший ужесточение наказания для нацистов и местных коллаборационистов за участие в убийствах и истязаниях советских военнопленных и гражданского населения. В указе проводилось различие между изменниками Родины и пособниками врага. Уличенных в преступлениях против мирного населения и военнопленных изменников Родины, также как и преступников-нацистов, ждала смертная казнь через повешение. Пособников врага, уличенных в оказании содействия в совершении расправ и насилий над гражданским населением и пленными красноармейцами, ждала ссылка на каторжные работы на срок от 15 до 20 лет.
Ужесточив наказание для тех, кто был непосредственно замешан в уничтожении мирного населения и военнопленных, советское руководство одновременно начало смягчать наказание для тех коллаборационистов, кто в подобных преступлениях замешан не был. 11 сентября 1943 г. была издана совместная директива НКВД и НКГБ СССР № 494/94, ознаменовавшая новый подход к репрессиям против коллаборационистов. Согласно этой директиве, аресту подлежали офицеры коллаборационистских формирований, те из рядовых, кто участвовал в карательных операциях против мирного населения, перебежчики из Красной Армии, бургомистры, крупные чиновники, агенты гестапо и абвера, а также те из сельских старост, кто сотрудничал с немецкой контрразведкой. Всех прочих коллаборационистов призывного возраста направляли в проверочно-фильтрационные лагеря, где проверяли на тех же условиях, что и вышедших из окружения бойцов Красной Армии и военнопленных. Коллаборационисты же непризывного возраста, согласно директиве от 11 сентября 1943 г., освобождались — хоть и оставаясь под наблюдением органов НКГБ.
Одновременно с применением строго дифференцированного подхода к коллаборационистам, осуждавшимся в индивидуальным порядке, советская власть осенью 1943 г. приступила к подготовке и проведению т. н. депортаций «возмездия» против целых народов (карачаевцев, калмыков, чеченцев, ингушей, балкарцев, крымских татар). По всей видимости, решение о депортации народа в Кремле принимали тогда, когда, во-первых, были уверены (обоснованно или необоснованно) в наличии среди представителей этого народа значительного числа коллаборационистов, повстанцев и дезертиров, и, во-вторых, когда из-за традиционной структуры общества не имели возможности покарать преступников в индивидуальном порядке. Тот факт, что начало подготовки депортаций «возмездия» по времени совпадает с выходом директивы № 494/94, подтверждает наше предположение. В Кремле одновременно определили порядок индивидуального наказания для коллаборационистов и приступили к подготовке депортации тех, кого в индивидуальном порядке наказать не могли.
После Победы советское руководство столкнулось с новым аспектом проблемы коллаборационистов. На территории бывшего Рейха находились миллионы советских граждан. Большинство из них были вывезены из СССР насильно: остарбайтеры, заключенные концлагерей, военнопленные. Но были и те, кто ушел с немецкими войсками добровольно, опасаясь возмездия за сотрудничество с врагом. Были и те, кто служил в созданных нацистами «национальных легионах», дивизиях войск СС и «Русской Освободительной армии».
Решение было принято достаточно простое. Репатриированные коллаборационисты направлялись в проверочно-фильтрационные лагеря, где проверялись на предмет совершения военных преступлений. Документы свидетельствуют, что подавляющее большинство коллаборационистов эту проверку проходили успешно.
