Жак Маритен - Человек и государство
В этой связи нужно подчеркнуть, во-первых, что субъекты права являются не абстрактными сущностями, подобными "истине" или "лжи", но человеческими личностями, рассматриваемыми индивидуально или коллективно; и во-вторых, что равенство прав всех граждан является основным принципом современного демократического общества. Следовательно, сам факт (на который я так часто обращал внимание в этой главе), что гражданское общество, ставшее светским или чисто мирским, объединяющее в своей общей задаче и общем благе людей, принадлежащих к различным религиозным семействам, как следствие имеет то, что принцип равенства должен применяться не к "учениям" или "убеждениям" (это не имело бы значения), а к гражданам, принадлежащим к этим различным религиозным семействам, которые политическое общество со своей собственной точки зрения воспринимает как части своего общего морального наследия. Разве не через граждан, являющихся приверженцами церкви, церковь, которая, как я уже отмечал, выше политического общества, вступает в сферу политического общества и его мирского общего блага? Как следствие, именно с точки зрения прав граждан, составляющих политическое общество, государство будет определять свою позицию в отношении к юридическому статусу церкви внутри мирской сферы и в отношении мирского общего блага.
Таким образом, христианское политическое общество, о котором я говорю (предполагая, что большинство людей в этом обществе исповедуют католическую веру), должно хорошо знать, что сама церковь не является его частью, но она выше его. И в этой связи политическое общество должно признать юридическое лицо церкви, как и ее духовный авторитет в руководстве ее приверженцами внутри ее духовной сферы, и оно должно иметь с ней дело как с совершенным и полностью независимым обществом, с которым политическое общество должно заключать соглашения и с верховной властью которого оно должно поддерживать дипломатические отношения. Однако, несмотря на все это, данное христианское политическое общество должно осознавать, что в его собственной мирской сфере и в отношении тех прав, которыми они обладают, граждане-христиане (вместе с той коллективной деятельностью, которую они и их разнообразные учреждения свободно осуществляют в национальном сообществе) не более привилегированны в юридическом отношении, чем какие-либо другие граждане.
Иными словами, это христианское политическое общества должно понять, что существует лишь одно временное общее благо — благо политического общества и что существует лишь одно вневременное общее благо — благо царства Божьего, которое находится вне политики. Как только политическое общество полностью обособилось в своем светском виде, факт предоставления в нем блага для отдельных членов общества — мирского блага приверженцев какой-либо одной религии (даже если это истинная религия) и требование для них, соответственно, привилегированного правового положения в политическом обществе, создаст в последнем прецедент, вызывающий рознь и в этом смысле мешающий достижению мирского общего блага[188].
* * *
После этих предварительных замечаний я перехожу к предмету нашего обсуждения, а именно к особым формам взаимоотношений между церковью и политическим обществом.
Как я уже отметил в первой части этой главы, человек является одновременно членом политического общества и, если он привержен церкви, того вневременного общества, которое есть церковь. Он бы должен быть разделен надвое, если его мирская причастность отделена от его духовной причастности. Обе должны реально соприкасаться и быть связаны, а реальное соприкосновение и связь, если это не взаимный видимый антагонизм, есть взаимопомощь. Более того, само общее благо мирского общества подразумевает, что последнее косвенно помогает людям в их стремлении к вневременным благам, что является сущностной составляющей стремления к счастью. И, наконец (не говоря уже о том факте, установленном теологией, что человек по своей экзистенциальной природе нуждается в божественной благодати для достижения высочайших человеческих целей, как социальных, так и индивидуальных), христианское политическое общество, которое мы обсуждаем, должно осознавать то, что христианские истины, побуждения и вдохновения Евангелия, пробуждающие общую совесть и входящие в сферу мирского существования, есть сама душа, внутренняя мощь и духовный оплот демократии. Так же как демократия должна под угрозой распада поддерживать и защищать демократическое право, точно так же христианская демократия, то есть демократия, полностью осознающая свои истоки, должна под угрозой распада оберегать в себе христианское чувство человеческого достоинства и человеческого равенства, справедливости и свободы. Для того являющегося подлинно христианским политического общества, которое мы обсуждаем, подавление любого реального контакта и связи, то есть любой взаимопомощи между церковью и политическим обществом, попросту означало бы самоубийство.
Каковы же в таком случае те особые формы взаимопомощи, о которых я упоминал?
Самая основная из них есть признание и гарантирование государством полной свободы церкви, поскольку гарантия чьей-либо свободы, несомненно, актуальная — причем самая актуальная, хотя и негативная, — форма сотрудничества с ним и помощи ему. Вера в то, что взаимная свобода означает взаимное равнодушие — это иллюзия Нового времени. Могу ли я игнорировать кого-либо, чью свободу я гарантирую? Теория взаимного игнорирования церкви и государства является самообманом: она либо изменяется на практике (как это было во Франции в XIX в.), таким образом, что государство посягает на духовные дела и противостоит церкви, ради защиты и укрепления собственными методами так называемой свободы церкви; либо так, что государство принимает существование церкви (не признавая ее) и реально гарантирует, так или иначе, свободу церкви.
Обеспечение церкви полной свободы и свободного выполнения ее духовной миссии есть основное требование как данных Богом прав церкви, так и основных прав человека. Но это необходимо также и для общего блага политического общества в его собственной сфере, поскольку мирское общее благо нуждается именно в условиях для воздействия Евангелия на всю социальную структуру. Государство просто действует своими средствами (например, обеспечение общего блага политического общества), гарантируя полную свободу церкви в ее духовной миссии. И, как мы видели, оно может обеспечить такую гарантию — в нашу историческую эпоху она обеспечивает ее наилучшим образом, — не давая юридических привилегий приверженцам церкви.
И, наконец, есть вторая особая форма взаимопомощи, которая тоже необходима. Я имею в виду не только негативную помощь, каковой является обеспечение свободы, но и позитивную. Теперь я говорю не о государстве, а о политическом обществе с его свободными органами и учреждениями. В обсуждаемом нами христианском политическом обществе эта позитивная форма помощи никоим образом не должна нарушать основное правило: равные законы и равные права для всех граждан. Государство не должно помогать церкви юридическими привилегиями и стремиться обрести ее лояльность через мирские блага, уплаченные за ее свободу. Скорее, политическое общество должно помогать церкви в ее духовной миссии, прося о помощи для своего мирского общего блага. Дело в том, что понятие помощи неоднозначно: помощь — это дорога с двухсторонним движением. И в конце концов разве не более естественно, чтобы нечто высшее — или высшего достоинства само по себе — помогало чему-то меньшего достоинства, нежели чтобы земное помогало духовному? Ведь духовное, помимо того, что предоставляет большую помощь, и получает большую помощь в своих непосредственных делах.
Таким образом, политическое общество и его свободные органы и учреждения, пользуясь своей свободой экзистенциальной деятельности в рамках права, должны просить большего у церкви. Они должны просить- на основании свободы и равенства прав всех граждан — ее сотрудничества в сфере всякой деятельности, стремящейся к просвещению людей и улучшению их жизни. Они должны помогать религиозной, социальной и образовательной работе, посредством которой церковь (как и другие духовные или культурные группы, чья помощь общему благу должна быть признана политическим обществом и его органами и учреждениями) свободно участвует в процессе обеспечения общего благосостояния. Удаляя препятствия и открывая двери, политическое общество, его свободные органы и учреждения должны помогать стремлению проповедников Евангелия идти в массы и участвовать в их жизни, способствовать материальному и моральному развитию нации, помогать в организации досуга, достойного человека, и развивать в людях чувство свободы и братства[189].
