Владимир Бушин - Чужие в Кремле. Чего от них ждать?
Прежде всего, вы, подобно прежним нашим партийным лидерам, склонны выдавать желаемое, совершенно оторванное от жизни, за действительное. Как радужно изображаете, например, положение с оппозиционной прессой: «У нас 360 газет!» и т. д. Господи, какие это газеты… Ведь все они вместе — полтиража «Московского комсомольца». А каков уровень большинства из них! Мне частенько присылают эти газетки. «Боевые листки» на фронте были лучше… А вот совсем из другой области. 9 мая 1994 года в выступлении на Лубянской площади вы уверенно заявили: «Через год пятидесятилетие Победы мы будем праздновать в свободной России!» Прошло семь лет. Где она, свободная?.. А ведь такое сотрясение атмосферы отталкивает людей от КПРФ и от вас лично.
Вы плохо разбираетесь в людях, не любите или не умеете с ними работать. И потому, с одной стороны, опять-таки выдавая желаемое за действительное, нередко поддерживаете фигуры, мягко выражаясь, совершенно этого не заслуживающие. Беспартийный карьерист Ковалев, которого по списку КПРФ вы протащили в Думу, а он наплевал на вас, схватил портфель министра юстиции, сунул туда мочалку и пошел с милашками в баню, — на вашей совести. Руцкой, на котором пробы ставить негде, но вы, отстранив коммуниста Михайлова, сделали его губернатором, — на вашей совести. Самовлюбленный говорун Подберезкин, очаровавший вас своей провинциальной ученостью, — на вашей совести. Этот список можно продолжить. А с другой стороны, вы постарались вытеснить на обочину много политиков — честных, смелых, деятельных: Алксниса, Анпилова, Бабурина, Умалатову… А где Юрий Иванов, боевой, решительный, напористый мужик? Как он однажды в телепередаче отделал Гайдара! И как точно предсказал, что ему уже не быть в Думе! Но почему теперь и самого Иванова там нет? Да, это люди не простые, но это же наши и с ними надо повозиться, но вы предпочли просто отсечь их. А они умеют делать то, на что вы с Купцовым никогда не решитесь.
А скольким талантливым авторам при вашем глухом молчании был закрыт доступ в популярные газеты оппозиции! Кое-кто из них задел и вас лично, но вспомните, какие обидные вещи Горький писал о большевиках и лично о Ленине в своих «Несвоевременных мыслях». Однако Ленин, настоящий вождь и большой человек, смог переступить через обиду и самолюбие, нашел общий язык с Горьким, а вы переступить через самолюбие не способны, ибо при внешней будто бы простоте и открытости крайне честолюбивы.
Вы ни за кого не вступились и не вступитесь, никогда не пойдете на обострение отношений с главным редактором той или иной газеты, который — это в нынешнее-то время! — разбрасывается авторами, вы ничего от него не потребуете, вам достаточно того, что он из номера в номер печатает ваши статьи и портреты (иной раз в одном номере до трех сразу). Да о чем говорить, если однажды вы гордо заявили: «Я со школьных лет ни с кем не испортил отношения». И это — признание лидера партии, которая уверяет, что возьмет власть в стране! Нашли чем хвастаться в такое время… Я уж не говорю о том, что это неправда: вы испортили отношения со множеством людей, которых не поддержали, не защитили, отринули. И тут выдаете желаемое за действительное!
* * *И при этом вы позволяете себе смотреть свысока на вытесненных вами на обочину, иронизируете по поводу их «потенциала», который, мол, не сравним с вашим докторским. Но вот вам конкретные примеры их правоты и ваших провалов. В свое время вы решили выбросить знаменитый девиз «Коммунистического манифеста» — «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». И кроме своего окружения, вызвали этим восторг разве что одной Натальи Морозовой, которая в своей газете «Верность» писала, что это, дескать, по-ленински мудро, что политический лозунг надо выдвигать и снимать в соответствии с обстановкой, и сам Ленин в течение одного года три раза то выдвигал, то снимал лозунг «Вся власть Советам!». Ленин-то был прав, но Н. Морозова, знающая наизусть все 55 томов собрания его сочинений, не понимает, что «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» это не политический лозунг, а девиз бытия, постулат жизни, принцип борьбы, подобный тому, как у Пушкина — «Да здравствует солнце, да скроется тьма!», или у Горького — «Человек — это звучит гордо!», или у Маяковского — «Светить — и никаких гвоздей!». Этот девиз призывает к единению всех обездоленных и униженных, а не только пролетариев. Такие девизы не стареют. Вы хоть бы задумались, почему не только Ленин, но и Сталин спустя сто лет после «Манифеста» не отказался от этого девиза. И не имеющий докторского звания Анпилов, нутром чувствуя нетленность этих слов, не снял их с первой полосы своей «Молнии» и не отказался от них в своей политической практике. Недавно, Геннадий Андреевич, вы вернули этот девиз в заголовок «Правды» и в партийный обиход. Очень хорошо. Ошибки надо исправлять. Но было бы еще лучше, если бы вы при этом признали свою ошибку и правоту Анпилова и других товарищей. Увы, признавать свои ошибки, как это делали Ленин и Сталин, вы не приучены.
А тут еще с видом первопроходца выдвинули идею создания оппозиционного телевидения. Прекрасно! Но ведь эту идею давно выдвинул и начал практически осуществлять тот же Виктор Анпилов. Собрал 600 тысяч рублей. И это только с помощью «Молнии», имеющей тираж 10–15 тысяч. А если бы его поддержали 300-тысячная «Советская Россия» и 100-тысячная «Правда»? Но этого не произошло, и виновны тут, прежде всего, вы лично. Так хоть сейчас признали бы: зачинатель тут — Анпилов, он был прав, а я, к сожалению, оказался близорук. Нет же! А ведь давно уже отменен даже постулат о непогрешимости папы.
В 1995 году С. Умалатова сумела организовать изготовление замечательных медалей в честь пятидесятилетия нашей Победы над германским фашизмом. Что могло быть благороднее и достойнее для патриотов и что — огорчительней, досадней для гнусной ельцинской власти с ее лицемерной и фальшивой побрякушкой! Так надо было изо всех сил, всеми возможными средствами поддержать и это благородное патриотическое дело. Но вы палец о палец не ударили! Потому что это придумано и сделано не вами, потому что вы ревниво относитесь ко всякому конкретному живому делу других, на что не способны сами. А ведь такие именно конкретные дела запоминаются людям, поднимают дух. Оппозицию же, которой вы руководите, компартию народ не видит, потому что практически они сведены к парламентской фракции, фракция — к вашей личности, а личность — к бесконечному словоговорению.
А вспомните, как старательно вы твердили: «Россия исчерпала лимит на революции!» На кого вы работали? Эта охранительная идея в устах лидера компартии, как ничто другое, была выгодна ельцинскому режиму. А потом, как безо всяких объяснений объявлена, так без объяснений была и убрана из всех деклараций. Кто измерит вред, который эта идейка нанесла освободительному движению? Ведь твердили-то вы ее в пору самого активного и широкого народного движения против ельцинизма, когда на улицы Москвы выходили до 200 тысяч. Я уж не говорю о вашем телевизионном призыве к народу 3 октября 1993 года «сохранять спокойствие». Кто вас надоумил? До сих пор неизвестно…
* * *Вы много пишете статей, книг, выступаете, даете пресс-конференции, делаете многочисленные заявления… Все это необходимо, но должно дополняться, подкрепляться конкретными делами, живыми поступками, реальными акциями. А у вас нет к этому ни желания, ни вкуса, ни умения. Зато хоть отбавляй оторванного от жизни прожектерства. Чего стоит хотя бы провозглашенный вами почин: «Построим новый крейсер «Курск» на народные средства!» Геннадий Андреевич, вы что, с неба свалились? Какие у народа средства? Где вы их видели? Слава богу, очень скоро этот почин «спустили на тормозах», но опять же — безо всякого признания его несуразности.
Между тем жизнь ежедневно дает множество поводов для таких выступлений и дел, которые поддержали бы не только коммунисты, но и все разумные люди и даже антикоммунисты, тем более что иные из этих дел и затрат никаких не требуют. Вот несколько таких примеров пусть и частного, но наглядного характера.
Все наши города, начиная с Москвы и Ленинграда, заляпаны рекламой на иностранных языках. Да ведь против этого надо было с самого начала устраивать демонстрации, вести кампанию в газетах. А вы? Я однажды выступил по этому вопросу в «Правде». Никто не поддержал… Недавно был большой юбилей Пушкина. Так надо было в данной конкретной ситуации не о величии поэта разводить рацеи, а провести демонстрацию под лозунгом очищения площади его имени от гнусной иностранщины. На такую демонстрацию вышла бы вся Москва, и это подняло бы авторитет компартии, но ни вам, ни вашим советникам, ни вашим «аналитическим центрам» это и в голову не пришло.
Или вот время от времени просыпаются ветераны, пенсионеры и начинают требовать возврата подлинного имени Сталинграду. Был такой всплеск совсем недавно, и вы его поддержали в своей статье, но тут же, в этой же статье сами называете великий город Волгоградом. А о Ленинграде никто даже не заикается. Вы на словах прославляете Ленина, называете себя ленинцем, а на деле предали его имя. Но ведь можно не уповать на будущее, а уже сейчас делать кое-что реальное. Разве нельзя в порядке партийной дисциплины, если они сами не понимают, потребовать от главных редакторов хотя бы только «Правды» и «Советской России» изгнать со страниц своих газет и Санкт-Петербург и Волгоград. Это же не требует никаких денег и абсолютно ничем никому не грозит, но вы спите даже тут. И, конечно, ваш сон способствует забвению в народе подлинных гордых имен городов-героев. Неужели не видите, как смешно и жалко, когда, например, в «Советской России» появляется статья ленинградского корреспондента С. Иванова, громящая Собчака, а под статьей «Санкт-Петербург», то есть автор и газета, предав имя Ленина, следуют по пути, указанному Собчаком. Вы же знаете, как он протащил этот «Санкт»: вопрос был сформулирован до того ловко, что многие думали, будто голосуют за Ленинград, а оказалось — наоборот. Ведь этот «Санкт» мог родиться только в тощем провинциальном мозгу Собчака. Загляните в книги самых петербургских писателей — Пушкина, Гоголя, Ахматовой, — нет у них никакого Санкта. И знаменитый роман Андрея Белого — просто «Петербург». Анна Ахматова, когда при ней заводили разговор о переименовании Ленинграда, была решительно против, и довод у нее был неотразимый: свои самые героические и самые страшные дни город прожил с этим именем, оно и должно остаться навсегда. Этот «Санкт» употреблялся раз в сто лет в рескриптах царей да в сугубо официальных бумагах. У меня обильная переписка, и когда я шлю письмо или книгу в Ленинград или Сталинград, то так на конверте и пишу, и все прекрасно доходит. Однажды я рассказал об этом в «Правде». Собеседники были изумлены: как! Они и мысли не допускают, что это возможно. А в Париже, например, после смерти де Голля власти попытались переименовать площадь Этуаль (Звезда), ту самую, о которой писал Маяковский: «Здесь даже площадь и та Этуаль, а звезды так сплошь этуали». О, какой шорох устроили парижане при всем уважении к покойному. Сошлись на компромиссе: Этуаль-де Голль.
