Сергей Семанов - Кронштадтский мятеж
Белоэмигрантские организации сразу же попытались установить прямую связь с мятежным Кронштадтом. Делалось это (во всяком случае, на первых порах) под лозунгами самыми гуманными, под эгидой международного Красного Креста или под флагом национальных отделений этой организации. Представитель русского (эмигрантского) Красного Креста профессор Цейтлер срочно перебрался в Выборг, однако пока ни деньгами, ни предметами снабжения он не обладал. И вот уже «не позднее 9 марта на политическую авансцену вновь ненадолго вышел бывший премьер Временного правительства Г. Е. Львов. В Париже он посетил тамошнего представителя Красного Креста США и получил согласие на то, что все свои запасы в Финляндии американцы передадут в распоряжение Цейтлера. На американских складах там имелось: 100 000 пуд. муки, 150 пуд. яичного порошка, 8000 пуд. сгущенного молока, 9000 пуд. сала, 10 000 пуд. сахара, 1200 пуд. сушеных овощей. [460] Для оказания помощи Цейтлеру в деле снабжения мятежного Кронштадта из Парижа отправилась группа эмигрантских деятелей в Ревель и Выборг. [461]
В это же время энергичные действия по оказанию помощи кронштадтцам развернул в Риге официальный представитель американского Красного Креста полковник Райан. Впоследствии он заявил в газетном интервью: «Перед нами были два весьма серьезных затруднения. Первое — это то, что американский Красный Крест не может оказывать помощь ни одной политической или военной партии. Вторым более серьезным препятствием (первое «препятствие» даже американскому полковнику не казалось «серьезным»! — С. С.} было отсутствие возможности сообщаться с Кронштадтом и посылать туда помощь ввиду зимней погоды. Все мои попытки оказать помощь из Риги дали; неудовлетворительные результаты, ибо с Кронштадтом можно снестись только через Финляндию» было отсутствие возможности сообщаться с Кронштадтом и посылать туда помощь ввиду зимней погоды. Все мои попытки оказать помощь из Риги дали; неудовлетворительные результаты, ибо с Кронштадтом можно снестись только через Финляндию». [462]
В эмигрантской печати появились даже сведения, будто в Кронштадт прибыл пароход, отправленный американским Красным Крестом. [463] Это, однако, не подтверждается никакими другими источниками и, надо полагать, является обычной репортерской уткой. Тогдашнее финляндское правительство хоть и смотрело сквозь пальцы на эту «благотворительность» в отношении мятежников, но помочь внутреннему антисоветскому восстанию не решалось. Об этом говорил в уже упомянутом интервью полковник Райан:
«Финляндское правительство в категорической форме отказалось разрешить пользоваться его границей. В силу заключенного договора с большевиками [464] Финляндия не желала рискнуть оказать содействие кронштадтцам, следовательно, и нам». [465]
Итак, русская эмиграция готова была броситься «на помощь» мятежникам, которые кощунственно подняли красный флаг над своим антисоветским лагерем. Энергичная и быстрая помощь готовилась во всех трех классических, так сказать, видах: пропагандой, материальной поддержкой, вооруженным вмешательством. За две недели мятежа оказались приведенными в движение немалые силы. А ведь это был только авангард! За спинами Милюкова и Мартова, Чернова и Савинкова, Кутепова и Врангеля стояли, выжидая события, эскадры и армии империалистических государств. В эмигрантской печати уже появилось многозначительное сообщение:
«Вследствие нового обращения русских организаций к французскому министру иностранных дел, представителям Франции в прибалтийских государствах дана инструкция оказать содействие всяким мероприятиям для ускорения снабжения Кронштадта продовольствием». [466]
Здесь уже попахивало не сгущенным молоком Красного Креста…
Мятеж на маленьком острове Котлин, продлись он долее, мог бы иметь опасные последствия.
Партия поднимает силы на отпор мятежникам
При первых же известиях о начале кронштадтского вооруженного мятежа Центральный Комитет партии и Советское правительство приняли самые решительные меры для его скорейшей ликвидации. Деятельное участие в их разработке и проведении в жизнь принимал В. И. Ленин.
2 марта 1921 г. Совет Труда и Обороны РСФСР принял в связи с мятежом специальное постановление. На следующий день за подписью Ленина оно было распубликовано. Постановление предписывало:
«1) Бывшего генерала Козловского и его сподвижников объявить вне закона. 2) Город Петроград и Петроградскую губернию объявить на осадном положении. 3) Всю полноту власти в Петроградском укрепленном районе передать Комитету обороны Петрограда». [467]
Военные действия против мятежной крепости не могли ограничиться только силами петроградского гарнизона и требовали привлечения частей из других районов страны. Предвидя возможность несогласованности действий между местным петроградским руководством и армейским командованием, СТО РСФСР под председательством Ленина постановил 3 марта:
«Петроградский комитет обороны в области всех мероприятий и действий, связанных с ликвидацией эсеровско-белогвардейского вооруженного мятежа, всецело подчиняется Реввоенсовету Республики, который осуществляет свое руководство в установленном порядке». [468]
Партия и правительство в течение всего хода борьбы с мятежниками оказывали постоянную помощь и поддержку Комитету обороны Петрограда, питерским большевикам и рабочим. На помощь борцам против мятежа Советское государство бросило имевшиеся в его распоряжении военные и материальные силы и средства. Это в решающей мере способствовало скорейшей ликвидации опасного антисоветского очага.
На основании Постановления СТО от 2 марта Комитет обороны Петрограда отдал приказ о введении в городе осадного положения. Предусматривалась усиленная охрана мостов, вокзалов, телеграфных и телефонных линий, складов и т. д. Хождение по улицам после 9 час. вечера воспрещалось, театры и другие зрелищные учреждения закрывались. Особо подчеркивалось, что «виновные в неисполнении означенного приказа подлежат ответственности по законам военного времени», а всем патрульным и караульным службам предписывалось при сопротивлении безоговорочно применять оружие. [469]
3 марта «Петроградская правда» опубликовала обращение Петросовета «Ко всем рабочим, работницам, морякам, красноармейцам красного Петрограда!» Обращение подчеркивало, что враги Советской власти перешли к новой тактике, используя в качестве авангарда вожаков мелкой буржуазии и их идейную платформу:
«Белогвардейцы проучены горьким опытом. Не раз и не два они были биты в открытом бою. Они знают, что за помещиками и капиталистами ни один честный рабочий, моряк или красноармеец не пойдет. Поэтому они выпускают для начала, своих замаскированных агентов, эсеров и меньшевиков, поручая им подготовительную работу… Эсеры и меньшевики должны были открыть дорогу мятежному белому генералу. Мы видели их немало на своем веку… Теперь новый козырь в руках Антанты — бывший генерал Козловский».
Контрпропагандистские задачи, возникшие перед партией в связи с начавшимся мятежом, были трудные. Особую сложность представляло то, что Кронштадт традиционно считался «столицей» Балтийского флота. Особенно возрос авторитет этой старейшей морской крепости России после Октября, когда лучшая часть кронштадтских моряков сделалась авангардом социалистической революции. В своей пропаганде мятежники всячески стремились использовать это обстоятельство, выдавая себя за продолжателей славных дел моряков-балтийцев. Необходимо было разоблачить спекулятивные претензии самозванного «ревкома».
Партийные организации развернули большую разъяснительную работу среди петроградских моряков. На кораблях ив частях прошли многочисленные митинги и собрания. Моряки принимали резолюции, осуждавшие мятежных главарей; одновременно ветераны революционного флота и целые коллективы обращались с призывами к рядовым матросам и красноармейцам Кронштадта одуматься и переходить на сторону Советской власти. Многочисленные материалы такого рода регулярно печатались в газете «Красный Балтийский флот» уже с первых чисел марта. [470]
Аналогичная работа проводилась и в частях УРЮП. Первые митинги такого рода прошли здесь 2 марта. С резолюциями, осуждавшими мятежников, выступили 1-й отряд молодых моряков, команда классов штурвальных и мотористов, несколько подразделений 187-й бригады и многие другие подразделения. [471] Сохранившиеся среди материалов Побалта протоколы этих митингов и тексты резолюций свидетельствуют о том, что разъяснительная работа партии проходила в напряженной обстановке, приходилось сталкиваться с настроениями апатии, усталости, а то и с провокационными выступлениями. Тем более следует отметить большое морально-политическое значение факта всеобщего осуждения мятежников коллективами военных моряков.
