Владимир Лисичкин - Россия под властью плутократии
Ростовской региональной комиссией установлены факты вопиющего грабежа при приватизации государственного имущества на Северо-Кавказской железной дороге (СКЖД). В то же время работники Туапсинского, Кавказского и Краснодарского отделений СКЖД месяцами не получали зарплату. Начальники СКЖД организовали сеть своих частных компаний, которые прокручивали государственные деньги. Эти фирмы возглавляли прямые родственники руководителей СКЖД. Например в фирме «Вентракон» коммерческим директором работал первый сын Субботина (зам. начальника дороги). И эта фирма напрямую финансировалась дорогой. Для второго сына Субботина на деньги дороги была приватизирована и оснащена новейшим шведским оборудованием фармацевтическая таблеточная фабрика в Краснодаре. Через сеть этих фирм организована прямая утечка государственных средств. Так, на деньги дороги было куплено предприятие по выпуску столярных изделий, которое потом приватизировали. Построена сеть пивных баров и ресторанов. Закуплены колхозы, рыбхозы и совхозы. Дорога купила за государственные средства в Туапсе за 3,5 млн. долл. коттедж и за 12 млн. долл. коттеджи под Москвой для пьянок и любовных утех руководства СКЖД и для встреч с нужными людьми из Москвы. Начальник дороги Безрукавенко В.А. беспробудно пил и регулярно проводил совещания и смотры в Туапсе в нетрезвом виде.
По данным нескольких региональных комиссий можно сделать вывод, что Министерство путей сообщения утратило контроль над собственными средствами, передавая свои активы и квоты на железнодорожные перевозки с большими скидками в коммерческие структуры. К наиболее характерным способам растаскивания государственных средств относятся: предоставление незаконных скидок с железнодорожных тарифов, нецелевое использование бюджетных средств (операции с передачей частным фирмам векселей, и денежные манипуляции с частными банками), присвоение государственных средств в результате операций по договорам, предоставление транспортных услуг без авансовых платежей.
Сельское хозяйство.
Итогом действий «реформаторов» в сельском хозяйстве стала потеря продовольственной безопасности России. Приватизация сопровождалась кампаниями массовой дезориентации населения под лозунгом «Фермер накормит Россию». СМИ развернули пропагандистскую кампанию об отсталости СССР, о неэффективности колхозов и совхозов. Посмотрим на реальную ситуацию современного фермерства[20]:
«Предмет нашего обсуждения – товарная ферма. По переписи 1997 г., в США насчитывалось 1,9 млн. ферм. Они делятся на мелкие семейные с размером реализации до 250 тыс. и крупные, свыше 250 тыс. долларов. Мелкие семейные фермы к началу нового века практически выпали из числа эффективных товаропроизводителей. И хотя таких сегодня в стране абсолютное большинство – 1,6 млн., или 82%, их вклад в общий доход не превышает 12%. Если бы не государственная поддержка в размере 1200 долл. на одну ферму, они были бы убыточными.
Мелкие фермы занимают 164 млн. га, или 43% общей, в том числе 67 млн. га земель сельхозназначения. Получается, что в самой успешной аграрной стране мира неэффективно используется 40% земель, находящихся в частной собственности. Урожайность культур на малых фермах на треть ниже, чем на крупных.
Формирование крупных ферм, вернее, агропромышленных предприятий создало за последние десятилетия значимое преимущество США на мировом рынке сельхозпродуктов. Следует напомнить, что опыт СССР, первым создавшего крупные индустриальные аграрные комплексы, был американцами изучен досконально и использован весьма эффективно. В последнюю четверть века число крупных ферм неуклонно растет. Их сейчас 157 тыс., или чуть более 8%. Они создают продукцию на сумму 144 млрд. долларов, или 73% общей по США. Причем 90% крупных ферм прибыльны по основной сельскохозяйственной деятельности при среднем размере прибыли 216 тыс. долларов. На долю их приходится производство 54% зерна, 66% молочных продуктов, 70% продаж крупного рогатого скота, 82% хлопка, столько же – фруктов и орехов, 90% овощей и бахчевых, 95% птицы. Они потребляют 52% ГСМ, 53% минеральных удобрений, 61% семян, пестицидов и электроэнергии, 83% наемной рабочей силы, 84% кормов».
Как видим, современные реалии сельскохозяйственного производства резко отличаются от представлений, навязываемых СМИ. Фактически их деятельность была направлена на уничтожение сельского хозяйства нашей страны. Это хорошо видно из нижеследующей таблицы 2, заимствованной из статьи Б. Чернякова[20].
Приведенные статистические данные достаточно четко характеризуют вклад фермерских хозяйств в производство продуктов питания в России. Конечно, нужно было разрешить заниматься фермерским хозяйством тем, кто мог реально работать, но если бы страна была переведена только на труд фермеров, то наступил бы массовый голод и вымирание населения.
О состоянии сельского хозяйства после демократических реформ пишет Кара-Мурза[21]:
«Подорваны основы производственного потенциала. Так, в последние годы капиталовложения в село примерно раз в 200 меньше, чем были в 1988 г., а ведь то, что вкладывалось тогда, лишь поддерживало стабильное производство с небольшим ростом. Утрачивает плодородие почва без удобрений, добита техника, вырезана половина крупного рогатого скота.
Таблица 2. Развитие сельского хозяйства России за годы «реформ»
(А. – в целом, Б. – в том числе фермеры).
За годы реформы сельское хозяйство России недополучило почти миллион тракторов. Значит, только чтобы восстановить уровень 80-х годов в оснащении тракторами, нужно порядка 20 млрд. долларов – весь годовой госбюджет 1999 г. Только тракторы! И ведь тогда восстановится техническая база, на которой стояли колхозы, а фермерам для нормальной работы нужно в десять раз больше тракторов, чем колхозам. Значит, 200 млрд. долларов потребны только на создание нормального тракторного парка. А удобрения? А комбайны и грузовики?»
Приведем в качестве наглядного примера тот факт, что поголовье свиней практически во всех фермерских хозяйствах уничтожили из-за нерентабельности для частника этого вида животноводства. Такую судьбу уготовила свиньям «демократическая общественность».
Региональные особенности действий реформаторов рассмотрены в книге [4] на примере Краснодарского края.
Кубань еще с конца XVIII века стала житницей России. Ее главным богатством считается самая плодородная в мире земля и люди, работающие на этой земле. Благодаря их труду на Кубани был создан высокоэффективный агропромышленный комплекс, который за четыре года приватизации разрушили на 80%. Многократно сократилось производство зерна, риса, фруктов, овощей. В 40 раз уменьшилось производство макарон. В несколько раз упало производство мяса птицы, подсолнечного масла, мяса, молока.
Разрушены сотни тысяч квадратных метров коровников, свинарников, овчарен. Сотни тысяч гектаров земли выведены из сельскохозяйственного оборота. Полностью разрушена отрасль агрохимии. На грани умирания – судоверфи для ремонта и строительства рыболовецких судов, фактически разрушена отрасль сельскохозяйственного строительства. Объемы капитального строительства в АПК Кубани резко сокращаются. Так, за 1995-1997 гг. произошло сокращение в 2,7 раза за счет всех источников финансирования. На сельскохозяйственных предприятиях всех форм собственности Кубани катастрофически стареет сельскохозяйственная техника. Более 90% парка сельскохозяйственных машин морально и физически устарели. Не хватает деталей, узлов и агрегатов для ремонта тракторов и комбайнов. Многие еще находящиеся на плаву хозяйства тратят колоссальные суммы на запасные части и ремонт. Так, в 1997 г. АО «Колос», АО «Победа» и ряд других предприятий потратили на запасные части более 2,5 млрд. руб. Этих средств хватило бы, чтобы каждое хозяйство купило по три комбайна новейшего поколения.
Приватизация разрушила производственную цепочку «производители сельхозпродукции – переработчики». Сейчас хозяйства вынуждены отдавать владельцам элеваторов до 50% урожая в качестве оплаты за хранение зерна. А новые хозяева сахарных заводов (банки «Альфа», «Менатеп» и др.) зачастую отказываются от приема сахарной свеклы краснодарских производителей, ввозя более дешевое сырье с Кубы и Филиппин. Приватизация нефтяной и нефтеперерабатывающей продукции привела к резкому скачку цен на горюче-смазочные материалы. В итоге сложился колоссальный диспаритет цен. В мировой практике стоимость 1 тонны дизельного топлива равна стоимости 1 т пшеницы. На Кубани пшеница стоит втрое дешевле дизельного топлива.
Приватизация банковской системы привела к баснословным годовым процентным ставкам за кредит (до 150-200% годовых). Банки фактически ограбили высокорентабельные сельскохозяйственные предприятия, которые не в состоянии брать кредит даже на оборотные средства, не говоря уже о кредитах на строительство или приобретение новых сельхозмашин. Рост цен на энергоносители в результате приватизации привел к неудержимому росту тарифов на железнодорожные перевозки. В результате затраты на произведенную продукцию сельскохозяйственных предприятий почти сравнялись с затратами на железнодорожные перевозки, поэтому разорвались традиционные производственные связи между тружениками Кубани и предприятиями Урала, Севера и Сибири. Для сравнения: сельскохозяйственный производитель ФРГ может взять в банке краткосрочный кредит под 6% годовых, из которых 4% заплатит государство.
