Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2009г (v1.24)
Первый строится вокруг очевидного условия хозяйственной деятельности - ограниченности в хозяйстве ресурсов, имеющих физическое воплощение. Самый всеобъемлющий из этих ресурсов - труд, но сюда же относятся все возможные материалы, земля, электричество, транспорт и прочее.
В каждом конкретном цикле хозяйственная деятельность осуществляется совокупностью компаний, которые производят определенный набор продуктов и услуг, пользуясь определенным набором технологий. Эта совокупность может быть графически описана агрегированной кривой предложения SS1 (см. график 1), располагающейся в координатах P (уровень издержек и цен) и Q (уровень объема производства). В начальной фазе цикла хозяйство производит некое количество товаров и услуг (точка А) с издержками или по цене Р1. В этот начальный момент цикла, когда все хозяйство еще только-только оживает, спрос описывается кривой DD1. Потом, по мере подъема экономики и производства все большего количества добавленной стоимости, кривая спроса сдвигается вправо, требуя все больше предложения.
Некоторое время предложение реагирует адекватно, производя больше, и временные точки равновесия все время перемещаются вправо. Но поскольку ресурсы в экономике конечны, то по мере роста спроса на них они дорожают. Сначала медленно, потом, по мере приближения к исчерпанию, все быстрее и быстрее. Это то, что называется инфляцией ресурсов, и то, что мы наблюдали на всех рынках, от аренды до труда, начиная с 2007 года.
Помимо того что этот процесс ведет к росту издержек и цен (именно поэтому приближение кризиса, как правило, сопровождается инфляцией, и у нас это тоже было), он приводит к тому, что стоимость ресурсов обгоняет ценность, которую они производят. Это, в свою очередь, приводит к падению прибыльности капитала и к уменьшению возможностей инвестировать, что является одним из факторов, определяющих поворот от роста к спаду. Для нас факт того, что с определенного момента ресурсы стоят больше, чем та ценность, которую они производят, наиболее наглядно был виден по динамике реальных доходов населения, которые начиная с 1998 года росли с темпом, близким к темпам роста производительности труда, а в 2006 году стали энергично опережать ее. Типичный случай, когда стоимость ресурса обгоняет ценность, которую он способен произвести.
В результате этого процесса - роста стоимости ресурсов и снижения прибыльности капитала - система становится все менее устойчивой и все больше похожей на пирамиду, и любой шок может обеспечить ее поворот к краху.
Любопытный вопрос: почему никогда не удается там, наверху, удержать равновесие. Почему всегда какой-то шок происходит? По-видимому, одним из важных обстоятельств является наличие новых субъектов хозяйствования, которые по недосмотру появились внутри цикла роста и которым не досталось ресурсов в том количестве, на которое они могут претендовать исходя из прибыльности своего капитала. Именно такие новые субъекты, поддерживающие изменчивость среды, видимо, являются теми, кто удерживают систему в состоянии творческого неравновесия. Но что нам подъем, нам важно, что происходит в кризис.
В кризис происходит резкое сворачивание спроса и, соответственно, падение стоимости всех ресурсов. И здесь есть один важный момент. Все усилия властей по купированию спада, все возможные ответы на вопли населения и бизнеса: «Когда же это все закончится?», «Почему вы ничего не делаете?» - заключаются прежде всего в том, чтобы как можно быстрее остановить сдвиг кривой спроса вниз, а еще лучше быстренько вернуть ее к движению вверх. Но если это происходит слишком быстро, то не остается времени на другой важный процесс - сдвиг кривой агрегированного предложения. Ведь по-хорошему в момент кризиса бизнес и капитал начинают приспосабливаться к новым условиям сжатого спроса. Причем те новые компании, которым в прежнем цикле не хватало ресурсов и поэтому они использовали более совершенные технологии, оказываются в выигрышном положении, и структура агрегированного предложения автоматически меняется в их пользу и в пользу тех, кто быстрее реагировал на кризис, снизив издержки не только за счет падения цен на ресурсы, но и за счет повышения эффективности своей деятельности.
Этот процесс приводит к сдвигу кривой предложения вправо-вниз (на графике 1 это кривая SS2), и вот уже тот же объем товара производится по более низкой цене, экономика стала более эффективной, а вложения в капитал более прибыльными. В этих условиях есть стимул заниматься инвестициями, и теперь спрос скорее всего будет расти. Система готова к новому этапу подъема на новом по эффективности уровне.
В этой принципиальной схеме важно то, что на сдвиг кривой предложения требуется время, а если проблемы денежной ликвидности решаются слишком быстро, то этого времени нет, и хозяйство, не успев перестроиться, приобретает слишком низкий запас эффективности. Именно поэтому, когда развитые страны научились управлять кризисами с помощью денежной политики, а главным инструментом этого управления стали объемные вливания денег, кризисы из V-образных превратились в L-образные. И именно поэтому крики «Почему деньги не доходят до реального сектора?» и «Когда же правительство остановит этот спад?» сегодня, спустя три месяца после начала кризиса, не оправданы никакой экономической логикой.
Правительство и ЦБ не должны останавливать спад. Они должны обеспечить поддержание денежного оборота в естественно сжимающемся хозяйстве и готовить механизмы, которые можно будет использовать для стимулирования подъема. Чем, как мне кажется, российские правительство и ЦБ в целом и занимаются.
Процент и прибыль
Второй принципиальный механизм циклического спада и подъема отвечает на другой столь тревожащий всех вопрос: почему деньги в экономику вроде и вливают, а спад все равно продолжается? Экономисты, описавшие этот механизм, ввели в оборот понятие двух типов процентов - реального, того, под который банк предоставляет кредит, и эффективного, то есть того, который можно заработать, вложив деньги в то, что у нас называют реальной экономикой. Для удобства назовем их банковским процентом и предельной производительностью реального капитала.
Как правило, к моменту кризиса банковский процент уже существенно выше предельной производительности реального капитала. Это связано как с тем, что к этому времени возникает некоторый дефицит денежной ликвидности, так и с тем, что новые производственные инвестиции уже не очень эффективны - и из-за дороговизны ресурсов (см. предыдущий пункт) и из-за занятости рынков. Впрочем, как правило, негатива этого соотношения никто не замечает, так как предприниматели, увлекшись подъемом, привычно берут деньги в долг. Собственно, заимствование под слишком высокий процент и является одним из тех процессов, который обеспечивает разворот от роста к спаду.
Во время кризиса банковский процент еще больше возрастает. Помимо уже ранее существовавшего дефицита ликвидности (который в момент кризиса может и усугубиться, например потому, что страдающие от кризиса предприятия снимают деньги с банковских счетов) появляется и довольно большая плата за риск. Разрыв между процентами усиливается, и инвестиции становятся невозможными. Однако с течением времени ситуация меняется.
По мере снижения стоимости ресурсов, технологической и структурной перестройки экономики в пользу более эффективных производителей предельная производительность капитала начинает расти. Этот процесс происходит точечно, но тем не менее вложения в капитал - как в акционерный, так и в виде кредитных инвестиций - становятся все более выгодными. В то же время финансовые организации постепенно накапливают ликвидность, причем эта ликвидность стоит каких-то денег. Либо это депозиты населения, либо займы у центральных банков, либо обслуживание активов, приносящих ренту, - так или иначе накопленная ликвидность с течением времени начинает требовать выхода на рынки, и это заставляет банковский процент снижаться. Когда предельная производительность капитала становится выше банковского процента, мы становимся свидетелями начала нового подъема.
Еще раз зафиксируем, что эти процессы изменения соотношения процентных ставок требуют времени, и три месяца - это не срок. Другое соображение: чем более высокой окажется предельная производительность капитала, тем более эффективной и продуктивной будет экономика следующего цикла, поэтому слишком сильное искусственное давление на банковский процент в долгосрочном плане оказывается невыгодным национальной экономике.
Но, с другой стороны, слишком длительное превышение банковского процента предельной производительности капитала будет затягивать кредитную паузу, что приведет к разрушению слишком большого числа компаний, и в этом случае хозяйство несет большие убытки от потери ранее созданного богатства.
