Максим Акимов - Преступления США. Americrimes. Геноцид, экоцид, психоцид, как принципы доминирования
Говоря о появлении сложных наций Нового времени, французской к примеру, которая явилась широким консенсусом враждовавших прежде народов, объединенных-таки в конце концов волей политиков и мыслителей, а не зовом крови или причинами сугубо природно-естественного характера, можно заметить все же, что и сложная нация может (и должна) опереться именно на коренную, первичную этническую сущность, потому те же французы не только не отрекаются от своего галльского происхождения, но даже подчеркивают его, хотя, понятное дело, что бывали периоды, когда галлы оказались чем-то наподобие индейцев (сначала для покоривших их римлян, потом для явившихся с северо-запада франков), но римляне имели куда более высокую культурную индивидуальность, куда более тонкую человечность, чем англосаксы (явившиеся в Новое время к индейцам), и хотя римское завоевание Галлии происходило в ту эпоху, когда жестокости были менее порицаемы (а во времена экспансии англоамериканских «отцов-основателей» уже, казалось бы, всходила заря эпохи Просвещения), но даже древним воякам проигрывают англосаксы и выглядят более жестокими, менее человечными, более грубыми и примитивными.
Кстати сказать, когда англы, саксы, юты и прочие германцы, прибывшие из «тевтонского края», обосновались в Британии, они устроили такой чудовищный террор против местных кельтов, что те вынуждены были начать массовую эмиграцию на территорию современной Франции, где немалая часть сумела-таки спастись от геройств и подвигов «потомков славного Арминия».
И как британская нация не сумела стать фактом истории, распадаясь-таки на англичан и шотландцев (и Шотландия уже не только мечтает отделиться, но предпринимает даже конкретные шаги для этого), так и американская, причем в еще большей степени, не сумела вырасти в нечто более сложное, чем система, в которой небольшая кучка англоговорящих граждан повелевает «захваченными в плен» людьми. И если раньше англичане хотя бы имели то преимущество, которое позволяло им демографически подавлять «низшие расы», ведь, пользуясь технологиями римского наследия (и европейского вообще), англосаксы в той же Америке, с одной стороны, всеми силами вытравляли аборигенов (привозили им зараженные одеяла и пищу, стравливали их между собой или просто убивали), а сами, пользуясь обилием ресурсов, размножались на отнятых у индейцев землях, то сейчас «белые» перестали рожать, причем довольно резко, почти катастрофически, в последнюю четверть века. И в тот самый момент, когда я пишу эту главу, в ленте новостей пробежала строка, что в США многие обескуражены и расстроены новостью демографической статистики, появившейся после подсчета новорожденных за последний год. А статистика эта свидетельствует о том, что впервые за всю историю последних столетий белых младенцев в США родилось меньше, чем темнокожих и цветных. Родятся все чаще темнокожие малыши, дети китайцев, иммигрантов, прибывших из прочих азиатских стран, и, как я уже упоминал, резко увеличивается количество так называемых «латиносов», то есть испаноговорящих граждан (и неграждан, то есть нелегалов), и рост их демографии, похоже, может поставить окончательный крест на целостности американской «нации», поскольку испанский язык все более и более отвоевывает себе место под солнцем, освещающим пока еще соединенные штаты, которые в один прекрасный момент могут стать так же чужды друг другу, как сделались разобщены некогда ханства распавшейся Золотой Орды.
Какова же главная черта, характеризующая жизнь «американской нации» в настоящий момент?
Это абсурдизация, переход к хаотическому абсурду, вызванному чересполосицей взаимоисключающих разностей. Но это было бы с полбеды, коль в нынешний момент не стала бы вопиющей необходимость остановить ту политику, которая ведет Америку к пропасти, то есть весь этот, дошедший теперь до абсурда, экспансионизм, раздувание амбиций, бесконечные несправедливые войны.
И в каждом аспекте предмета, желающего называть себя «американской нацией», наблюдаются странные метаморфозы, будто бы являющиеся продолжением прежней Америки, но уже пародирующие ее. И, быть может, они были бы не так ужасны (для самой «нации»), коль вся их целостность не вела бы к скорой развязке, ведь в абсурд перешло все и вся, даже извечная «национальная идея» американцев — делать деньги! Теперь деньги стали делать в самом банальном смысле слова, их просто печатают, бесконтрольно штампуют, создают из ничего, надеясь на чудеса, не желая видеть той пропасти, к которой устремился весь корабль под названием «США».
Я нарочно посвятил «национальной идее» США и ее «нации» разные главы, поскольку два этих явления связаны друг с другом лишь опосредованно, ведь «идея» никак почти и не соотносится с нацией, верней, смогла жить и даже воплотиться без состоявшейся нации.
Да, национальная идея американизма воплощена в жизнь, здесь я должен согласиться и не спорить. Что являла собой эта идея? «Разбогатеть и прославиться!» Все так и вышло: Америка сумела нахапать немало богатств, и уж, конечно, аббревиатура США смогла навязнуть у всех на зубах, ославить себя. А то, что это богатство — не настоящее, что оно удивительным образом «прокисает», провоцирует крах вашингтонского режима, составляет собой финансовую пирамиду, обреченную завалиться, так это другой вопрос, как и то, что слава Америки — дурная слава.
И была ли нация, не было ли ее? Так ли это важно! Может, и происходило-таки когда-то в прошлом то самое «рождение нации», да только дитя оказалось мертворожденным, ведь его «родитель» — подросток, страдающий недугом преждевременного старения.
Войдет ли память об этой странной общности, об этой несостоявшейся нации в популярные страницы хроник, известных каждому? Будет ли она подобна славе Наполеона, проигравшего, но великого, или станет Арминием, которого никто и не помнит, кроме некоторых ученых да немногочисленных потомков, вернее — вероятных наследников его племени.
Не исключено, что американцы будут подобны монголам Золотой Орды, которые, выйдя к рубежу своего финала, ставшего бесславным, рассеялись, враждуя друг с другом, рассыпались по степи, будто и не было их, а города их славы занесло песком, и сейчас от них остались лишь руины, более запустевшие, чем окраины нынешнего Детройта. А на территориях, захваченных когда-то ордынцами, снова и с еще более интенсивной энергетикой расселились русские, которые, видимо, и являлись настоящими, законными хозяевами региона и его окрестностей, те русские, нация которых начала путь своего формирования уже более тысячи лет назад, не поддавшись распаду и уничтожению врагами за долгие века, причем одним из самых упорных и ненавидящих врагов Русского Мира был англоамериканизм.
Станет ли звездно-полосатая держава одной большой «окраиной Детройта»? Покажет время. Главный ее враг — она сама.
А пока американизм все еще существует, книга его жизни уже потихоньку выходит в последний тираж, разрозненные части его общества все активнее меняют цвет кожи, но дух его мерзостей, его агрессия, амбиция его «элиты», претендовавшей некогда на звание «ядра нации», все еще продолжает быть верна себе, не дойдя еще, видимо, до той точки, за которой наступит бесславный финал и жестокая очевидность краха несостоявшейся жизни.
Глава 6
Интервенция. Американцы в России
Откроем следующую страницу деяний американизма. На этот раз дело касается России, прямого вмешательства в наши внутренние дела, речь пойдет об интервенции. События разворачивались во время Гражданской войны, которую западные страны изо всех сил провоцировали и в которую они поспешили вмешаться.
В начале ХХ века американцы стремились развить «бурную деятельность» на разных направлениях, в это время они начали активный натиск в Евразии, не желая, однако, прерывать латиноамериканскую эпопею агрессий, ставшую для них уже привычной и почти рутинной.
В течение первых десятилетий ХХ века администрация США, как и прежде, прибегала к вооруженным интервенциям в страны Центральной Америки и Карибского бассейна. В 1904, 1914, 1916–1924 годах американские войска вторгались в Доминиканскую Республику, в 1906–1909, 1912, 1917–1922 годах — на Кубу, в 1905, 1907, 1911, 1912 годах — в Гондурас. В 1914 и 1916 годах интервенционистские действия США предпринимались в отношении Мексики, в 1915–1934 годах США фактически оккупировали Гаити, а в 1912–1933 годах (с небольшим перерывом) — Никарагуа. В 1918–1920 годах под предлогом защиты американских граждан Соединенные Штаты отправляли свои войска в Панаму и Гватемалу. В отличие от «дипломатии доллара», понимаемой как сочетание политико-дипломатических средств давления с экономическими, линия на прямое использование вооруженной силы в интересах отстаивания американских интересов в регионе получила название «политики большой дубинки». Ее автором считается президент США Теодор Рузвельт (1901–1909 гг.) [64].
