Евгений Примаков - Мир без России? К чему ведет политическая близорукость
В качестве потенциальных членов НАТО теперь рассматриваются не только европейские страны или те, которые расположены на грани Европы и Азии. Например, в Израиле создана правительственная комиссия, которая готовит рекомендации по присоединению к Североатлантическому союзу. Известно, что израильское руководство давно прощупывало возможность членства в НАТО, но никогда раньше не признавалось в этом. В 1971 году по указанию советского руководства я конфиденциально встречался с премьер-министром Израиля Голдой Меир и министром обороны Моше Даяном. Они полностью отрицали свое намерение вступить в НАТО, но мы знали, что представители израильского руководства зондировали такую возможность на встречах в Вашингтоне. Тогда США отказались от участия Израиля в НАТО, мотивируя свою позицию израильской вовлеченностью в конфликт с арабами. Но как пойдет дело сейчас, учитывая появление «иранской карты» и желание многих использовать ее в своей игре? Тем более что участие в конфликтах и отсутствие соглашений о границах с соседними государствами теперь не расценивается как непреодолимое препятствие для членства в НАТО.
Что касается американской политики на российском направлении, то процесс расширения НАТО призван не «сдержать» Россию, в чем нет никакой необходимости, но ослабить ее, сделать Россию более сговорчивой, когда дело касается ее национальных интересов. Пойдя на безудержное расширение НАТО, США не посчитались с крайне негативным отношением России к приему в Североатлантический союз бывших республик Советского Союза. У нас не было письменной договоренности с Соединенными Штатами по этому поводу.
Но, будучи министром иностранных дел России, я неоднократно говорил и Мадлен Олбрайт, и Строубу Тэлботу, и другим своим американским коллегам, что прием в НАТО бывших советских республик для нас означает переход «красной черты». В ответ я слышал: нет оснований предполагать, что это произойдет в близлежащий период. Но это произошло.
Госсекретарь США К. Райс не скрывала, что главными кандидатами на прием в НАТО считаются Украина и Грузия. Их участие в НАТО – недальновидная политика. Это не только антагонизирует отношения России с США и НАТО, но усилит антизападные, националистические настроения и соответствующие таким настроениям силы внутри страны. Уже в преддверии сближения Украины с НАТО в России все громче звучат голоса, требующие не продлевать Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Россией и Украиной, срок которого истекает в апреле 2009 года. Согласно этому договору, Россия фактически признала присоединение к Украине Крыма – подарок, который, ни с кем не посоветовавшись, преподнес Киеву Н.С. Хрущев. Правда, тогда административные границы между советскими республиками не играли такой уж большой роли в глазах общественности, но теперь, когда они стали государственными границами, положение изменилось. В России немало тех, кто не согласен с передачей Украине Крыма. Еще больше тех, кто против отторжения от России города русской боевой славы, как его не без причины называют, Севастополя. Число таких несогласных неизбежно прибавит присоединение Украины к НАТО. Я исключаю перспективу применения силы в российско-украинских отношениях. Но в случае присоединения Украины к НАТО неизбежно обострится вопрос с базированием в Севастополе российского Черноморского флота. Это тоже связано с договором.
Помню, будучи председателем правительства, я пришел на заседание Совета Федерации, где рассматривался вопрос о ратификации общего договора с Украиной. Наши сенаторы, и они были правы, не хотели ратифицировать его без ратификации украинским парламентом соглашения о Черноморском флоте. А украинцы не хотели ратифицировать это соглашение без нашей ратификации Договора о дружбе, сотрудничестве и партнерстве. Тогда я предложил для выхода из ситуации принять закон о ратификации из двух пунктов. Первый – ратифицировать. По второму произвести обмен ратификационными грамотами, лишь после того как парламентом Украины будет выпущен закон о ратификации соглашения о Черноморском флоте. Выход был найден. Стоит ли забывать об этой связке?
И главное – в случае неизбежного при приеме Украины в Североатлантический союз дальнейшего обострения ее отношений с Россией готовы ли США и НАТО решительно взять сторону Киева против Москвы с риском отбросить Россию к периоду конфронтации с Западом? Неужели прием Украины в НАТО важнее того, чтобы избежать такой перспективы?
Включение Украины в НАТО вынудит Россию – это уже было сказано заместителем председателя правительства С.Б. Ивановым – отказаться от производства на ее территории комплектующих изделий для своей военной промышленности. Это неизбежно коснется и производства продукции двойного назначения. С выпуском такой продукции связана значительная часть украинской промышленности. Это еще больше напряжет внутриполитическую обстановку, которая уже ныне характеризуется тем, что, как показывают опросы общественного мнения, большинство населения Украины не согласно с ее вступлением в НАТО. Повсюду слышны требования, обращенные к президенту Ющенко, провести по этому вопросу общенародный референдум, который, если не будет сфальсифицирован, однозначно засвидетельствует победу противников вхождения Украины в Североатлантический союз. Неужели все это проходит мимо внимания американского руководства, которое потакает стремлению Ющенко войти в НАТО даже в условиях угрозы раздела Украины на два лагеря, что далеко не укрепит и саму эту организацию.
Многоопытный Г. Киссинджер предложил формулу, которая поможет найти выход из создавшегося положения без потери лица тех, кто уверял Киев в поддержке желания украинского президента быть принятым в НАТО. «Поскольку НАТО в принципе согласна принять Украину в свой состав, нет необходимости срочно ускорять практические действия в этом направлении» – это цитата из его статьи в газете «Вашингтон пост».[38] Посмотрим, последуют ли совету Киссинджера те, кто делает политику в Вашингтоне.
С Грузией ситуация во многом аналогичная, хотя там состоялся референдум, во время которого большинство принявших в нем участие высказалось за вступление в НАТО. Но референдум был проведен в момент обострения российско-грузинских отношений, которые, уверен, не всегда будут враждебными. А вступление в НАТО, без сомнения, отодвинет это «не всегда» на очень долгий период, во время которого отношения между двумя государствами неизбежно еще больше обострятся. Нынешнее грузинское руководство, возможно, надеется, что членство в НАТО обеспечит ему вооруженную поддержку в случае дальнейшего применения военной силы против Абхазии или Южной Осетии. Я абсолютно не верю в такое вооруженное вмешательство НАТО, которое может обернуться катастрофическими последствиями. В Брюсселе и, что еще важнее, в Вашингтоне это понимают.
Причины «операции Косово»
Казалось, с чего бы это Вашингтон настолько втянулся в превращение Косова – небольшой территории (11 тыс. кв. км) с населением около 2 млн человек – в самостоятельное государство, даже не заботясь о возможных отнюдь не выгодных ему последствиях этого.
Подчеркну ряд моментов, характеризующих косовский конфликт, которые, как представляется, следует принимать во внимание.
Сербы небезосновательно считают край Косово и Метохия землей, где зародилась их цивилизация, культура, самобытность. Там в IX–X веках и в середине XIV века возникла и окрепла государственность сербов. В начале XIII века зародилось сербское православие. В 1389 году на этой земле произошла битва сербского войска с войском Османской империи. Для сербов эта битва – символ национального героизма.
Албанцы в течение веков тоже находятся на территории Косовского края. Но максимумом признаваемой государственности, которым обладало Косово, была автономия края в Югославии при И. Тито. В 1987 году С. Милошевич отменил расширенные права, предоставленные автономному краю. Параллельно была создана косовскими албанцами скупщина (парламент), которая приняла в 1990 году закон о независимости края. Однако это не привело к выходу из Сербии. Можно считать, что в Косове установилось двоевластие. Выбранный «президентом» Косова И. Ругова придерживался умеренных взглядов, что проявлялось и во время его переговоров с Белградом.
Мало сторонников превращения края в самостоятельное государство было и вне Косова. В качестве министра иностранных дел России в 1996 году в Нью-Йорке я встречался на сессии Генеральной Ассамблеи ООН с министром иностранных дел Албании. Отвечая на мой вопрос, он твердо заявил, что его страна (даже его страна. – Е.П.) рассматривает решение косовской проблемы лишь в границах Югославии. Такая же позиция фиксировалась в целом ряде документов контактной группы, в которую вошли Россия, США, Германия, Великобритания, Франция. Заявление контактной группы по Косову впервые было принято 24 сентября 1997 года при моем участии. Резолюция была направлена на прекращение вооруженных столкновений, происходивших в Косове, прекращение поставок вооружений, но исходила из того, что косовская проблема – внутреннее дело Югославии. Мы в силу обстоятельств рассматривали впоследствии неоднократно вопрос о Косове, но при этом существовало общее мнение: Косово – не независимое государственное образование. Несогласие между мной и госсекретарем США Мадлен Олбрайт проявилось по формулировке: «Косово – часть Югославии» (она) или «Косово – часть Сербии» (я). Так или иначе, и США, и Россия считали Косово частью другого государства. Более того, Госдепартамент США занес в список террористических организаций Армию освобождения Косова (АОК), вооруженным путем добивавшуюся изгнания сербов из Косова. Правда, впоследствии боевики из АОК были переквалифицированы в героев.
