Максим Федоренко - Русский гамбит генерала Казанцева
Впрочем, по словам очевидцев, несмотря на объявленную Масхадовым всеобщую мобилизацию, только единицы «граждан республики» явились на призывные пункты. Большинство же населения не собиралось воевать. Мало того, жители Шелковского и Наурского районов, а также станицы Каргалинская собрали подписи под воззванием к Президенту России Б. Ельцину с просьбой навести порядок в Чеченской Республике.
В ночь на 16 сентября 1999 года наиболее влиятельные чеченские полевые командиры на встрече в одном из горных сел Чечни приняли решение организовать так называемый «Народный комитет обороны». Он должен был заниматься восстановлением боевых подразделений, действовавших в период войны, и организацией обороны Чечни на случай «военного вторжения» со стороны России. Полевые командиры, встреча которых не была санкционирована чеченскими властями, объявили своим подчиненным готовность номер один. Разведка федеральных сил сообщала, что боевики, угрожая оружием, заставляли жителей Наурского и Надтеречного районов Чечни рыть окопы и возводить укрепсооружения.
По автомобильным дорогам Надтеречного района Чеченской Республики отмечалось перемещение большого количества беженцев, чем пользовались боевики, которые смешивались с колонной и вели разведку позиций федеральных войск.
Беженцы из Чечни, в основном старики, женщины и дети, продолжали покидать свои дома. Мужчинам по приказу Масхадова был запрещен выезд за пределы республики, их заставляли строить оборонительные укрепления. В целях запугивания боевики проводили показательные расстрелы. Так поступили с мужчиной славянской национальности, когда тот отказался рыть окопы в населенном пункте Ищерская. Данные об убитом не известны.
Басаев и Хаттаб с особо приближенными людьми скрывались в горах, недалеко от населенного пункта Урус-Мартан. Беженцы рассказывали, что бомбовые удары по объектам незаконных вооруженных формирований и их базам были эффективны, боевики несли большие потери, среди мирного населения жертв не было.
В ходе ударов федеральной авиации с воздуха были повреждены укрепсооружения, расположенные в населенном пункте Наурская. В селении Кенхи Шаройского района Чечни прямым попаданием снаряда были уничтожены 12 боевиков.
29 сентября 1999 года Масхадов вновь провел закрытое совещание с руководителями силовых ведомств «Чеченской Республики Ичкерии». В нем приняли участие почти все командующие фронтами, направлениями, секторами. На совещании, которое продолжалось почти всю ночь, обсуждалась военно-политическая обстановка в республике и разрабатывались меры по отражению «агрессии» на случай начала сухопутной операции.
«Каждый из командующих получил запечатанный пакет с секретным спецзаданием. При поступлении приказа каждый командир будет знать, какой объект, улицу или дом он будет защищать», — сообщал «вице-премьер» Чечни А. Закаев.
Для генерала Казанцева не было секретом то, что не только из «волков» (одинокий волк — «борз» — символ «Ичкерии». — Авт.) состояли бандитские «стаи». В них находилось немало и «псов войны» — иностранных наемников. Об участии иностранных граждан в военной агрессии против Дагестана с территории Чечни свидетельствовали не только обнаруженные на поле боя документы, но и многочисленные публикации в зарубежных средствах массовой информации. «37 наемников из арабских стран погибли в ходе боев в Дагестане», — сообщала, например, арабская газета «Аш-Шарк Аль-Аусат» («Ближний Восток»). Среди погибших четверо были подданными стран Персидского залива. Убитый Абу Мусааб аль-Табуки занимал должность директора Исламского пропагандистского центра одной из монархий Аравийского полуострова. Убиты были также Абу Мухаммед аль-Канас, Абдель Даим и Хаким. Последнего, по сведениям арабской газеты, сам Хаттаб «короновал» как «руководителя моджахедов». Среди погибших находился и Абдель Малик аль-Ираки (Ирак), руководивший отрядом боевиков, в который, помимо чеченцев и дагестанцев, входили три турка.
Кто же они, эти люди? За что отдали свои жизни на территории чужого государства?
Им не нравится, когда их называют наемниками — «солдатами удачи». Ведь в международно-правовой сфере немало документов, которые прямо касаются наемничества или содержат положения о наемниках. Например, в Декларации Генеральной Ассамблеи ООН от 24 октября 1970 года подчеркивается, что «каждое государство обязано воздерживаться от организации или поощрения организации иррегулярных сил или вооруженных банд, в том числе наемников, для вторжения на территорию другого государства». В статье 47 Дополнительного протокола № 1 к Женевской конвенции 1949 года о защите жертв международных вооруженных конфликтов (принят 8 июня 1977 г.), предусмотрено, что наемник не имеет права на статус комбатанта (лица, входящего в состав вооруженных сил воюющего государства и принимающего непосредственное участие в военных действиях), а соответственно — и военнопленного. Конвенция же 1989 года, принятая в рамках ООН, запрещает вербовку, использование, финансирование и обучение наемников и ставит вне закона всех лиц, осуществляющих эти действия. Ответственность за подобные действия предусматривает и Уголовный кодекс Российской Федерации.
Поэтому наемники-исламисты зачастую прикрываются лозунгами о «всемирном джихаде», помощи братьям-мусульманам, борющимся «за независимость Ичкерии». Тот же Хабиб Абдель Рахман, известный всем как полевой командир Хаттаб, говорил о себе: «Я — солдат Аллаха, другой профессии у меня нет. Но я не наемник, я — моджахед». Между тем Хаттаб воевал уже более 15 лет. Сначала участвовал в боевых действиях в Афганистане, затем в отрядах непримиримой таджикской оппозиции, с 1995 года — в Чечне. И всюду предлагал свои услуги профессионального убийцы за доллары.
Что бы ни говорили о себе «воины ислама», в основном ими движут элементарная материальная заинтересованность, нежелание, да и неумение жить другой, мирной жизнью. Неслучайно в стане чеченских боевиков буквально все было поставлено на материальную основу. Так, за каждого убитого и взятого в плен военнослужащего вожаки «волчьих стай» установили свои расценки. Например, за пленение генерала Российской армии Хаттаб обещал «раскошелиться» на 10 тысяч долларов, сотрудника ФСБ — 30 тысяч долларов. Известно, что новобранец, вступающий в отряд Басаева, получал единовременные выплаты за боевые действия: обстрелять российский блокпост — 100 долларов, подорвать единицу бронетехники — от 300 до 500 долларов, сбить вертолет МИ-24 — 18 тысяч долларов, МИ-26 — 20 тысяч долларов, самолеты СУ-24 и СУ-25 — 25 тысяч долларов.
Как же оказались наемники на части территории суверенной России? Откуда проникли и проникают они в Чечню?
После подписания Хасавюртовских соглашений и вывода российских войск с территории республики к концу 1996 года рассчитывать на успех в предпринимательской деятельности или какое-то политическое влияние в Чечне можно было, только имея за собой реальную силу. Как результат, зарубежные государства, имеющие и стремящиеся реализовать свои политические и экономические интересы на Кавказе, оказались заинтересованы в «своих» лидерах местных незаконных вооруженных формирований. Денежные вливания из-за рубежа во многом и обеспечили дальнейшее существование таких формирований. Вместе с деньгами из-за рубежа потянулись специально направленные, ориентированные и идеологически подготовленные «солдаты удачи». Среди них быстро нашлись «начальники» для отрядов ваххабитов, костяк которых составляли иностранцы, в основном — арабы, проникнувшие в Чечню после развала бывшего СССР через неохраняемые тогда границы с Грузией и Азербайджаном, а «пушечным мясом» являлись представители местного населения. Были и отряды, сплошь состоящие из наемников. Наиболее известным отрядом иностранных наемников, активно действовавшим во время первой кампании, был батальон «Фатх», укомплектованный уроженцами Турции, Иордании, Ливана и других государств. Вместе с ним в 1996 году на стороне боевиков действовали более двухсот боснийских мусульман, алжирцы из экстремистской организации «Эмир Абдель Кадер», сирийцы из «Исламского освобождения Сирии», саудовцы из «Организации исламской революции», йеменцы из отрядов «Солдаты Халифа Рашида».
Когда первая чеченская кампания завершилась, они не поторопились вернуться восвояси, включившись в криминальную жизнь мятежной республики. Ставший вожаком этих наемников Хаттаб в союзе с братьями Шамилем и Ширвани Басаевыми достигли наибольшего влияния в Чечне. Другие лидеры крупных незаконных вооруженных формирований (такие, как Р. Гелаев и А. Бараев) вынуждены были с ними считаться. Отряды Хаттаба — Басаева постоянно пополнялись новыми боевиками. По уровню своей подготовки и оснащению они были близки к армейским подразделениям, способным не только проводить террористические акты и вести партизанскую войну, но и захватывать и удерживать соседние территории. Профессиональных бойцов для этих отрядов, причем не только из местных жителей, но и приезжих из Средней Азии, уйгур из Синь-Цзяньского округа Китая, крымских татар, албанцев, россиян мусульманских регионов страны и даже этнических славян, готовила хорошо оснащенная и разветвленная сеть баз и лагерей, организованная на территории Чечни в период между двумя военными кампаниями.
