Николай Стариков - Шерше ля нефть
Несложно догадаться, что ключ к повышению цены на нефть находится в том же самом месте, где американцы нашли ключ к ее понижению. В Персидском заливе...
8. Саддам Хусейн— американский регулятор цен на нефть
Единственное, что меня интересует на Кавказе, – это кто контролирует дорогу, по которой качается нефть, а аборигены могут хоть разорвать друг друга на части.
Лорд Балъфур, министр иностранных дел. Великобритании, 1919 годОперация по уменьшению стоимости и удержанию низкой цены куда более сложная, чем игра на повышение. Так уж устроен человек, так уж устроена экономика. Все хотят продать свой товар подороже. Поэтому американское благословение на увеличение ценника арабскими шейхами всегда будет принято более благосклонно. Но для мировой экономики, для тех самых брокеров нужен был сигнал, повод для подорожания ресурса. Кроме всех прочих причин (в ожидании будущей схватки с Китаем), необходимо собрать под свой контроль максимальное количество источников углеводородов, чтобы в нужный момент можно было играть в любую сторону, когда логика американо-китайского противостояния этого потребует.
1990 год. Крупнейшие месторождения нефти в Саудовской Аравии, Кувейте, Норвегии американцами уже контролируются. Нефтяная промышленность СССР после ценового удара дышит на ладан, а после неизбежного крушения страны, к которому ее ведет большой друг «цивилизованного мира» Михаил Сергеевич Горбачев, достанется победителям, то есть Западу. Ходорковские, Березовские, Невзлины и прочие герои будущего раздела советского нефтяного пирога еще работают в простых советских НИИ или кооперативах и даже не подозревают, какое сказочное богатство свалится на них в ближайшие годы. Но лидеры Запада всегда работают на перспективу и прекрасно знают, что первым шагом «демократического» правительства осколков СССР будет приватизация нефтяных скважин вопреки всем мировым канонам работы в этой сверхприбыльной отрасли. В итоге Вашингтон будет полностью контролировать нефтяные активы бывшего СССР.
Что остается? Венесуэла и другие латиноамериканские страны, играющие едва заметную роль, полностью покорны политике США[93]. В начале 90-х годов на карте мира остается всего лишь две страны, обладающие огромными нефтяными запасами и неподконтрольные американцам: это наши старые знакомые Ирак и Иран. Вопрос вам на засыпку: будь вы главой США, кого вы станете громить и подчинять первым, антиамериканский Тегеран или лояльный к США Багдад?
Проверьте себя, как политика. Иран прогнал американскую марионетку – шаха, захватил посольство США и удерживал в заложниках американских дипломатов. Ирак сменил антиамериканскую риторику на дружественную, отчасти свернул сотрудничество с СССР и во время войны с иранцами получал оружие от обеих сверхдержав. Нефти и в Ираке, и в Иране много. Кого вы будете подчинять себе военным путем?
Логично при таком раскладе вначале подчинять врага, оставив дружеский режим на потом. Американцы же выбрали своей мишенью, наоборот, более дружественного им Саддама Хусейна. Почему его? Потому что Ирак занимает второе место в мире по запасам углеводородного сырья, уступая лишь Саудовской Аравии? Это важный момент, но не решающий, запасы Ирана лишь немногим меньше, а по некоторым оценкам, и больше иракских. Так почему в Вашингтоне решили наказать вполне лояльный режим, а не явных врагов?
Потому что враги будут биться насмерть, а США очень любят воевать со слабыми противниками. Потому что друзей легче обмануть, а именно на обмане и провокации строится вся американская политика.
Не стали исключением и первые шаги Штатов в борьбе за дорогую нефть. Они вошли в историю человечества под двумя названиями:
«Иракская агрессия против Кувейта»;
военная операция против агрессивного иракского режима «Буря в пустыне».
Второе стало естественным следствием первого. А повышение цены на черное золото стало результатом всей операции американского руководства. Для понимания подоплеки событий совершим небольшой исторический экскурс. До конца первой мировой войны Ирак входил в состав Османской империи, на его территории происходили не самые ожесточенные сражения, но все же военные действия иракскую территорию не миновали. Англичане боролись здесь с турецкой армией, сами же арабы в основном оставались в роли сторонних наблюдателей. Нельзя не отметить, что в Ираке воевал и русский экспедиционный корпус генерала Баратова, направленный сюда по просьбе Великобритании.
К концу войны Месопотамию оккупировали английские войска. Роль нефти в политике и экономике уже становилась вполне очевидной, поэтому Великобритания сюда и пришла. Сначала, с 1922 по 1932 год, Ирак становится подмандатной территорией, когда британцы установили здесь марионеточный монархический режим. Мандат Лиги Наций истек в 1932 году, но англичане так никуда и не ушли. Потом отшумела вторая мировая, в ходе которой англичанам удалось подавить подготовленное Германией восстание. Если бы оно удалось, то вся мировая история могла бы пойти по-другому. Со 2 мая 1941 года в Ираке шли бои, 30 мая британские войска вошли в Багдад, и Гитлер, до последнего момента колебавшийся в выборе направления своего удара, сделал окончательную ставку на разгром Советского Союза...
После 22 июня 1941 года ничего особенного на Ближнем Востоке не происходило. После окончания войны англосаксы вновь «задержались» в нефтеносном районе. В результате многочисленных заговоров и переворотов Ирак стал весьма нестабильным государством, что позволило Западу продолжить беспрепятственно качать иракские углеводороды. Контроль над нефтедобычей оставался в руках иностранных монополий, пока в 1968 году к власти не пришла партия Баас, пытавшаяся возродить весь арабский мир под социалистическими лозунгами.
Шаги любого независимого руководителя любого государства нашей планеты, обладающего нефтяными запасами, легко предсказать. Одинаково поступят демократически выбранный президент и диктатор, пришедший к власти путем убийств и переворотов, – начнется национализация нефтяной промышленности. Это безошибочный индикатор, потому что любая независимая власть будет стремиться к тому, чтобы оставить нефтедоллары внутри страны и не позволить им утекать к иностранцам. А вот если пришедшее к власти руководство под аккомпанемент громких фраз о свободном рынке, инвестициях начинает приватизировать нефтяную отрасль, как это было у нас в России, – сомнений быть не должно. Это западные марионетки, готовые за малую долю обобрать собственный народ...
Вся история современного Ирака связана с именем Саддама Хусейна – решительного, жестокого и весьма амбициозного правителя. Справедливости ради заметим, что не он был главой Ирака, когда в начале 70-х годов партия Баас провела национализацию иракской нефтяной промышленности. Разумеется, это сильно ухудшило отношения Ирака с Западом. Багдад стал, согласно западной печати, чуть ли не главным спонсором террористов. Улучшаться подпорченные отношения начали лишь с началом ирано-иракской войны, когда именно багдадский режим стал «шпагой» США в наказании взбунтовавшегося Ирана. Что любопытно, едва придя к власти в 1979 году, Хусейн уже в 1980 году напал на Иран, что явно свидетельствует о его горячем желании наладить подпорченные отношения с Вашингтоном.
Стремление молодого иракского диктатора к «правильной» политике не осталось незамеченным. В феврале 1982 года Багдадбыл вдруг вычеркнут из американского списка государств, «поддерживающих международный терроризм», что означало начало расширения торгово-экономических и военных связей[94]. В декабре 1984 года, всего лишь через месяц после восстановления дипломатических отношений, в Багдаде вновь открылось посольство США, немедленно начавшее снабжать иракских военных разведывательной информацией со своих спутников-шпионов. Углубление иракско-американской дружбы немедленно отразилось на расширении кредитной линии, предоставляемой Хусейну. Нуждавшийся в средствах Ирак получил $ 345 млн в 1984 году, в следующем, 1985, году – уже $675 млн, а в конце 1987 года Ираку был обещан самый большой заем такого рода для отдельной страны во всем мире – $1 млрд.[95]
Вспомним наш собственный опыт, освежим в памяти взволнованные лица Чубайса, Гайдара и других руководителей молодой российской экономики. С каким придыханием говорили они об иностранных кредитах, с какими трудностями их добывали. Под каждое выделение денег Россия что-то обязательно была обязана сделать: то демократизироваться, то приватизироваться. Просто так деньги никогда не давали. Несложно догадаться, что крупные цифры американских кредитов обозначали соответствующее «укрупнение» американо-иракской дружбы.
