Михаил Домогацких - Последний штурм
Это сразу напомнило многим одну нашумевшую пресс-конференцию, которую проводил вице-президент почти сразу после своего избрания.
— Господа, — сказал он тогда, — я готов ответить на любой вопрос, кроме глупого.
Все восприняли тогда это как шутку, и она понравилась. Действительно, зачем отвечать на глупые вопросы?
— Господин вице-президент, — поднялся корреспондент ведущего агентства, — вы пришли в Белый дом с поста губернатора штата. Скажите, у вас есть какие-то свежие мысли для Белого дома?
— Я же сказал, — с ходу отрубил Агню, — что готов отвечать на любой вопрос, кроме глупого.
Сначала воцарилось молчание, а потом зал разразился хохотом. Агню растерянно переводил взгляд с одного журналиста на другого, не понимая, над чем они смеются. Когда смех умолк, еще один журналист поднялся с места:
— Сэр, будучи губернатором штата, вы приказали полиции открыть огонь по демонстрации негров, назвав их черномазыми бунтовщиками. Вы и сейчас придерживаетесь такого же мнения?
— Это еще более глупый вопрос, чем предыдущий, но я отвечу: послабление бунтовщикам — черные они или белые — будет только ослаблять Америку.
Опять разразился хохот. Переждав его, Агню спросил:
— Есть еще вопросы, господа?
Корреспондент нью-йоркской газеты, поднявшись, ответил под смех своих коллег:
— У нас, господин вице-президент, в запасе только глупые вопросы. Мы ими вас утомлять не будем. Спасибо за внимание…
В салон вице-президента вошла стюардесса с подносом, уставленным стаканами с виски, джином, прохладительными напитками. Пока журналисты выбирали, что выпить, вице-президент продолжал говорить:
— Азия сейчас — самый тревожный район мира. Наша миссия, миссия Америки, принести сюда спокойствие, дать народам возможность пользоваться свободой и демократией без вмешательства враждебных сил со стороны. Мы жертвуем своими парнями во Вьетнаме, чтобы его народ не попал под гнет коммунизма. И наши благородные жертвы поднимают престиж Америки в мире.
— Но, сэр, не только в мире, но даже в самой Америке растут протесты против войны во Вьетнаме, люди требуют, чтобы мы ушли оттуда. Как вы объясните это?
— На этот вопрос я отвечу так, как ответил в своем выступлении по телевидению президент Никсон. Он сказал, что в связи с этой войной демонстранты и раньше приходили к Белому дому. Сейчас их стало больше. Нарушители будут привлекаться к ответственности со всей строгостью, потому что они выступают против жизненных интересов Америки.
Было еще несколько вопросов, которые задавались ради приличия, никто не ждал от вице-президента ни глубоких мыслей, ни глубокого анализа. Но ответ на последний вопрос долго был предметом веселых шуток журналистов.
— Господин вице-президент, — спросили его, — мы должны посетить Малайзию. С кем вы будете вести главные переговоры там?
Агню растерянно посмотрел по сторонам, видимо рассчитывая на поддержку пресс-секретаря, но тот, как на грех, отлучился. Тогда он решил воспользоваться собственными знаниями и под веселый смех журналистов сказал:
— В основном с генералом Сухарто.
— И это вице-президент Америки! — кто-то произнес с горечью в голосе. — Президента Индонезии путает с премьер-министром Малайзии Раджибуром Рахманом…
— Я же вам обещал потрясающую новость, — удовлетворенно произнес рыжебородый репортер.
Через десять с лишним лет всю американскую и мировую прессу обойдет другой скандальный казус, когда бывший губернатор штата Калифорния, ставший президентом Америки, Рональд Рейган, чокаясь бокалом вина с президентом Бразилии, произнесет тост за процветание Колумбии.
В Джакарте Спиро Агню встречали торжественно, и он был доволен приемом, лестными словами в его адрес. Одно расстроило: на предложение поддержать идею о создании нового блока, чтобы «ликвидировать вакуум» в Юго-Восточной Азии, отвечали только вежливыми улыбками, уверениями в дружбе с народом Америки. Зато по всему пути от президентского дворца до резиденции, отведенной вице-президенту США, стояли колонны студенческой молодежи с плакатами: «Агню, домой!» Это повторилось в Новой Зеландии, Бангкоке и Куала-Лумпуре. На вопрос одного корреспондента, как он относится к этим демонстрациям, Агню ответил с раздражением в голосе: «Нам нужно просто привыкнуть к этому».
Самая трудная задача стояла перед Агню в Сайгоне, где настойчиво повторяемая идея «вьетнамизации» войны с каждым днем усиливала панику в верхах, порождала предчувствие безысходности. Там все острее понимали, что в случае действительного вывода американских войск из Южного Вьетнама армия Тхиеу станет совершенно беззащитной перед растущей силой Фронта освобождения. И об этом без всяких дипломатических околичностей сказал американскому гостю президент Нгуен Ван Тхиеу:
— У нас складывается впечатление, господин вице-президент, — я говорил об этом и президенту Никсону, — что Соединенные Штаты решили оставить нас один на один с Вьетконгом. «Вьетнамизация», о которой вы тоже говорили во время своего визита в другие страны, стала доминантой американской политики. Ее осуществление только вопрос времени. Не так ли?
— Это слишком поспешный вывод, господин президент. В политике всегда есть варианты для маневра. В нынешней обстановке в мире и у нас в Америке мы должны быть готовы к этому.
— Это я понимаю. Но то, что требуют коммунисты на переговорах в Париже, не отвергается, а лишь рассматривается вами как вариант, в который вы хотите вносить коррективы только для того, чтобы выторговать побольше политических выгод. Все следящие за переговорами видят, что для вас главное состоит в том, чтобы найти почетный для себя выход, — Тхиеу говорил жестко, не смягчая выражений, что в общем-то противоречило его обращению с американцами любого ранга.
— Позвольте мне, по поручению президента Никсона, внести полную ясность в этот вопрос, — сказал Агню, уловив недовольство в голосе собеседника. — Наше правительство будет твердо вести свой курс. Оно, как вы заметили, не устанавливает сроков вывода своих войск и не будет устанавливать их и впредь, поскольку это не в наших интересах. Вывод нескольких тысяч человек нисколько не ослабит нашей мощи во Вьетнаме. Наоборот, она возрастет за счет оснащения армии новыми видами вооружения. Президент просил меня передать вам, что остающийся контингент будет находиться здесь столько, сколько потребуется для того, чтобы обеспечить прочность положения вашего правительства, укрепить институты демократии до такой степени, чтобы их не могли поколебать никакие происки врагов.
— Институты демократии, господин Агню, в этой суровой и беспощадной войне тоже подвергаются враждебному воздействию извне, они размываются, впитывают подрывные идеи и становятся аморфными и недостаточно надежными.
— Могу вам сказать, господин президент, что Соединенные Штаты уже в ближайшее время предпримут такие шаги для укрепления вашей армии, которые превратят ее в самую мощную в Азии, а ведь армия — это главная опора государства, которое стоит на переднем рубеже свободного мира. Она должна отражать нападение внешнего врага и обезвреживать врага внутреннего. Генерал Уолтон обратился к президенту Никсону с просьбой выделить в его распоряжение сто миллионов долларов на ближайшие два-три года, чтобы реорганизовать и укрепить силы внутренней безопасности вашей республики и превратить их в бастион против внутренних врагов.
Нгуен Ван Тхиеу знал об этом докладе со слов самого генерала Уолтона, главного советника при командовании сайгонскими полицейскими формированиями.
— И каково мнение президента? — спросил он.
— Положительное. Вы получите все, что необходимо.
— Это хорошо. Но главная задача — укрепить фронт. Пока наши объединенные вооруженные силы действуют пассивно. Вьетконг обладает такой мощью, которая заставляет нас обороняться, а не наступать. Настроение в наших, — Тхиеу посмотрел прямо в глаза Спиро Агню, — да частично и в ваших войсках вызывает тревогу. Ваши солдаты, настроенные на то, что скоро армия уйдет из Вьетнама, открыто говорят, что нет смысла рисковать в бою, пусть это делают вьетнамцы. А наши солдаты — это уже не секрет, господин вице-президент, а констатация факта — не верят, что смогут сдержать напор Вьетконга. Вот в чем печальный результат широкой рекламы «гуамской доктрины». Она подрывает решимость к сопротивлению. И я прошу вас передать это мое мнение господину президенту.
— Думаю, — ответил Агню, — это — как бы точнее сказать? — он замолк, подыскивая подходящее определение, — это… временный паралич воли, который необходимо преодолеть, и мы его преодолеем.
Нгуен Ван Тхиеу внутренне содрогнулся от такой беспощадной прямолинейности. Вице-президент будто повторил слова из французской газеты, которая писала: «Режим президента Тхиеу парализован американской доктриной «вьетнамизации». Неверие проникает во все сферы общества. Паралич пока коснулся периферийных органов, но он грозит поразить весь организм. Это произойдет тогда, когда парижские переговоры и активные боевые операции Вьетконга заставят американцев уйти из Вьетнама». Президент почувствовал, что у него нет больше сил продолжать разговор, ему хотелось сейчас остаться одному, подумать над своим будущим, если столь грозное предсказание станет реальностью. Но он собрался с силами, улыбнулся.
