ВП СССР - Разгерметизация
“Правда” писала в первом своём номере: “Основной задачей является … введение демократического республиканского строя”[236]. В наказе рабочим депутатам Московский комитет заявил: “Пролетариат стремится достигнуть свободы для борьбы за социализм — свою конечную цель”. Традиционная ссылка на “конечную цель” достаточно подчеркивает историческую дистанцию по отношению к социализму. Дальше этого никто не шёл. Опасение перейти за пределы демократической революции диктовало политику выжидания, приспособления и фактического отступления перед соглашателями» (ист. 81.1, стр. 312, 313).
«Член заграничной редакции Центрального органа Каменев[237], член Центрального Комитета Сталин и депутат Думы Муранов, также вернувшийся из Сибири[238], отстранили старую, слишком “левую” редакцию “Правды” и, опираясь на свои проблематические права, взяли с 15 марта газету в свои руки. В программной статье новой редакции заявлялось, что большевики будут решительно поддерживать Временное правительство, “поскольку оно борется с реакцией или контрреволюцией”. По вопросу о войне новые руководители высказались не менее категорически: пока германская армия повинуется своему императору, русский солдат должен “стойко стоять на своем посту, на пулю отвечать пулей и на снаряд — снарядом”[239].
“Не бессодержательное “долой войну” — наш лозунг. Наш лозунг — давление на Временное правительство с целью заставить его … выступить с попыткой склонить все воюющие страны к немедленному открытию переговоров … А до тех пор каждый остается на своём боевом посту!” Идеи, как и формулировки, насквозь оборонческие. (…) Обороняясь от патриотической печати, “Правда” заходила еще далее: “Всякое «пораженчество», — писала она, — а вернее, то, что неразборчивая печать под охраной царской цензуры клеймила этим именем, умерло в тот момент, когда на улицах Петрограда показался первый революционный полк”. (…) “День выхода первого номера преобразованной “Правды”, 15 марта, — рассказывает Шляпников, — был днём оборонческого ликования. Весь Таврический дворец, от дельцов Комитета Государственной думы до самого сердца революционной демократии — Исполнительного комитета, — был преисполнен одной новостью: победой умеренных, благоразумных большевиков над крайними. В самом Исполнительном комитете нас встретили ядовитыми улыбками… Когда этот номер “Правды” был получен на заводах, там он вызвал полное недоумение среди членов нашей партии и сочувствовавших нам и язвительное удовольствие у наших противников… Негодование в районах было огромное, а когда пролетарии узнали, что “Правда” была захвачена приехавшими из Сибири тремя бывшими руководителями “Правды”, то потребовали исключения их из партии”» (ист. 81.1, стр. 316, 317).
Факты, которые привёл “Лев” Давидович, мы оспаривать не берёмся, как не делает этого и составитель сборника (ист. 81) д.и.н. Н.А.Васецкий. Но мы обращаем внимание на то, что приведённые места взяты из работы “История русской революции” в 2 х т., вышедшей в свет впервые в 1931—1933 гг. в Берлине, т.е. после высылки Лейбы Бронштейна из СССР <в 1930 г.>. Своё повествование Л.Д.Бронштейн разбавляет цитатами, весьма короткими для того, чтобы можно было быть уверенным, что они не вырваны из одного контекста, дабы придать убедительность другому. То есть встает вопрос: сколь свободен от субъективизма и добросовестен историк Лейба Бронштейн.
В собрании сочинений И.В.Сталина сказано:
«12 марта[240] И.В.Сталин, освобожденный февральской революцией 1917 года из туруханской ссылки, приезжает в Петроград. (…)
15 марта. На расширенном совещании Бюро ЦК РСДРП (б) И.В.Сталин вводится в редакцию газеты “Правда”» (Том 3, раздел Биографическая хроника, стр. 412).
— Это к вопросу о “проблематических” правах.
Программной статьи редакции от 15 марта, на которую ссылается Л.Д.Бронштейн, в собрании сочинений Сталина нет: может быть, Иосиф Виссарионович посчитал неуместным публикацию её под своим именем в 1946 г., а может он к её появлению и не причастен. Но статья в “Правде” № 8 от 14 марта “О советах рабочих и солдатских депутатов” есть, и в ней говорится о необходимости создания Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов по всей территории России. В частности, сказано:
«Для того чтобыразбить старую власть, достаточно было временного союза восставших рабочих и солдат. Ибо ясно само собой, что сила русской революции — в союзе рабочих и крестьян, переодетых в солдатские шинели.
Но для того чтобысохранить добытые права и развернуть дальше революцию, — для этого одного лишьвременного союза рабочих и солдат отнюдь недостаточно.
Для этого необходимо союз этот сделать сознательным и прочным, длительным и устойчивым для того, чтобы противостоять провокаторским вылазкам контрреволюции. (…)
Органами этого союза и являются Советы рабочих и солдатских депутатов. И чем теснее сплочены эти Советы, чем крепче они организованы, тем действительнее выраженная в них революционная власть революционного народа, тем реальнее гарантии против контрреволюции.
Укрепить эти Советы, сделать их повсеместными, связать их между собой во главе с центральным Советом рабочих и солдатских депутатов, как органом революционной власти народа, — вот в каком направлении должны работать революционные социал-демократы»[241].
16 марта 1917 г. в “Правде”, № 10 была опубликована статья И.В.Сталина “О войне” (Соч., т. 3, стр. 4 — 8). Статья начинается со слов:
«На днях генерал Корнилов докладывал Совету рабочих и солдатских депутатов в Петрограде о готовящемся наступлении немцевна Россию.
Родзянко и Гучков призвали по этому случаю армию и население готовиться к войне до конца.
А буржуазная печать подняла тревогу: “Свобода в опасности, да здравствует война!” Причём к тревоге этой приложила руку и одна часть революционной русской демократии…»
Далее Сталин называет цель первой мировой войны — «захват (аннексия) чужих, главным образом, аграрных территорий капиталистическими государствами», — и делает вывод:
«Именно поэтому нынешнее положение России не даёт оснований к тому, чтобы бить в набат и провозгласить: “Свобода в опасности, да здравствует война!” (…)
Каковы те практические пути, которые могут повести к скорейшему прекращению войны?
Прежде всего, несомненно, что голый лозунг “долой войну!” совершенно непригоден, как практический путь, ибо он, не выходя за пределы пропаганды идей мира вообще, ничего не дает и не может дать в смысле практического воздействия на воюющие силы в целях прекращения войны. (…)
Где же выход?
Выход — путь давления на Временное правительство с требованием изъявления им своего согласия немедленно открыть мирные переговоры.
Рабочие, солдаты и крестьяне должны устраивать митинги и демонстрации, они должны потребовать от Временного правительства, чтобы онооткрыто и во всеуслышание выступило с попыткой склонить все воюющие державы немедленно приступить к мирным переговорам на началах признания права наций на самоопределение.
Только в таком случае лозунг “долой войну!” не рискует превратиться в бессодержательный, в ничего не говорящий пацифизм, тольков этом случае может он вылиться в мощную политическую кампанию, срывающую маску с империалистов[242] и выявляющую действительную подоплёку нынешней войны».
В “Правде”, № 12 от 18 марта 1917 г. опубликована статья И.В.Сталина “Об условиях победы русской революции” (Соч., т. 3, стр. 11 — 15). В ней отмечено, в частности, следующее:
«Одна из особенностей нашей революции состоит в том, что базой её до сих пор является Петроград. Схватки и выстрелы, баррикады и жертвы, борьба и победа имели место, главным образом, в Петрограде и его окрестностях (Кронштадт и пр.). Провинция ограничилась восприятием плодов победы и выражением доверия Временному правительству.
Отражением этого факта явилось то двоевластие, тот фактический раздел власти между Временным правительством и Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов, который не дает покоя наёмникам контрреволюции. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, как орган революционной борьбы рабочих и солдат, и Временное правительство, как орган напуганной “крайностями” революции умеренной буржуазии, нашедшей себе опору в инертности провинции, — такова картина. В этом — слабость революции, ибо подобное положение вещей закрепляет оторванность провинции от столицы, отсутствие контакта между ними.
Но с углублением революции революционизируется и провинция. Организуются на местах Советы рабочих депутатов. Вовлекаются в движение крестьяне и организуются в свои союзы. Демократизируется армия и организуются на местах союзы солдат. Инертность провинции отходит в прошлое.
