Александр Филиппов - Вся политика. Хрестоматия
Легко построить модель таких сделок. Каждая политическая сила выбирает ту институциональную структуру, которая способствует продвижению ее ценностей, проектов или интересов. В зависимости от соотношения сил, включая способность некоторых деятелей навязывать недемократические решения, происходит следующее: либо устанавливается некоторая демократическая институциональная структура, либо начинается борьба за диктатуру. Эта модель предполагает гипотезы, соотносящие существующие силы и объективные условия с порождаемыми институциональными результатами. В частности, возникающие институциональные структуры объясняются из условий, в которых совершаются переходы.
Прежде чем развивать эту модель, разберем вопрос об институциональном выборе. Группы, вступающие в конфликт по поводу выбора демократических институтов, сталкиваются с тремя общими проблемами: содержание versus процедура, договор versus соперничество и мажоритарная система versus конституционализм. В какой степени социальные и экономические результаты должны быть оставлены непредрешенными и в какой степени некоторые из них должны быть гарантированы и защищены независимо от исхода соперничества? Какие решения следует принимать путем договоренностей, а какие – в ходе конкретной борьбы? Должны ли некоторые институты, такие как конституционные трибуналы, вооруженные силы или главы государства, оставаться арбитрами и стоять над конкурентными процессами, или им следует периодически выносить электоральные вердикты? Наконец, в какой степени и каким образом общество должно себя ограничить, с тем чтобы предотвратить будущие преобразования? Таковы центральные вопросы, связанные с конфликтами вокруг институтов.
Договоренности проблематичны по той причине, что институты имеют распределительные функции. Если бы речь шла только об эффективности, то и в вопросе о выборе институтов не возникало бы никаких разногласий; нет оснований опасаться системы, которая создает для кого-то лучшие условия, но не ущемляет при этом интересов всех остальных. Но поскольку экономические, политические и идеологические ресурсы распределяются, институты оказывают влияние на степень и способ продвижения конкретных интересов и ценностей. Поэтому предпочтения в отношении институтов оказываются различными.
Чего же нам ожидать при различных условиях? Обратим внимание на два условия: участникам известно соотношение сил в тот момент, когда принимается институциональная структура, и это отношение может быть неравновесным или же равновесным. Соответственно этим условиям принимаются определенные типы институтов, они определяют и то, насколько эти институты окажутся стабильными. Здесь возникают три гипотезы: (1) если ex ante известно, что соотношение сил неравновесно, то институты ратифицируют это соотношение, и они устойчивы, только если сохраняются первоначальные условия; (2) если ex ante известно, что соотношение сил равновесно, может случиться все что угодно: начнется долгая гражданская война, будет достигнута договоренность о нежизнеспособных институтах, или стороны придут к согласию относительно институциональной структуры, которая в конце концов обретает конвенциональную силу; (3) если соотношение сил ex ante не известно, институты сформируют сильную систему контроля и балансов и сохранятся, несмотря на любые условия. ‹…›
Представленный анализ не носит окончательного характера. Суммируем основные гипотезы.
Первая. Всякий раз, когда ancien regime вступает в переговоры о передаче власти, оптимальная стратегия демократизации оказывается противоречивой: она требует компромиссов ex ante и решительности ex post.
Вторая. По-видимому, выбор институтов во время недавних случаев перехода был во многом случайным и диктовался понятным желанием как можно быстрее уладить важнейшие конфликты. И есть основания полагать, что институты, принятые в качестве временных решений, таковыми и останутся. Следовательно, в новых демократиях постоянно будут возникать конфликты по поводу их главных институтов. Те политические силы, которые терпят поражение в результате взаимодействия этих институтов, будут постоянно ставить вопрос об институциональной структуре на политическую повестку дня.
Наконец, нас не должна вводить в заблуждение демократическая риторика тех сил, которые «вовремя» присоединились к оппозиции. Не все антиавторитарные движения состоят целиком из сторонников демократии: для некоторых лозунг демократии является лишь шагом к тому, чтобы пожрать как своих авторитарных оппонентов, так и союзников по борьбе с авторитарным режимом.
СОВРЕМЕННАЯ ДИСКУССИЯ
В. В. ПУТИН. ПОСЛАНИЕ ПРЕЗИДЕНТА РФ ФЕДЕРАЛЬНОМУ СОБРАНИЮ, 2005 год
«Но ценой развития демократических процедур не может быть ни правопорядок, ни столь трудно достигнутая стабильность, ни устойчивое проведение взятого экономического курса.
В этом вижу самостоятельный характер выбранного нами демократического пути. И потому мы будем двигаться вперед, учитывая наши собственные, внутренние обстоятельства. Но в обязательном порядке – опираясь на закон, на конституционные гарантии.
Разумеется, сама власть также не должна злоупотреблять имеющимися у нее административными рычагами. И она обязана открывать все новые возможности для укрепления в стране институтов реальной демократии.
То, что сейчас называется демократией, – виртуальная система, не связанная с реальностью. Она работает по советскому принципу: сверху поступают задания, а снизу – отчеты о проделанной работе. Такая ситуация означает, что снизу раньше или позже начинают поступать не отчеты, а приписки. Пример – выборы: результаты все чаше приписываются. Граница между управляемой демократией и авторитаризмом проходит там, где у людей формируется негативное отношение к выборам. На самом деле мы сейчас как раз на этой границе и находимся. То есть выборы дискредитируются в глазах общественности, а вместе с выборами – и те, кто получает власть с помощью избирательных процедур («Независимая газета», 24.05.2004). Дмитрий Орешкин, политолог Демократический эксперимент в России конца 80-х и 90-х годов XX века, в деталях интересный и небесполезный, не удался (или провалился). Более того, если бы этот эксперимент удался, то уже в середине (если не в начале) 90-х годов к власти в России пришли бы коммунисты. (В скобках замечу, что вряд ли Запад пришел бы в восторг от такой победы русской демократии и простил бы нам это…) Ни горбачевскую протодемократию, ни ельцинскую сначала охлократию, затем анархию, затем олигархию демократией считать нельзя. А демократические институты (как декорации), конечно, возникли. Да и сохранились. Короче, квазидемократию мы построили, демократию – нет («Комсомольская правда», 04.11.2004).
Виталий Третьяков, политический обозревательОтказывать собственному народу, самим себе в способности жить по демократическим законам – это значит не уважать себя, своих сограждан. Это значит не понимать прошлого и не видеть будущего.
Россия – это страна, которая выбрала для себя демократию волей собственного народа. Она сама встала на этот путь и, соблюдая все общепринятые демократические нормы, сама будет решать, каким образом – с учетом своей исторической, геополитической и иной специфики – можно обеспечить реализацию принципов свободы и демократии. Как суверенная страна Россия способна и будет самостоятельно определять для себя и сроки, и условия движения по этому пути.
Однако последовательное развитие демократии в России возможно лишь правовым, законным путем. А всякого рода внеправовые методы борьбы за национальные, религиозные, иные интересы противоречат самим принципам демократии. Государство будет на них законным, но жестким образом реагировать».
ЗАДАНИЯ НА ПОНИМАНИЕ
1. Чем отличается современное общество от традиционного?
Традиционное
____________________
Современное
____________________
2. Почему отказ от модернизации рано или поздно приводит любое общество в современном мире к угрозе исчезновения (если необходимо, обратитесь еще раз к отрывкам из работ Парсонса, Бирюкова и Сергеева, Хантингтона)?
____________________
3. Какие предпосылки для демократии (из перечисленных Далем, Растоу, Пшеворским и другими авторами) существуют, на Ваш взгляд, в России, а какие еще предстоит создать?
Существуют
____________________
Предстоит создать
____________________
4. ЧТО ТАКОЕ ДЕМОКРАТИЯ?
Демократия – самое трудноусваиваемое достижение современности. При этом без демократии процесс модернизации завершиться не может – как показывает история, недемократические государства, даже совершившие на том или ином этапе впечатляющие рывки в развитии, но не создавшие демократии, затем впадают в застой или даже деградируют.
Что же такое демократия? Еще в V веке до нашей эры афинянин Перикл с гордостью говорил: «У нас городом управляет не горсть людей, а большинство народа». Основу для современных демократических теорий в XVIII веке заложил Руссо, сформулировав учение об «общей воле» народа. Наблюдения французского монархиста графа Алексиса де Токвиля во время его поездки в немонархическую Америку XIX века крайне интересны тем, что аристократ Токвиль подмечал проявления демократического правления повсюду – вплоть до бытового поведения.
