Андрей Паршев - Почему Россия не Америка. 2015
Так, в период наполеоновских войн и после них мы держали за границей большую армию, и сношения с Европой, в том числе и торговые, сильно упростились. Наша денежная система базировалась тогда на бумажных ассигнациях (введены Екатериной II) и серебряной монете. В результате в стране разразился финансовый кризис, кроме всего прочего, серебро исчезло из обращения, за него давали два номинала ассигнациями. («Серебряная монета, замененная ассигнациями, сделалась в отношении к ним дороже не как монета, предпочтительная бумажным, но как товар» – Н. М. Карамзин).
Серебряную монету можно было встретить лишь в портовых и приграничных городах и столицах. Естественно, оттуда она и утекала в Европу.
Забавно, что понимания причин этого кризиса как и нынешнего, в обществе не было. Некоторые «исследователи» (духовные предки тех, кто проталкивает идею «золотого рубля») объявляли, что причиной удорожания серебра и, соответственно, удешевления ассигнаций являются сами ассигнации – дескать, бумага полноценными деньгами не является. Эту ситуацию подробно рассматривал Н. М. Карамзин:
«Обратимся к ассигнациям… Жители Мальдивских островов не знают иной монеты, кроме ничтожных раковин, имея торговлю внутреннюю и внешнюю. Кто дает цену деньгам? Правительство, объявляя, что оно будет принимать их в дань народную вместо таких и таких вещей. Если бы государь дал нам клейменые щепки и велел ходить им вместо рублей, нашедши способ предохранять нас от фальшивых монет деревянных, то мы взяли бы и щепки. Монеты введены не для делания из них сосудов, пуговиц и табакерок, но для оценки вещей и сравнения их между собою…
…Самое золото имеет гораздо более вообразительного, нежели внутреннего достоинства: кто бы за его блесточку отдал зимою теплую шубу, если бы оно ценилось только по своей собственной пользе? Но отдаю шубу и беру блесточку, когда могу обойтись без первой, а на вторую купить себе кафтан. Если мне дают кафтан и за бумажку, то бумажка и блесточка для меня равно драгоценны. Ассигнации уменьшаются в цене от своею размножения, золото и серебро также.
Открытие Америки произвело в оценке европейских товаров действие, подобное тому, что видим ныне в России от ассигнаций. Сей закон соразмерности непреложен. (Имеется в виду, что с притоком американского золота в 16–17 вв. оно подешевело в Европе или, что то же самое, товары по отношению к золоту подорожали. А «закон соразмерности» – суть уравнение Ньюкомба-Фишера, см. далее. – А. П.). От IX до XIV века предки наши не имели собственной металлической монеты, а единственно кожаные, правительством заклейменные лоскутки, называемые кунами, т. е. ассигнациями, и торговали с востоком и западом: с Грецией, с Пруссией, с Немецкой Ганзой; от IX века до 1228 г. лоскутки сии не унижались в цене относительно к серебру: ибо правительство не расточало их; но унизились до крайности, быв после того размножены неумеренно. Достойно примечания, что сии кожаные лоскутки были заменены у нас серебряною и медною монетою в самые мятежные и варварские времена ига ханского, когда баскаки уважались более князей. Татары не хотели брать кун, а требовали серебра. Русский мог откупиться от мук, от смерти, от неволи куском сего металла; отдавал за него все, что имел, и с презрением отвергал куны, так что они сами собою долженствовали исчезнуть…
…Наконец, Екатерина II изданием ассигнаций сперва изумила, но скоро облегчила народ во всех платежах и торговых сделках. Увидели удобность и пользу. Дотоле знатные купеческие обороты производились у нас векселями, с сего времени ассигнации заступили место векселей и распространили внутреннюю торговлю…
…Англичанину нет нужды, какие ходят у нас деньги – медные ли, золотые или бумажные. Если он за лоскуток бумаги получает у нас вещь, за которую ему сходно дать свою вещь ценою в гинею, то английская гинея будет равняться в курсе с русской бумажкой: ибо торговля государств основана на самом деле на мене вещей».
В пародийном, уменьшенном виде судьбу золотого рубля повторил советский пятак в наше время. Как только мировая цена на алюминиевую бронзу превысила номинал пятака, он исчез из обращения, возможно, кое-кто еще помнит эту ситуацию. Она больно щелкнула по горожанам, ездившим тогда на метро. А пятаки оказались в мировой экономике, проездом через Эстонию. Впервые ли у нас такая ситуация? Оказывается, нет.
Вот цитата из того же Карамзина: «Медная монета есть у нас только разменная, в коей мы теперь имеем крайнюю нужду и которая уменьшается от тайного переплавления в вещи, или от вывоза в чужие земли». Проблемы те же, причины те же.
Сейчас, если курс чуть-чуть тронется, нынешние гривенники и полтинники исчезнут, вот увидите.
Поэтому-то такой, совсем катастрофический, кризис завершил и эксперимент с «золотым рублем» Витте. А ведь современники в конце 19-го века называли реформу Витте «безрассудной затеей», «потерей золотого запаса». И были правы! Интересно, что Витте все-таки понимал ситуацию, знал, на что шел. Так, ему принадлежит сравнение роли иностранных инвестиций со стимулирующим действием… мышьяка!
И смотрите, ведь на что сейчас жалуются по всей стране? На недостаток денежной массы. Не золотой, серебряной или медной, а обычной бумажной, даже безналичной. Почему? Потому что она конвертируемая. При Александре I серебряная монета была в дефиците, а ассигнации – нет. Почему? Потому что серебряная была конвертируема, а ассигнации – нет.
Так что любая возможность ввести свободный, неконтролируемый обмен реальными ценностями с заграницей, будь то золотом, серебром, бронзой или нефтью, приводит к одному и тому же, во все времена – реальные ценности вытекают из страны на Запад, и наш рынок разрушается. Совершенно все равно, кто у нас при этом правит – царь, генсек или президент.
А что бывает, если правительству не удается остановить отток денежных средств за границу? Такая финансовая катастрофа разразилась в Китае в 30–40-х годах 19-го века. Денежная система там была построена на серебре, и оно «утекало» к английским купцам за опиум – именно англичане и создали тогда опиумную зону «Золотого треугольника» в своих владениях в Юго-Восточной Азии, специально для реализации в Китае. Один умный и мужественный китайский чиновник, расследовав по заданию императора эту историю, вышел на причины кризиса и приказал утопить запасы опиума из английских складов в море. Результатом были две «опиумных войны» 1840–42 и 1856–1860 гг. и оккупация Пекина, падение династии и распад страны на изолированные провинции, управляемые воюющими между собой генералами. Англичане отстояли свое право продавать в Китае опиум! То жалкое состояние Китая, которое мы застали в начале 20-го века, было прямым следствием эксплуатации Китая западными производителями наркотиков. Они занимались этим вполне официально вплоть до 30-х годов 20-го века! Тогда финансовая анемия государства длилась более 100 лет… Что-то будет у нас.
2.9. А что такое капитализм?
Без светильника истории тактика – потемки.
А. В. СуворовТак что видите, все что вы прочитали – не такое уж большое открытие. Все давно было известно. По всем прикидкам получается, что в рамках «мировой экономики» российская экономика нежизнеспособна, а вот ограниченная внутренним рынком – вполне. Значит, в принципе, вполне может оказаться жизнеспособной и сейчас. Конечно, должны отмереть паразитические наросты, сидевшие на экспорте и импорте. И тогда волей-неволей (голод не тетка) потребитель потянется к отечественному производителю, и тот начнет копить столь необходимые ему инвестиции. Останемся ли мы в будущем капиталистическим рыночным государством? Вероятность этого есть. Да рыночным мы всегда были, и при Ленине, и даже при Сталине, а капиталистическим после нынешних пертурбаций можем и остаться, правда, капитализм должен быть ограничен внутренним рынком капитала.
А давайте-ка разберемся сначала, что такое «капитализм». Если попросить простого гражданина объяснить это понятие, то он скорее всего бодро ответит, что капитализм – это частная собственность на средства производства. Если спросить, что же такое в этом случае «государственный капитализм», то возникает гнетущая пауза, как после вопроса о границе Азии и Европы.
На самом деле капитализм – это всего лишь направленность человеческой деятельности на сохранение и увеличение производственного капитала. И все! Ни о какой форме собственности в этом определении не говорится.
Просто очень давно обнаружилось, что если средства производства (капитал – это не только и не столько деньги, а сырье, оборудование и технологии) принадлежат частным лицам, то они естественным образом ведут себя как капиталисты, то есть в процессе производства в первую очередь заботятся о капитале, возмещая из прибыли его убыль, и лишь потом о своих потребностях и потребностях своих рабочих.
