Павел Назаренко - В гостях у Сталина. 14 лет в советских концлагерях
Сигнал. Заскрипели буферные пружины и паровоз потянул свою клажу по рельсам железной австрийской дороги, проходящей через леса, поля и горы. Не всем удалось выехать, как нам думалось, а как передавали жители окрестностей Юденбурга.
Завод фактически был разбит, уцелели только топки и трубы а потому работ там не могло быть никаких, но к великому удивлению завод начал яко бы работать. Задымились трубы, которые из своих утроб выбрасывали массу черного дыма и от этого дыма по всей окрестности, к большому ужасу людей, распространялся смрад горелых человеческих тел. Дым из заводских труб выходил довольно продолжительное время.
Из этого смело можно вывести заключение, что более опасные для красных офицеры были выделены в отдельную группу и, после отхода поездов с офицерами, были расстреляны, а их тела брошены в топки. И так, красные палачи не смогли скрыть свои зверские расправы над обезоруженными офицерами. Если бы нашлась такая смелая власть, то она бы свободно могла открыть эти страшные злодеяния кровожадных московских приспешников и через печать довести до сведения всему миру, что на свете есть звери в образе человека, т. е. двуногие чудо-звери.
Красный дракон наслаждался муками свободолюбивых борцов, отнимая им жизни и тела их сжигал в топках, чтобы скрыть следы ужасов. На последнее они способны, а жителей Юденбурга отравляли дымом горевших человеческих тел. О, англичане, англичане да будет и вам так.
В товарных вагонах тепло и ужасно тесно. Приходилось большую часть времени стоять, а не лежать или сидеть. У всех лица довольно угрюмые, и на чем то сосредоточенные. Кто тоскует молча, кто разговаривает, стараясь время убить, кто развеселяет себя и других а кто с горя и песни поет, но всех беспокоит одна и та же мысль: как избежать жестокой расправы. Некоторые офицеры предложили скрыть свои офицерские чины и записаться рядовыми. Один из офицеров Войск. Старш. К… громогласно заявил: «Кто скроет свой чин я первый его выдам».
После такого заявления все сразу приуныли и сделалась полная тишина, и только монотонный стук колес на стыках рельс, в вагоне нарушал воцарившуюся тишину, но слегка убаюкивал переутомленных физически, голодом и душевными переживаниями несчастных жертв.
Нас довезли к железнодорожной станции города Граца.
Город Грац — Австрия
Наш поезд стоит на железнодорожной станции. Вечерние сумерки уже окутали окрестности города. Поезд остановился после неприятного скрипа ржавых пружин, стука буферов и нескольких довольно чувствительных толчков, от которых несчастные жертвы, подобно морскому прибою, ударяющему о береговые камни, волнообразно ударялись о стены скотских вагонов.
Звенят и скрежещут отмыкаемые замки и со скрипом открываются двери. Слышна команда: «Вылетай пулей». Выскакиваем из вагонов.
Из мрака выглядывают силуэты советских солдат, построенных густыми шпалерами вдоль дороги к тюрьме. Всматриваясь в солдат, мы увидели, что они были вооружены винтовками, автоматами, пулеметами, ручными гранатами на поясах. Уверен, что где то вблизи находились орудия и танки. К сожалению, была темная ночь и мы всего не могли видеть.
Все это было приготовлено против обезоруженных казачьих офицеров. О, какую большую честь советы оказывали нам? Как они боялись нас? Какими опасными врагами мы являлись для «красного рая?»
Построились в походную колонну и двинулись к тюрьме.
Выкрики угроз, площадной ругани превратились в сплошной звериный рев, который доносился к нашим ушам со всех сторон от красных солдат и красноармеек. Последние визжали в темноте подобно диким зверям и домашним животным. Площадная ругань и гнусные предложения наполняли ночной воздух, нарушая ночную тишину и ночной покой жителей чужого города.
Какое то тяжелое чувство овладело мной. В груди, что то мешало мне свободно дышать. Невольно напрашивается вопрос: За что, за что все это? — за то, что жертвенно любили свою Казачью Родину и жертвовали всем, что имели, отдавая свою жизнь, защищая не только свой Казачий Край, но и всю Империю Российскую.
Понуря головы, усталые с разбитой душой, измученные бессонницей и забыв о том, что уже двое суток не было во рту никакой пищи, идем, сопровождаемые нелестными комплиментами и пожеланиями. «Господи, прости им, они и сами не знают, что творят». Темная масса. Они, безусловно, и не понимают, что творят, не понимают, что делают, но дешевая пропаганда — агитация коммунистической партии все же делает свое дело. (Так казак всегда прощал обиды всем своим врагам, поработителям, находя для них оправдание, но только не для себя а потому и всегда страдал).
Их устами орет безумец, опьяненный чрезмерными посулами коммунизма и доведенный до идиотизма до такой степени, что он готов продать или убить своего родного отца или брата, не отдавая себе в этом отчета. Не мы ли, бывало спасали своими телами, спасая их отцов от разгрома и уничтожения немецкими полчищами с 1914–1918 г., до полного развала русских армий и превращения их в банды дезертиров, отдавших свою страну немцам без всякого сопротивления? И не мы ли первыми восстали спасать их от коммунистической нечисти.?
Не мы ли первые стали ему на пути, стараясь воспрепятствовать его распространению по всей территории, не только Казачьих краев, но и их городов и сел. Неужели они настолько одурманены, что и в настоящее время еще не могут отрезветь. Неужели этот дурман еще не выветрился из их бараньих голов? И, вот, мы в их руках.
Наш путь — «Его путь, когда евреи кричали» распни Его, распни Его. Такие пожелания из мрака этой беснующей толпы неслись к нам.
В тюрьме города Граца — Австрия
Вогнали нас в тюремный двор и сразу же за нами были закрыты ворота. Прощай волюшка, прощай свободушка и может быть навсегда.
О, как тяжело мириться с такими черными мыслями. Так, как тюрьма не смогла вместить такое большое число заключенных, то больше двухсот человек должны были разместиться для ночлега во дворе вокруг тюремного здания. Как только мы разместились, то была подана команда «не расходись».
Сначала мы расселились, а потом поддаваясь действию всесильного и магического сна, начали склоняться к земле и друг к другу. Усталость взяла свое и мы сладко заснули. Сон наш не был продолжительным. Около полуночи, заблудившийся дождь нашел нужным, подкравшись в темноте, омыть слезы многих. Капли его ударялись по лицам и разбудили нас и прервали чудные, не к месту, сновидения.
Чуть ли не все были одеты по летнему, что заставило нас плотнее прижаться друг к другу и попробовать заснуть снова. От дождя сон улетел и больше не возвращался.
Ну вот и утро и день. Среди нашей среды начали шнырять подозрительные типы, в том число и 12-ти летний мальчик с чекистами, а этот мальчик к большому прискорбию был любимцем нашей офицерской среды а теперь водит чекиста и указывает на офицеров с указанием, кто он и чем был и какую должность занимал.
Не можете себе представить с какой злобой все мы смотрели на этого юного ребенка-Иуду. На будет Господь ему судья.
В Граце нас задержали несколько дней, составляли список в алфавитном порядке и составляли большую группу для эшелона, который должен был отойти в первой (в конце) декады июня м-ца в СССР
Приготовления окончены. Передают нас конвою. Погружают в вагоны по 40 человек, забивают окна и замыкают двери. 13 скотских вагонах никаких удобств для перевозимых людей нет, кроме лотка из жести, выведенного наружу под вагон, который для арестованных является уборной. Ни нар, ни полок не полагается.
Через полчаса сигнал. Два паровоза перекликнулись гудками «готов, готов» мол и зашипев, рванули состав. Вагоны от сильных рывков бросались на своих колесах вперед, но ударившись о передние буфера, под действием сильных пружин, отскочили назад, отбиваясь и сбивая с ног людей, находившихся в вагонах. Вновь рванулись, отскочили назад, опять рывок, а люди падая и качаясь внутри проклинали машинистов и всех советских приспешников. Но вот опять рывок, но не особенно сильный и вагоны следуя за паровозами послушно покатились по рельсам, влачимые двумя черными чудовищами, длинной толстой гремучей змеей.
Люди немного успокоились а кое кто из удачников прильнул, к случайно найденной скважине в стене вагона, с жадностью впивается глазами в чужие просторы полей, лесов и гор Австрии, а потом: ровные, ровные, чуть ли не бесконечные степи, прекрасные степи, подобно нашим черноморским, донским и украинским.
Прекрасные степные озера раскинулись во всю свою ширь, подобно зеркалам, громадных размеров, отражающие в себе все движения в небесной выси, и самые далекие голубые небеса.
А вот и горы приближаются к нам. Нагота их одета пышными лесами, которые спускаются до подножий гор и переходят в кустарники. Какая прелесть эти поля, озера, леса и горы, это красота и гордость Венгрии. Но, дыхание Марса и игра его с мечем и огнем оставили свои следы всюду, — на протяжении всего пути от Граца.
