Сергей Кургинян - Суть Времени 2013 № 19 (13 марта 2013)
Не хочу проводить никаких прямых параллелей между безвестным Максимом Кузьминым и все-таки весьма известным Францем Фердинандом. Что же касается параллели косвенной, с помощью которой я хочу что-то доуточнить, то она состоит в том, что вплоть до крупного политического скандала вокруг смерти Максима Кузьмина никого не интересовало, кто он такой, кто его родители и так далее. А сразу после этого скандала всем стало интересно всё, что связано с Максимом Кузьминым. Так устроено общественное мнение. Телевизионные журналисты не могут не действовать сообразно тому, как именно оно устроено.
Перед убийством Кеннеди Ли Харви Освальд не был интересен никому. Сразу после убийства Кеннеди он стал интересен всем. И если ты журналист — будь добр удовлетворять этот интерес. В этом твоя прямая обязанность. Беги, выхватывай самое интересное, сражайся за возможность это выхватить со своими коллегами. Ты для этого пошел не на биофак, не на физфак, а на телевизионную журналистику.
XL.Никонова, естественно, захотела побежать быстрее других, выхватить самое интересное, сделать так, чтобы все смотрели именно ее программу. У нее на канале «Россия» есть такая программа — «Прямой эфир». Программу эту я обычно не смотрю.
Во-первых, потому что нет времени.
Во-вторых, потому что очень не люблю шоу.
А в-третьих, потому что к шоу на бытовые темы отношусь совсем уж сдержанно. Но это я.
А Никонова свою программу, естественно, любит. И не просто любит, а обожает. Хочет, чтобы все ахали: «Батюшки, что она показала!» В каком-то смысле, ничего другого Никонова и не хочет. Конечно же, ей желательно, чтобы в этом «батюшки!» было какое-то содержание. Ну, на худой конец, пусть просто ахнут. Но этак, знаете ли, по полной программе: «Вы видели, видели, что она показала? Вы видели?!» Никаких других мотивов у Никоновой не бывает. Я встречал на своем веку много телепродюсеров, работающих по заказу и говорящих: «Между деньгами и славой мы давно выбрали деньги». Никонова давно выбрала славу. Она и от денег не откажется. Но слава для нее важнее. Тех, для кого важнее деньги, называют «заказные». То, что Никонова не заказная, я понял с первого взгляда. И потом мог убедиться в этом много раз. Она не «заказная» и не «приказная». Она из тех, кому нужна слава. Кто этим живет. И кто одновременно считает, что будет слава — будет и все остальное.
Не только я это понимаю. Вся телетусовка это понимает. Подчеркиваю — вся. Тут что Петровская с Лариной, что Сванидзе, что представители патриотического направления (Шевченко, Леонтьев и так далее). Все понимают, что Никонова — это «девушка нервная, талантливая, активная, профессиональная, вполне себе адекватная во всех смыслах, но не заказная и не приказная».
Так вот… В этом своем не заказном (и не приказном) качестве Никонова делает очередной выпуск программы «Прямой эфир». «Прямой эфир» она хочет делать на самую жгучую тему. Сама жгучая тема — гибель Максима Кузьмина. Что нужно Никоновой? Чтобы в ее программе был наилучшим способом удовлетворен запрос аудитории на новую информацию о Максиме Кузьмине. Аудитория «Прямого эфира» ждет не осмысления, не рефлексии — она ждет простой сенсации. И Никоновой нужно, чтобы эта сенсация была у нее в программе, а не в программах конкурентов. Типичный мотив американской тележурналистики.
И что же делает Никонова? Она добывает и выводит под телекамеры мать Максима Кузьмина. Вот уж сенсация так сенсация!
Эта мать — молодая, очень простая и далеко не безгрешная женщина. Но никакое не исчадие ада. Таких сейчас — «до и больше». Она малообразованна, но отнюдь не дегенеративна. Она попивает, но отнюдь не является вдрызг спившейся бомжихой. И так далее.
Это тот самый простой персонаж, которого обожает западный кинематограф. Появись такая героиня у какого-нибудь Ларса фон Триера (кто не знает — есть такой талантливый и модный кинорежиссер), все бы восхищались: «Ах, насколько все натурально! И человечно! И не приукрашено!»
Да что там Ларс фон Триер! Я таких персонажей — реальных, а не кинематографических — за время работы в геофизике повидал достаточно много. В каких-нибудь поселках на БАМе, например… Или в качестве поварих в геофизических экспедициях.
Как рассуждал один мой знакомый бамовский путеец: «Все бабы пьють: моя жена, Стяпанова… Все бабы гуляють: моя жена, Стяпанова…» Других женщин он не наблюдал. И занимался обобщением на известном ему экспериментальном материале.
Ну что сказать по данному поводу? Это наша незатейливая, грубая, несовершенная жизнь. Она такой была и в советский период. Издевательство, которое интеллигенция наша, номенклатура и бандиты на паях учинили по отношению к народу, соорудив для себя раек, а народ кинув на социальное дно, придали этому типажу еще большую деформированность и сделали этот типаж еще более массовым. И что?
Маяковский писал в стихотворении «Сергею Есенину»:
Дескать,
заменить бы вам
богему
классом,
класс влиял на вас,
и было б не до драк.
Ну, а класс-то
жажду
заливает квасом?
Класс — он тоже
выпить не дурак.
Повернем это стихотворение на 180 социальных, так сказать, градусов. И признаем, что класс всегда был выпить не дурак. А сейчас, в условиях деклассированности, это его свойство приобрело резко усугубленный характер. Но богема-то наша пакостная — журналистская и иная — она только кефир и томатный сок потребляет? Тьфу!
«Креаклы» наши, блин,
И алкоголь, и кокаин…
Уже стихами я заговорил!
Наша креативная богема возмущается тем, что мать Максима Кузьмина пьет. Во невидаль! Я не раз участвовал в телевизионных передачах, на которые приходили вусмерть пьяные элитарии, не вязали лыка вообще. И этим все умилялись.
Мать Максима Кузьмина гуляет? Да уж, это у нас в 2013 году — совсем невидаль! Ксения Собчак, конечно же, не гуляет.
Так с каких же это пор наша богема вдруг начала разыгрывать еще и карту высоконравственности, а также карту, так сказать, здорового образа жизни? И кого нам предъявят в этой игре в качестве позитивного примера? Какую-нибудь Хангу, наверное? Героев «Дома-2»?
XLI.Я обещал читателю, что в данном цикле буду затрагивать сразу и политические, и метафизические, и иные проблемы. Метафизические проблемы очень прочно сопряжены с понятием «запах». Тут надо не только видеть и слышать («и виждь, и внемли», — говорится у Пушкина). Тут нужно еще и нечто улавливать обонянием. И не абы что, а мертвый дух — он же скверна.
«Чую, чую», — говорят герои русских сказок. А ты-то чуешь, чем все это пахнет, читатель?
Мать Максима Кузьмина наша либеральная журналистика начала прессовать по полной программе, ни на секунду не поколебавшись. А можно было бы поколебаться. Чай, простая женщина — не какой-то там Кургинян. Чай, горе у нее огромное — ребенок умер. А вы как полагаете? Что, для вас, креативных, это горе, а для таких, как она, нет? Знаем, знаем, что вы именно так и полагаете. И демонстрируете именно это своим поведением. Ну так и примите за это надлежащую награду — горячую общенародную любовь, так сказать.
У очень несовершенной женщины в нарушение закона отобрали детей и увезли в США. И там один из них погиб. Она узнала о том, что он погиб, из телевизора. Но она живой человек, понимаете? Несовершенный, но живой. И у нее есть права. И если говорить на американский лад, то на свете есть только две подлинно стоящие вещи — эти права и простой человек. То есть я-то считаю, что этих стоящих вещей намного больше. Но американский подход, весьма почитаемый нашими «креаклами», гласит, что их только две.
Ну, так вот. Если эти две стоящие вещи показывает какой-нибудь Стэнли Крамер и речь идет о правах простого американца, то наши «креаклы» писают кипятком. А если речь идет о тех же двух стоящих вещах, но место простого американца занимает простой гражданин нашей страны, то наши же креаклы поносят эти две стоящие вещи отборными матерными словами. Благо им можно. Это матери Максима Кузьмина нельзя. А им — можно. Как говорили в застойные годы про одну такую креаклиху: «Она матом не ругается — она им разговаривает».
Итак, простой человек и его права. Точка. Нарушили права? Получайте! А человеку должно быть возвращено все, что он имеет по праву. Да, у него, кроме прав, есть и обязанности. И они так же регламентированы законом, как и права. И если он нарушил свои обязанности, то его на законных основаниях надо наказать так, как этого требует закон — тюрьмой ли, отбором ли ребенка. Но только сообразно требованиям закона и при строгом соблюдении соответствующих процедур. А любое незаконное действие по отношению к нему должно привести к тому, что на нарах окажутся лица, совершившие это незаконное действие. Так ведь, вроде бы? Куда там!
