Елена Обичкина - Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире
политики. Разнообразие традиционных французских сыров и букет тонких
французских вин в глазах французов и иностранцев являются не менее
важными характеристиками национальной идентичности, чем собственная
ядерная бомба. Однако эти факторы мы оставим за рамками нашего
исследования. Когда мы говорим о внешнеполитической идентичности, то
поле нашего анализа сужается. Речь пойдёт о характеристиках, определяющих место и поведение Франции на международной арене в
длительной исторической перспективе, на протяжении двух последних веков, и «прорастающих» в настоящее время. В этой связи и поскольку главная тема
исследования – место Франции в мире и в ещё большей степени – роль, которой она ищет для себя в международной системе, уместным будет
сослаться здесь на знаменитую формулу одного из её гениев – Ж.-П. Сартра: «Мой выбор – это мой образ». Это поистине французское отношение к
реальности: её не следует послушно принимать, её надо творить согласно
8 Ibidem, p.72.
12
собственному замыслу. В этом смысле внешняя политика Франции
определяется выбором и обязательствами, которые она считает нужным на
себя взять, следуя логике собственного образа. Главное в этом образе –представление об особой роли Франции в мире.
Амбициозность внешнеполитических устремлений стала довлеющей
чертой французской политики ещё в ХУП в., и особенно в ХУШ в., когда
Франция начала уступать европейскую гегемонию Англии. Со времён
Людовика Х1У и Наполеона Франция живёт мечтой о величии, причём
революция 1789 года придала этой мечте весомые основания: самую
передовую армию в Европе, воодушевлённую идеями революционного
мессианства. Идея величия питала создателей французской империи от
Наполеона 1 к Луи-Наполеону Ш и Жюлю Ферри; позже - строителя
Версальской системы Жоржа Клемансо в его попытке реализовать
европейскую гегемонию Франции после победы в первой мировой войне; наконец, де Голля, стараниями которого униженная поражением 1940 г., разорённая войной Франция вошла в Большую Четвёрку держав-
победительниц.
Если согласиться, что внешняя политика страны определяется её
демографией, её экономикой, а также географией и историей9, то следует
отметить, что эти базовые показатели влияли на дипломатию Франции в
Х1Х - ХХ веках достаточно парадоксальным образом. С одной стороны, уже с начала ХХ века слабый прирост и старение населения, недостаток
инвестиционной и инновационной активности и большой вес аграрного
сектора в экономике, уязвимость перед восточным германским соседом
служили постоянными мотивами для тревоги за национальную
безопасность и сохранение европейских и мировых позиций. С другой
стороны, эти недостатки заставляли французские правительства искать и
9 Kessler M.- Ch. La politique йtrangиre de la France / M.-Ch.Kessler. - P. : Presses de Sciences Po, 1999. P. 144.
13
создавать компенсирующие факторы внешнеполитического могущества.
Далеко не всегда эти факторы происходили из военных или иных
материальных усилий. Oднако результатом их сложения стал тот
исторический факт, что на протяжении нескольких веков от начала
Вестфальской системы до второй мировой войны, пока существовало
понятие «великие державы» и при всяком изменении состава этого клуба и
его конфигурации, Франции, также как Англии, удавалось оставаться его
членом. Само понятие великой державы, связанное с определением
могущества, претерпело в течение Х1Х-ХХ вв. серьёзную эволюцию. В
ХУП - начале Х1Х вв. великая держава была немыслима без обширной
территории, многочисленного населения и мощной армии и должна была
господствовать на суше и на море. Х1Х в. обогатил это понятие, добавив к
нему «могущество через империю» и благодаря торгово-промышленному
преобладанию, а в ХХ в. сильные финансы и устойчивая валюта становятся
непреложным атрибутом страны, претендующей на ранг мировой державы.
Применительно к Франции к этому следует добавить исключительную
культурно-лингвистическую экспансию: с 1714 по 1919 гг. французский
язык был единственным дипломатическим языком, и сегодня франкофония
остаётся важным слагаемым мирового влияния страны.
Если говорить о причинах озабоченности проблемой международного
статуса во Франции, то их следует искать в географии и истории. Долгое
время, практически неизменно после Столетней войны, Франция была
одним из крупнейших государств Западной Европы. Благодаря
счастливому географическому положению, близости морей и океана и
своей протяжённости с севера на юг она постоянно присутствовала в
большой европейской политике и, не являясь средоточием европейского
мира-экономики (подобным Венеции, Амстердаму и Лондону), сохраняла
важную роль в европейских и трансатлантических обменах. История во
всех этих факторах дополняет и даже перевешивает географию, поскольку
14
раннее создание крупнейшего централизованного государства во Франции
стало результатом политики французских королей. Поддержание
авторитета центральной власти внутри страны требовало внешнего
источника её легитимности – международного признания за ней видной
роли в европейских делах. Традиция сохранения и укрепления престижа
унитарного государства, воплотившаяся в государстве-нации, была
преумножена в период существования республиканских режимов, начиная
с якобинцев. Две бонапартистские империи (1804-1815 и 1852-1870 гг.) призваны были вернуть государству монарший блеск, но под эгидой
«великой нации». Этот титул – порождение революции и Первой империи
– добавил французскому внешнеполитическому влиянию оттенок
морального превосходства, своего рода мессианства, на котором мы позже
остановимся особо. Революционная, имперская, а потом и республиканская
пропаганда идеи «великой нации» достигли цели: во Франции поиски
могущества – предмет забот не только власти, но и общественного мнения.
Известный политический историк А.Гроссер подчеркнул едва ли не
антропологический характер убеждения французов в собственной
избранности: «Франция… - страна, руководители которой сами являются
частью общественного мнения, согласного в восприятии национального
престижа не в качестве средства достижения конкретных результатов, но в
качестве самоцели, позволяющей испытывать исключительно сильные
чувства самоудовлетворения и снисходительности к загранице»10.
б. «Болезненный страх упадка»
Как в Х1Х веке, после крушения наполеоновской империи, а позже в
результате проигранной франко-прусской войны, так и в ХХ веке, особенно
10 Les politiques йtrangиres. Ruptures et continuitйs / Sous la dir. de Fr.Charillon. - P. : La Documentation Franзaise, 2001. P.9.
15
начиная с периода между двумя мировыми войнами, правительства и
общественное мнение Франции были сильно обеспокоены проблемой
сохранения мирового статуса. Р.Франк посвятил этому феномену книгу, названную « Болезненный страх упадка» (“La hantise du declin”)11. Автор
выделил морально-психологический фактор внешнеполитической
активности Франции в период между двумя мировыми войнами и
остановился особо на значении, которое придавалось поддержанию
финансового и экономического благосостояния для укрепления
международного веса страны в межвоенный период. Последнее замечание
высвечивает важную составляющую проблемы французского могущества –оно не является постоянной величиной, часто поставлено под вопрос и
требует неустанных поисков путей приспособления к изменившимся
условиям. Далеко не всегда Франции удавалось моделировать условия
дипломатической игры, вовремя и адекватно реагировать на коренные
изменения международного контекста.
К факторам, вызывающим во Франции ХХ века «болезненный страх
упадка», следует отнести не только международные, но и внутренние
условия. Вместе с Р.Франком, М.Тасель, автор книги «Франция и мир в ХХ
веке», отмечает, что «экономика постепенно становится для Франции
слабым местом с точки зрения соотношения сил великих держав». Многие
аналитики считают, что недостаток адаптации к современным формам
производства и к потребностям рынка поставили страну в приниженное
положение по отношению к странам-конкурентам12.
Пожалуй, ещё больше, чем спорность экономических позиций страны, французов волновал опасный германский сосед.
