Алексей Челноков - Путинский Застой. Новое Политбюро Кремля
Кстати о «финансировании строительства личных коттеджей в городке руководства на Рублево-Успенском шоссе, в поселке Барвиха», о котором говорилось в вышеупомянутой записке спецслужбы. Ирина Шойгу, жена министра, по случайному совпадению числится учредителем подмосковной фирмы «Барвиха, 4». Фирма представляет собой проект бизнес-центра класса А площадью более 26 тыс. кв. м на пересечении Рублево-Успенского и Подушкинского шоссе. В бизнес-центре будут не только офисы, но и конференц-залы, рестораны, кафе, бутики, банк и бюро путешествий. Соучредителями «Барвихи, 4» с таким же вкладом 1 млн руб., являются Сергей Матвиенко – сын губернатора Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко, а также московская «Группа компаний Гранд Лэнд».
Жители Барвихинского поселения на публичных слушаниях, которые устроила местная администрация, высказались против строительства многоэтажного бизнес-центра. Однако к октябрю 2007-го из подмосковного правительства пришло поручение «проработать» обращение «Барвихи, 4». И губернатору Московской области Борису Громову подготовили доклад, в котором главе Одинцовского муниципального района предложено разработать генеральный план поселения Барвихинское.
…6 сентября 2006 года Московский окружной военный суд приговорил генерала МЧС Владимира Ганеева, а также сотрудников МУР Юрия Самолкина, Николая Демина, Евгения Тараторина, Игоря Островского, Вадима Владимирова и Александра Брещанова к заключению на срок от 15 до 20 лет в колонии строгого режима. Заместитель Шойгу получил по максимуму – 20 лет.
Все фигуранты были признаны виновными в превышении должностных полномочий, сбыте, хранении, приобретении боеприпасов и взрывчатых веществ, вымогательстве и незаконном обороте драгоценных металлов.
Суд установил, что «Ганеев, а также Тараторин и Самолкин создали преступное организованное сообщество, в деятельности которого приняли участие вышеназванные сотрудники уголовного розыска и ряд других лиц». В течение нескольких лет участники группы вымогали у руководителей коммерческих предприятий крупные суммы денег, угрожая применением физического насилия, незаконным привлечением к уголовной ответственности и созданием препятствий деятельности этих предприятий.
* * *…Нужна ли благородному спасателю снайперская винтовка с глушителем или, иначе говоря, зачем МЧС спецподразделение по борьбе с профессиональными диверсантами? 19 декабря 1997 года проходило вечернее заседание Госдумы, на котором с информацией о «состоянии поисково-спасательных служб МЧС России, а также о реформировании МЧС России и создании новой структуры – Государственной спасательной службы» выступил Сергей Шойгу. Изумленные думцы, догадавшись, что Шойгу возмечтал создать карманную силовую супергруппировку, сравнимую по мощи с Вооруженными силами среднего европейского государства, без долгих прений свернули пленарное заседание, порекомендовав зарвавшемуся министру «сосредоточить силы на предупреждении чрезвычайных ситуаций».
Что тогда представляло собой МЧС? 21 642 военнослужащих, на их вооружении – легкое стрелковое оружие. Элитная часть – спасатели высшего класса, оснащенные высокотехничным оборудованием, в том числе робототехникой. Шойгу перед угрозой «грядущих катаклизмов» предложил организовать новую, более мощную структуру на базе МЧС, в которой по штатному расписанию предусматривается в общей сложности 122 генеральские должности: 9 генерал-полковников, 33 генерал-лейтенанта, 76 генерал-майоров и 4 контр-адмирала, а министру присваивается звание генерала армии. (Для сравнения: пожарной службой управляли три генерал-майора.) Количество стрелков увеличилось до 70 тыс.
О неудавшейся законодательной инициативе Шойгу можно было бы и не вспоминать, если б эта история не получила продолжения. Год спустя, 4 декабря 1998 года, Комитет по безопасности Госдумы отправил тогдашнему директору ФСБ Владимиру Путину официальное письмо № 315–2666 с просьбой тщательно проверить информацию о том, что «под командованием МЧС РФ созданы различные структуры, имеющие в различных точках Москвы и Подмосковья опорные базы, в которых соответствующие подразделения занимаются подготовкой мероприятий, предназначенных для часа Х.
Намек на некий час Х мог показаться, как минимум, смешным и наивным, но в письме Комитета по безопасности приводились серьезные факты. В частности, указывались места дислокации этих таинственных структур: Ногинск, Новогорск, а также поселки Устье и Поречье, находящиеся под Рузой. В Устье, например, дислоцирован батальон спецназа МЧС и центральный командный пункт. В Теплом Стане, одном из окраинных районов Москвы, размещен так называемый антитеррористический центр МЧС.
Спецподразделения корпуса спасателей укомплектованы бывшими сотрудниками «Альфы», «Вымпела» и спецназа ГРУ Генштаба. Видимо, это их имел в виду Шойгу, говоря о том, что «есть в МЧС элитная часть – спасатели высшего класса, оснащенные высокотехничным оборудованием…». На их вооружении – правду говорил министр – находится «легкое стрелковое оружие». А среди такового, по информации компетентного источника, есть, скажем, винтовка специальная снайперская, или ВСС «Винторез». Она предназначена для «поражения целей в условиях, требующих бесшумной и беспламенной стрельбы», состоит на вооружении спецподразделений армии и МВД.
Вопросов появилось множество. Можно еще объяснить, зачем «спасателей» из спецназа МЧС обучают тонкостям подрывного дела и приемам рукопашного боя. Чтобы, скажем, филигранно подорвать полуразрушенное здание и затем неутомимо разгребать завалы. Но как Шойгу борется со стихийными бедствиями оружием диверсантов? И почему его люди в масках лупят на подмосковных полигонах из гранатометов? Кумулятивными зарядами тучи не разогнать, техногенную катастрофу не предотвратить. Создание антитеррористического центра в МЧС и вовсе кажется абсурдным.
Существование спецслужб МЧС держали в глубокой тайне. Почему? По словам бывшего сотрудника президентской Администрации, в середине 1997 года Шойгу отправил в Кремль секретный документ «О перспективах развития МЧС», в котором настаивал на создании антитеррористического центра и батальона спецназа. И с какой, полагаете, целью? Ни много ни мало – «для обеспечения безопасности существующего конституционного строя». На Старой площади инициативу оценили, увидев, очевидно, в образе обновленного МЧС нечто вроде нагана под подушкой, и пошли навстречу. Пошли, нарушив тем самым Закон Российской Федерации «О безопасности», ибо МЧС не входит в перечень органов обеспечения безопасности.
Впрочем, не хочется подозревать Шойгу в преступных и коварных помыслах. Но при этом Шойгу иногда называют загадочным спасателем. Загадок, как выясняется, действительно много.
Итак, Сергей Кужугетович Шойгу родился в 1955 году в городке Чадан Тувинской АССР, по национальности тувинец. Отец – бывший заместитель председателя Совета министров Тувинской АССР, тувинец. Мать – русская, работала экономистом в совхозе.
В 1977 году он окончил Красноярский политехнический институт по специальности «инженер-строитель». С 1979 года работает старшим прорабом строительного треста «Ачинскалюминстрой». Женился на дочери главного инженера треста Александра Антипина и уже через несколько лет занял его кресло. В те годы тесть Шойгу был дружен с первым секретарем Ачинского горкома КПСС Олегом Шениным, ставшим впоследствии секретарем ЦК
КПСС, а также известным ныне оппозиционером. Антипин и Шенин взяли над Шойгу шефство.
Когда родители жены главного спасателя переехали в Абакан, Александр Антипин специально для зятя создал трест «Абаканвагонстрой». Позже, в 1988 году, Шенин сделал его секретарем Абаканского горкома КПСС по строительству. Ну а дальше по наезженной колее: с 1989 года – инструктор Красноярского крайкома КПСС, в 1990-м – Высшая партийная школа и назначение на пост заместителя председателя Госкомитета РСФСР по архитектуре и строительству в правительстве Ивана Силаева. В мае 1991 года Шойгу выдвинул идею создания корпуса спасателей и в том же году стал председателем Российского корпуса спасателей. В августе 1991-го Ельцин подписал указ о создании Государственного комитета РСФСР по чрезвычайным ситуациям.
На первый взгляд, это обычный путь всякого номенклатурного работника, у которого оказались толика организаторских способностей, немного удачи и сильный покровитель.
Но был у Шойгу пунктик, который отличал его от прочих. Еще будучи строителем, он вместе с группой энтузиастов создавал добровольные спасательные отряды, которые выезжали в районы стихийных бедствий. Что же заставляло будущего министра добровольно рисковать, переносить неудобства полевой жизни?
Бывший сподвижник Шойгу по корпусу спасателей рассказывал, как неделями мерзли они в отсыревших палатках, как губили здоровье, согреваясь литрами чистого спирта. Одно из его воспоминаний, на мой взгляд, в какой-то степени объясняет загадку.
