Владимир Соловьев - Русская рулетка. Заметки на полях новейшей истории
При этом роль коммунистов не надо преувеличивать, они были столь сильно заняты внутренними разборками, что не могли хоть как-то значимо повлиять на позитивный процесс государственного строительства.
Естественное желание приписать себе успехи правительства Примакова, пришедшего на смену Кириенко, вряд ли справедливо. Взгляды Евгения Максимовича очень далеки от коммунистических: его человеческая порядочность и мудрость, а также жесткая, прозрачная и принципиальная позиция, даже при всем страшном противодействии Семьи, все-таки дали свои результаты. Думаю, что роль Примакова в современной истории недооценена.
Несправедливо называть КПРФ преемником коммунистической идеологии, очень далеко отошли они от своих отцов-основателей. Не случайно ортодоксальную платформу с радостью занимают карликовые партии, в своих названиях претендующие на часть великого исторического наследия. Они чем-то напоминают бледненькие опята, распушившиеся на старом пне. У каждой из этих партий есть свои лидеры и фанатичные последователи, претендующие на единственно чистое прочтение марксизма-ленинизма.
Нины андреевы и анпиловы вместе с сажи умалатовыми составляют некое околокоммунистическое брожение, возникая на митингах и телевизионных передачах в окружении своих верных поклонников. Они не меняются со временем, производя все более театральное впечатление.
А ведь еще не так давно угроза со стороны Анпилова казалась реальной, но сейчас он уступил место Лимонову, который, как это часто бывает с ультра, уже и сам не ведает, какого он окраса, замутив грязный политический коктейль из правых и левых идей, скрывая за поэтической формой и галифе неспособность выстроить сколько-нибудь стройную систему взглядов.
Сравнивать Анпилова и Лимонова несправедливо по отношению к Анпилову. Его никак не упрекнешь в отсутствии смелости и бесшабашности. Лимонов у меня на передаче с ненавистью срывающимся фальцетом кричал: вы что, хотите меня спровоцировать, чтобы меня опять посадили в тюрьму? В его голосе звучал искренний страх и нежелание снова оказаться в неволе. Вполне понятное общечеловеческое чувство, если бы не стремление отправить туда своих молодых бойцов, ни сном ни духом зачастую не осознающих последствий собственных акций, распланированных для них старшими товарищами.
Анпилов не таков, если он призывает на бунт, то можно быть уверенным, что, в отличие от Лимонова, он ни за чьей спиной не спрячется. Будет первый, с горящим взором звать своих сторонников на бой, и обязательно в мегафон (по-моему, у Анпилова их целая коллекция). Хотя бойцы его, конечно, отличаются от лимоновцев и возрастом и резкостью. Во время дебатов Жириновского с Анпиловым бабушка, защищавшая Виктора, сказала замечательную по своей простоте фразу: "Жириновский, вы смотрите, не трогайте Ленина, а то вам Анпилов язык-то откусит". Страшно представить себе такую картину. Хотя, кажется, откусывание уже становится чуть ли не распространенной угрозой в политическом бомонде. Еще один, но уже верный сталинец доктор рабочих наук Шандыбин оказался вовлечен в боксерский поединок в здании Государственной думы против депутата Александра Федулова, неопределенной политической ориентации, но по риторике тяготеющего к ЛДПР. После непродолжительного и невпечатляющего обмена движениями, при котором Шандыбин напоминал пловца, разучивающего стиль плавания по-собачьи, а его оппонент все никак не мог определиться со стойкой, меня особенно порадовал комментарий последнего: "Видите ли, я боксер и всегда мог использовать очень эффективный прием против моего противника – укусить его за нос". Все-таки общение с политиками расширяет мое представление и о спорте.
Странности поведения этих людей не могут не отражаться и на их позиции. Так, сталинизм Шандыбина носит какой-то сакральный характер, как и ленинизм сторонников Анпилова. К ним вождь приходит во сне. Ленин надиктовывает свои новые труды, которые анпиловские поклонницы публикуют. Сталин же, по признанию Шандыбина, являлся к нему в течение года каждую ночь, правда, сказал он немного:
"Рухнет СССР, и все меня предадут, один ты, Вася, останешься верным коммунистом".
Бесспорно, с такой аргументацией нет шансов на большое количество сторонников. В зависимости от разной степени артистической одаренности политических маргиналов, им иногда удается переманить на свою сторону и политиков, находящихся в поиске новых лиц. К таким относится и Жириновский, не раз предлагавший руку дружбы и Лимонову, и Анпилову. Удивляет, когда к ним обращаются политики демократической ориентации, с репутацией людей умных и глубоких. Как они не смогли разглядеть абсолютно классическую для русской литературы ситуацию. Ведь Лимонов один в один персонаж «Бесов» Достоевского. Жаль только, что ни российская история, ни литература ничему не учат.
Общее для всех левых партий, как крупных, так и карликовых – это отсутствие хоть сколько-нибудь продуманного плана по проведению преобразований в обществе после их прихода к власти.
Я имею в виду не первый очевидный шаг – банкеты и расстрелы, дележ постов, а второй. Делать-то что? В СССР уже не вернуться, да и желающих нет, и начинаются виляния хвостом. Так, Лимонов заявляет, что они ни при каким обстоятельствах и не станут правящей партией, да и задача их только войти в Госдуму.
Ну а коммунисты требуют чего-то очень глобального, правда, совсем уж не ясно как достижимого, поскольку лозунгам уже давно никто не верит. Особенно сложно верить, когда выясняется, что в КПРФ нет места ни истмату, ни диамату, и религия из опиума для народа превратилась в естественную часть мировоззрения современных коммунистов, что для меня, как для человека, читавшего, и внимательно, труды В.И. Ленина, все это богостроительная ересь в стиле Луначарского.
Во многом КПРФ сейчас потеряла мощное и стройное идеологическое наследие и судорожно пытается угодить очень разным настроениям, существующим в обществе.
Впервые за восемьдесят лет не пытаясь подмять под себя идеологическую поляну, а угодить всем цветочкам на ней. Такая всеядность очень опасна, потому что теряются идеологические ориентиры, и партия, уже не являясь передовым отрядом рабочего класса, становится бизнес-структурой, обеспечивающей идеологическую базу спонсорам в зависимости от их пожеланий, в обмен на поддержание высокого статуса и уровня жизни партчиновников.
Зюгановцы пошли еще дальше и привнесли несвойственный истинным коммунистам националистический душок.
Как только появляются разговоры о том, какой процент той или иной национальности должен находиться в органах власти и СМИ, пиши пропало, не удержится партия, начнет быстро терять свои позиции, смыкаясь с ультраправыми всех мастей.
В последние годы в России опять наметился подъем этого страшного недуга.
Преступно не любить свою Родину, патриотизм высокое чувство, а вот национализм низменное, порочное.
Мой близкий друг, великий русский поэт Михаил Генделев рассказывал о своем общении с замечательным, онким и энциклопедически образованным Вениамином Ерофеевым. Венечка тяжело болел, у него был рак, и, по мере прорастаний метастаз в мозг, он на глазах терял свои былые способности и как-то даже глупел. А уже совсем незадолго до смерти, на фоне угасания мыслительной деятельности у него развился антисемитизм, исходя из чего Михаил сделал вывод, что антисемитизм – это болезнь, свидетельствующая о проблемах умственной деятельности.
Антисемитизм – это частность, но посмотрите на лица ультранационалистов и их поступки, и с утверждением Генделева будет довольно сложно не согласиться.
Макашов, ожесточенно показывающий оскорбительный жест в ответ на протянутую руку космонавта Леонова, Миронов, призывающий к погромам, да и вообще лица скинхедов и националистов всех мастей, что наших, что прибалтийских, – разве это лица людей, с которыми вы бы хотели общаться? На них на всех печать.
Расцвет русского национализма абсолютно понятен и прогнозируем, завывания по поводу злобных их и забитых, обманутых нас всегда были спасением. Это блестяще работает на выборах, помогает рекрутировать одержимых и в любом обществе приводит к расколу и преступлениям.
Дорога в никуда, причем начинать разыгрывать эту партию довольно легко, вот остановить и отмыться потом практически невозможно.
Один из самых ярких политиков на этой поляне – Дмитрий Рогозин. Я его помню с 1986 года, он только закончил журфак и пришел работать в штат ИМЭМО. Дима всегда был очень заметной фигурой – статный, холеный, красивый, хорошо говорящий, спортивный, в молодости он серьезно и успешно занимался гандболом.
Его политические позиции тогда были очень далеки от нынешних, он занимался Северной Америкой и тяготел ко взглядам республиканской партии. Со временем он как-то незаметно оказался на плаву, причем в довольно странных компаниях, и покидал их всегда разочарованным и с каким-то осадком. Не задались отношения ни со Скоковым, ни с Лебедем, где-то там всегда присутствовал и еще один политик с очень смутной биографией – Сергей Глазьев.
