Стивен Коен - Провал крестового похода. США и трагедия посткоммунистической России
На самом деле, после 1993 г. Жириновский и его партия почти по всем решающим вопросам становились на сторону Ельцина, включая поддержку его преемника Путина. В свою очередь, Кремль поддерживал Жириновского как фактор давления на электорат, предоставляя ему финансовую помощь и возможность выступления на подконтрольных Кремлю телевизионных каналах. Для сравнения: антидемократическая по определению, компартия по своему голосованию в Государственной Думе гораздо ближе к демократической партии «Яблоко» Григория Явлинского. Это ещё один пример того, насколько российские реалии не совпадают с упрощёнными американскими стереотипами.
«КТО ВИНОВАТ?»
Декабрь 1995 г.
За рамками репортажей в американской прессе остается сегодня один взрывоопасный вопрос российской политики. Это тот самый демонический вопрос, который с XIX века с завидной регулярностью встаёт перед Россией в несчастливые периоды её истории: «Кто виноват?» Возмущение и страсти, которые он каждый раз порождает, поляризуют политическую жизнь, втягивают страну в лихорадочный поиск «врагов народа» и способствует утверждению диктатур, которые обвиняют новых врагов в стране и за рубежом. И это может случиться вновь. Сегодня всё больше рядовых граждан, наряду с политиками и представителями интеллигенции, рассматривают то, что президент Ельцин и его западные сторонники в 1991 г. называли «радикальной реформой», как «криминальную революцию», а её вершителей призывают отстранить от власти и осудить.
Не следует думать, что этот призыв свести счёты всего лишь отголосок исторической традиции. Это реакция широких масс на современную политику и её последствия. Политика эта включает в себя внезапный и тайный акт ликвидации СССР в 1991 г.; экономическую «шоковую терапию», которая, как минимум, половину страны поставила на грань нищеты, начиная с 1992 г., и одновременно, дав толчок невиданной коррупции, позволила обогатиться 5–8% «новых русских»; разгром в 1993 г. всенародно избранного парламента, а вместе с ним и всего первого конституционного посткоммунистического режима; войну, начатую Ельциным против сепаратизма чеченской республики в 1994 г., унесшую десятки тысяч жизней (в том числе многих русских) и превратившую в руины некогда цветущую столицу Чечни — город Грозный.
Большинство западных комментаторов, очевидно, полагают, что всё вышеперечисленное было обусловлено необходимостью и сделано во благо, как твердит администрация Клинтона, и что лишь русские экстремисты могут думать иначе. Действительно, «непримиримая оппозиция», как называют обычно ультранационалистов и коммунистических фундаменталистов, всегда считала Ельцина агентом западных держав, замысливших в своё время развал Советского Союза, а теперь эксплуатирующих российскую экономику путём превращения её в сырьевой придаток и рынок сбыта товарных излишков. Для подобных оппозиционеров при Ельцине Россия была «убита, разграблена, изнасилована, унижена и растоптана».
Но знаменательно то, что подобные обвинения сегодня всё чаще находят отклик в среде трезво мыслящих российских политиков. Влиятельные антикоммунистические и демократические газеты, некогда вовсю поддерживавшие Ельцина, сегодня называют его экономическую политику «преступлением против национальной безопасности страны», а ставшее результатом этого падение уровня жизни и ухудшение здоровья нации — «катастрофой», сопоставимой с военным временем. Они разоблачают коррупцию в исполнительной ветви власти, называют премьер-министра Виктора Черномырдина «главным мафиозо» и бичуют «преступную» чеченскую кампанию.
К примеру, «Общая газета», главный редактор которой был когда-то близким союзником Ельцина, вышла не так давно с двухстраничным заголовком: «Борис Ельцин виновен — перед законом, перед народом, перед историей». Чуть позже она процитировала одного близкого к кремлёвским кругам политика, якобы сказавшего о правительстве Ельцина: «Никто не избежит народной кары. Всех разграбивших Россию ждёт собственный нюренбергский процесс».
Неудивительно, что, как я и предупреждал больше года назад, ельцинский режим стал бояться собственного народа и того дня, когда он может потерять власть. Никто из российских или советских лидеров никогда не оставлял свой пост добровольно, и Ельцин, учитывая его «подвиги» перед страной, вряд ли собирался стать первым, во всяком случае, без гарантий безопасности после отставки. Управлявший в основном с помощью указов (только за один год он издал 2300 указов), часто шедших в разрез с резолюциями парламента и даже с Конституцией, и использовавший в 1993 г. танки, чтобы арестовать своих бывших сподвижников, Ельцин, лишившись власти, стал бы мишенью политики возмездия, которая неизбежно последует. И не только он один. Такая же опасность поджидает многих из его назначенцев и других слуг режима, а также ряд «олигархов» и прочих «новых русских», чересчур разбогатевших, благодаря щедрой раздаче государственной собственности и льготным лицензиям.
Вот почему ельцинские приспешники больше года обдумывали возможности отмены выборов, особенно президентских, назначенных на июнь 1996 г., и назначения преемника, повязанного с режимом «кровью и собственностью». (Многие российские аналитики полагали, что в качестве предлога будет выбрана война в Чечне). Учитывая плохое здоровье Ельцина и его рейтинги, не превышающие 10%, многое теперь может зависеть от лидеров оппозиционных партий. Недавно мне довелось интервьюировать ряд официальных кандидатов в президенты, чей политический диапазон колеблется от либерального демократа до коммуниста и националиста. Все они предупреждали об опасности повторения кровавого возмездия в истории России, но при этом ни один не исключил возможности «законного» пересмотра того, что случилось после 1991 г. И все, как один, беспокоились, что Кремль не даст провести президентские выборы в следующем году, во всяком случае, справедливые выборы.
Едва ли не единственной надеждой ельцинского режима выйти сухим из воды, то есть из власти, с выборами или без, могла стать порождённая им всепроникающая коррупция. Так много политиков и бюрократов разного толка погрязло в различных формах коррупции, что вряд ли кто из них желал установить прецедент наказания за злоупотребление властью.
Нынешняя Дума, например, решительно отказалась не только отменить, но даже уменьшить депутатскую неприкосновенность. (Не секрет, что многие кандидаты в депутаты стремятся получить заветные «корочки» именно для того, чтобы обрести защиту от судебного преследования).
Миллиарды долларов государственной собственности, розданные Кремлем горстке бывшей советской номенклатуры и новым капиталистам, также могут сыграть непредсказуемую роль. «Обделённые», поддерживающие ныне различные антиельцинские оппозиции, могут начать передел собственности в свою пользу. Однако, если при этом экономическое положение миллионов семей не улучшится, подобная кулуарная сделка способна только обострить пресловутый вопрос «Кто виноват?».
От окончательного ответа на этот вопрос зависит судьба России и мира. Администрация Клинтона, возможно, думает, что должна сделать всё, чтобы помочь своему «партнёру» Ельцину и его сторонникам остаться у власти. Многие русские политики и политологи убеждены, что США вновь, как и в декабре 1993 г., закроют глаза на любые нарушения в ходе избирательной кампании, вплоть до отмены выборов, если это сможет помочь Ельцину.
Однако, если американцы сделают это, они совершат большую ошибку. В условиях, когда фактически весь спектр российских политиков чувствует себя оскорбленным американскими планами расширения НАТО на восток и присутствием натовских военных на Балканах, даже молчаливая поддержка всякой попытки ельцинского режима избежать демократического суда может только осложнить российско-американские отношения.
Администрация Клинтона одобряет почти всё, что сделано Ельциным, на том основании, что он представляет реформу и стабильность в ядерной России. Но о какой стабильности можно вести речь, если произошедшие изменения ассоциируются у большинства граждан с преступлением и вызывают к жизни проклятый вопрос? Единственная надежда, что на этот раз Россия будет решать, кто виноват, демократическим путем.
Полный текст статьи, опубликованной в «New York Times», 11 декабря 1995 г.
P.S.
После продолжительной борьбы внутри ельцинского окружения по поводу того, отменять или нет президентские выборы 1996 г., они всё же состоялись в срок, определённый Конституцией{152}. В первом туре Ельцин и кандидат от компартии Геннадий Зюганов далеко оторвались от других претендентов, набрав соответственно 35,3% и 32% голосов. Второй тур Ельцин выиграл с перевесом в 13,5% (53,8% против 40,3%).
