Кирилл Танаев - Война и мир Дмитрия Медведева
США вряд ли могут оперативно прийти на помощь в борьбе с экстремистским исламом в Центральной Азии, а Россия готова прийти на помощь своим союзникам. И результатом стало постепенное создание реальных оперативных сил в Центральной Азии. Союзники, которые испытывают давление радикального ислама, начинают видеть в России серьезную опору. При этом они понимают, что им не обязательно, например, каждый раз уступать давлению Китая.
Россия заявила, что ее национальные интересы существенно выходят за пределы границ и взаимосвязаны с наличием российской диаспоры, с наличием союзников России, с наличием длительной российской истории. И российская история, и традиции российского присутствия, культурного, геополитического, военно-политического, экономического и так далее, стали реальным фактором, который обосновывает, во-первых, претензии России на ее присутствие на значительной части постсоветского пространства. А во-вторых, это становится предметом признания этих претензий.
Совершенно изменилась позиция США, которые готовы теперь разделять ответственность с Россией за стабильность в огромном регионе, и начинается совершенно другая калькуляция. Несмотря на гигантскую разность военных потенциалов России и США, их проекция в конкретных геополитических точках может оказаться равной или даже с преобладанием российской проекции мощи. И в этом смысле Россия начинает дополнять свои рациональные экономические интересы на постсоветском пространстве еще и возможностью военной проекции.
К этому надо добавить еще один фактор. В значительной мере сегодня глобальные претензии опираются на военно-технический потенциал. А ключевым измерением этого потенциала является не только и не столько наличие ядерного оружия, сколько возможность создания независимой интегрированной системы разведки, анализа и целеуказания, которая опирается на создание независимой космической системы GPS в США и ГЛОНАСС в России. Наличие такой системы позволяет многим странам выстраивать независимую геополитическую позицию, причем у них есть альтернатива.
Иракская война показала, что опора на такую систему космической связи – это действительно фундаментальное основание для современных войн, даже конвенциональных. Потому что в начале войны Америка просто выключила GPS для Ирака, и рухнула вся система ПВО. Наличие у России такой системы позволяет создавать опору для независимого военно-технического позиционирования целого ряда стран, например, Индии, Бразилии, Венесуэлы, стран Африки, которые могут позволить себе маневрировать в формировании своего оборонного потенциала.
Без существования России с таким потенциалом, может быть, и был бы действительно однополярный мир в военно-техническом смысле. Не зря Китай, который не хочет связывать себя никакими военно-стратегическими обязательствами, собирается выстраивать собственную такую систему. А Индия колеблется, выбирать ли ей GPS, или ГЛОНАСС, или обе системы, таким образом выстраивая независимую позицию.
Поэтому у России есть целый ряд опор, не говоря уже о ее роли энергетической сверхдержавы, не говоря уже о ее просто геополитических размерах. Наличие собственного военно-промышленного комплекса позволяет ей создавать мощную опору для своего глобального позиционирования. Поэтому целый ряд стран, опираясь на такую возможность, выстраивают свою независимую позицию в геополитических ориентирах.
Война на Кавказе обнажила существующие противоречия на постсоветском пространстве и заставила принимать целый ряд неприятных решений. До августовских событий можно было маневрировать, можно было многое скрывать под громкими фразами о вечной дружбе. Потом мы увидели, что Белоруссия, например, пытается за словами о незыблемом союзе заниматься спекуляциями типа тех, которыми занимались страны СЭВ, которые получали российское сырье по ценам СЭВ, слегка его перерабатывали и поставляли по мировым ценам, так строя свою экономику.
Россия в этой связи, в ситуации, когда проблема обнажилась, позволила себе поставить вопрос со всей определенностью: вы выбирайте – либо мы союзники, либо мы не союзники, которые строят отношения прагматично. В этой связи, при всех внешних вихляниях, резко ускорилось формирование Таможенного союза между Россией, Белоруссией и Казахстаном, а также, возможно, Киргизией, которая тоже заявила о желании вскоре присоединиться к нему.
Что бы ни говорил Александр Лукашенко, бумаги подписываются и ратифицируются, глава за главой пишется Таможенный кодекс, и в октябре он должен быть принят целиком. Уже ясно, что единое таможенное пространство начинает формироваться, это уже не шутки, потому что речь идет о согласованных механизмах функционирования таможни, о формировании таможенных границ на периферии, о проверках и так далее. И самое главное – о появлении наднационального органа, Таможенного союза, который определяет таможенные ставки. Таможенный союз – штука суровая, дальше начнут обнажаться противоречия относительно бюджетной поддержки отраслей, субсидий, это все придется выравнивать и выстраивать. Поэтому одно дело – крики на публику, а другое дело – реальные процессы. Потому что если Лукашенко разрушит экономические отношения с Россией, то в Белоруссии кризис режима вспыхнет как лесной пожар.
Что касается признания независимости Южной Осетии и Абхазии, то я был среди тех, кто не считал такой шаг правильным по многим основаниям. Во-первых, потому, что мы ставим в сложное положение Китай. Но были резоны, что любое подвешенное состояние создавало возможности давления на Россию, а ей и так хватает точек давления. Во-вторых, стратегическое решение грузинской проблемы состоит в том, что должна быть реализована модель федерализации, в ходе которой должно произойти переучреждение нового федеративного государства Грузии. Его учредителями должны быть субъекты, и Южная Осетия, и Абхазия, и Аджария, азербайджанские и армянские культурные автономии, и самое главное, должны быть субъектами исторические регионы Грузии. Такое решение означает радикальное изменение геополитической ориентации Грузии, такое федеративное переучреждение государства реализует модель дружественной Грузии, дружественной России, которая формировалась веками.
К сожалению, очень часто во внешней политике хвост вертит собакой, а не наоборот. Элиты, которые теперь пришли к власти или которые будут воспроизводиться в Абхазии и в Южной Осетии, прежде всего в Абхазии, счастливы быть руководителями независимых государств, и заставить их отказаться от этой сладкой роли будет крайне трудно. Представляется, что существующее положение – это надолго, на десятилетия.
Безусловно, август похоронил какие-либо шансы и Грузии, и Украины в обозримой перспективе вступить в НАТО.
Вопрос о том, неужели мы должны воевать за Саакашвили с Россией, начать ядерную войну – как только этот вопрос был задан, ответ на него стал очевидным: Европа вообще не желает никакой серьезной войны.
Да и перенапряжение имперской силы Соединенных Штатов настолько велико, что сегодня им не до обострения отношений с Россией.
Реального желания видеть Грузию и Украину в НАТО среди крупных натовских игроков, каковыми являются Франция и Германия, было бесконечно мало. В этом смысле война была сильным облегчением, которое позволило им в открытую сказать, что никогда ни Грузия, ни Украина не будут членами НАТО, поскольку отношения с Россией им неизмеримо важнее, чем этот мельничный жернов на своей шее.
Примечания
1
Клаузевиц К. «О войне».
2
«Конвенция ООН 1948 года «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него».
3
Платон. «Государство».
4
Гроций Г. «О праве войны и мира». Цит. по: В. И. Боев, М. А. Кочубей, А. П. Новиков. «Война и уголовный закон», Москва, 2009.
5
Имеется в виду прорыв российских десантников в районе грузинского села Вариани 11 августа с последующим продвижением к Гори.
6
В шиитском Иране слово «имам» употребляется применительно к 12 праведным наследникам Пророка, начиная от Али и кончая сокрытым имамом. Все они были убиты. В виде исключения имамом именуется аятолла Хомейни. Никто из прочих аятолл таким титулом не называется.
7
Рахбар – высший духовный руководитель Ирана. После смерти имама Хомейни он избирается Советом аятолл, члены которого в свою очередь избираются всенародным голосованием.
8
Некоторые наблюдатели полагают, что новое давление оппозиции после трех недель затишья связано с тем, что Рафсанджани сигнализирует: введите моих людей в правительство, если не хотите продолжения беспорядков. Поэтому он так по-ирански неделикатно выступил на пятничной молитве в Тегеранском университете. За митинговой суетой забылось, что вместе с президентом 12 июня народ выбирал членов Совета аятолл, которые избирают рахбара. Совет этот возглавляет Рафсанджани. Популярность этого человека в народе ничтожна. Лишь немногие богословы его поддерживают, хотя в самом Совете он все еще многое может.
