Александр Ермаков. - Вермахт против евреев. Война на уничтожение
«Еврейство — посредник между врагом в тылу и еще сражающимися остатками красных вооруженных сил и красным руководством. Оно крепче, чем в Европе, удерживает все ключевые пункты политического руководства и администрации, торговли и ремесла и образует ячейку всех беспорядков и возможных восстаний. Еврейско-большевистская система должна быть искоренена раз и навсегда. Она никогда больше не должна вторгаться в наше европейское жизненное пространство».
Бросается в глаза прагматизм Манштейна, который, почти дословно повторяя приказ Райхенау, одновременно призывал сохранять работоспособность экономики на будущее («Если солдат берет в деревне у крестьянина последнюю корову, свинью, остатки урожая или семена, то нельзя больше добиться оживления экономики») и уважать религиозные культы, особенно культ магометанских татар. Призывы к борьбе с «произволом и корыстью», «одичанием и недисциплинированностью» и забота о «солдатской чести» придавали антисемитским высказываниям генерала особую рациональность в глазах солдат.[234]
С приказом «Поведение немецких солдат в Восточном пространстве» генерал-полковника Германа Гота, изданным 17 ноября, надлежало ознакомить старших офицеров подчиненной ему 17-й армии, включая командиров полков и отдельных батальонов. Гот считал, что «восточный поход надо закончить иначе, чем, например, войну с французами. Этим летом нам стало еще яснее, что здесь, на Востоке, сражаются два внутренне несоединимых воззрения: германское чувство чести и расы немецкого солдатского сословия, насчитывающего вековую историю, против азиатского способа мышления и его примитивных инстинктов, вбитых небольшим количеством еврейских интеллектуалов: страх перед кнутом, пренебрежение нравственными ценностями, всеобщее нивелирование, отбрасывание собственной ничего не стоящей жизни… Эта борьба может закончиться только уничтожением одного из противников. Примирение невозможно». Среди целей войны Гот называл уничтожение советских вооруженных сил, внушение русскому народу мысли о «бессилии его прежних правителей и неуклонной воле немцев искоренить этих власть имущих как носителей большевистской идеи», а также эффективное использование завоеванной территории «для обеспечения снабжения родины». Командующий требовал от своих подчиненных, чтобы «каждый солдат армии, гордый нашими успехами, был проникнут чувством безусловного превосходства. Мы — господа страны, которая завоевана нами». Решение продовольственной проблемы, возникшей в результате разрушений и проведенных немецкими оккупационными властями грабежей, Гот приказывал возложить на население. Кроме того, следовало «немедленно без всякой жалости подавлять любые признаки активного или пассивного сопротивления или каких-либо махинаций большевистско-еврейских подстрекателей. Каждый солдат должен понимать необходимость жестоких мероприятий против антинародных элементов. Эти круги — духовная опора большевизма, осведомители его убийственной организации, помощники партии. Это тот же самый еврейский класс людей, который своими враждебными народу и культуре действиями столь же много навредил нашему отечеству. Сегодня он во всем мире помогает антинемецким течениям и жаждет отмщения. Его искоренение — требование самосохранения. Тот, кто как солдат критикует эти мероприятия, забыл прежнюю длившуюся десятилетиями, разрушительную и изменническую деятельность еврейско-марксистских элементов в нашем собственном народе». Гот, видимо, уже рассчитывал на длительную войну и видел недостатки в снабжении войск. Изъятие продовольствия, фуража и топлива разрешалось отныне только хозяйственным командам дивизий и корпусов. «Изъятия по приказу офицера допускаются только тогда, когда отказано в поставках. Изъятые продукты следует оплачивать. Все остальное является «мародерством» и будет строго наказываться по военным законам». Наконец, Гот придавал войне Третьего рейха против СССР всемирно-историческое значение. «Русская масса на два столетия парализовала Европу. Россия и озабоченность ее вторжением снова и снова подчиняли себе политические отношения в Европе и мешали мирному развитию. Россия — не европейское, а азиатское государство. Каждый шаг в глубь этой безрадостной, порабощенной страны учит этому. От этого натиска и разрушительных сил большевизма Европа, и в особенности Германия, должны быть освобождены навсегда».[235]
Приказы Рейхенау, Манштейна, Гота и других командующих армиями на Восточном фронте трансформировали равенство «еврей = большевик» в равенство «еврей = партизан». Таким способом вермахт под предлогом борьбы с партизанами превращался в ревностного исполнителя гитлеровской программы уничтожения советских евреев.
То, что именно евреи рассматривались как главный объект уничтожения, показывает меморандум офицера разведки 6-й армии от 6 ноября 1941 года о задачах разведывательной деятельности: «Немедленное установление всех евреев, политических комиссаров, политически подозрительных и всех неместных жителей (особенно большевистских беженцев из местностей восточнее Киева). Арест и дальнейшее обращение с этими элементами является задачей СД, но она сама слишком слаба и поэтому нуждается в поддержке войск».[236]
Макензен, Бломберг и Гитлер в День памяти павших героев в Берлине, 1935 год
Действительно, части вермахта оказали поддержку карателям на всех уровнях. С разрешения военного командования уже в июле 1941 года айнзацкоманды действовали не в тыловых районах сухопутных сил, а в тыловых районах армий. Особую активность в распоряжении «частями мировоззренческой войны» показал командующий 11-й армией Ойген фон Шоберт, воплощавший антикоммунистические и антисемитские тенденции в Восточной армии, и его начальник штаба Отто Вёлер. Они детально определяли маршрут, место, время и цель действий опергруппы «Д» и ее подразделений.[237]
Только отдельные генералы мыслили иначе. Так, командир 3-го моторизованного армейского корпуса генерал кавалерии Эберхард фон Макензен 24 ноября 1941 года издал приказ о «Поведении в отношении населения», отличающийся от вышеназванных приказов. Ненависть к большевизму нельзя переносить на население. Как с ним, так и с военнопленными надо обращаться справедливо и разумно. Если дальнейшее снабжение вермахта, рейха и Европы будет в следующие годы в основном осуществляться за счет этой страны, то население не может рассматриваться как «объект эксплуатации». Скорее, оно является «необходимым звеном европейской экономики». Подчеркнуто хорошее отношение лучше всего убедит «население, привыкшее к плохому поведению Красной Армии, в силе сухопутных войск и нашего народа… Это касается каждого солдата!».[238]
Но не приказ Макензена, а распоряжения Кейтеля, Райхенау и их единомышленников создали юридическую основу истребления советских евреев вермахтом.
2.3.2. Уничтожение евреев в области военной оккупации
Истребление евреев приобрело большой размах не только в районах действий боевых частей, но и в области военной оккупации. Более того, британский историк Джеральд Рейтлингер установил, что в тыловом районе группы армий «Центр» «еврейское население под военным управлением искоренялось гораздо быстрее и основательнее, чем в генеральных комиссариатах, где некоторые еврейские общины продолжали свое существование до осени 1943 года».[239] Дело в том, что «настоящие» советские евреи, оказавшиеся в оккупации, казались немцам гораздо опаснее, чем евреи, проживавшие на польских землях, на Западной Украине и в Западной Белоруссии. Кроме того, продовольственное положение в тыловом районе группы армий «Центр» было хуже, чем в области гражданского управления, а потребность в специалистах — неизмеримо меньше. Поэтому во многих районах, входивших в сферу военной оккупации, евреи были полностью уничтожены еще в 1941 году.
Здесь военные органы пытались разграничить свои полномочия и полномочия карателей. Так, в памятке 339-й дивизии за 2 ноября 1942 года читаем: «Войска должны расстреливать евреев и цыган только тогда, когда установлено, что они — партизаны или их помощники. В других случаях их надо передавать СД. При значительном удалении отдельных воинских частей от оперкоманды СД может происходить отправка в ближайший лагерь военнопленных, местную или полевую комендатуру. Затем они распоряжаются о передаче их СД. Расстрел женщин и детей, поскольку не установлено, что они тоже являются партизанами или их помощниками, не является задачей войск. Войска должны придерживаться своей задачи».[240]
Осенью 1941 года произошли трагические события в Восточном Полесье, входившем в тыловой район группы армий «Центр». В Бобруйске в течение нескольких сентябрьских дней кавалерийская бригада СС при участии подразделений и отдельных солдат из различных воинских частей расстреляла около 7 тысяч евреев. Выздоравливающие бобруйского госпиталя тоже «испытали» свои пистолеты на беззащитных жертвах. Солдаты участвовали в облавах, стояли в оцеплении, избивали евреев; 616-й автомобильный полк люфтваффе обеспечил убийц автотранспортом, водителями, а по ночам — прожекторным освещением. Вероятно, инициатором участия военных в резне был местный военный комендант. В результате в начале следующего года в сфере бобруйской 581-й полевой комендатуры оставалось только 4172 еврея, проживавших в отдаленных сельских районах.[241]
