Максим Любовский - Россия, которую мы сохранили
Другой необходимой чертой азиатской системы управления является возможность применения насилия для проведения власти руководства и страх общества перед возможным насилием. В правовом государстве закон защищает граждан от принудительных действий со стороны кого бы то ни было, в том числе, и государства. Но в квазидемократическом обществе, под прикрытием лозунгов о «правах человека», вполне может быть воссоздана силовая структура государства. Если ради целостности демократической России можно пожертвовать Чеченским народом, ради борьбы с преступными бандами — пожертвовать правом на жизнь нескольких тысяч жителей Грозного, то ради «полной победы демократии» всегда можно будет пренебречь правами людей, несогласных с «демократическим выбором». Чтобы возродить страх в российском обществе (который ещё вовсе не забыт народом) даже необязательно воссоздавать государственные монстры типа КГБ или Третьего Охранного Отделения. С задачей может справиться организованная, находящаяся под влиянием властей преступность (хотя официально, конечно, государство будет вести борьбу с преступностью, но, в отсутствие чёткой правовой системы, мафиозная структура может быть плотно переплетена с государственной, как это, например, происходит в Колумбии или, в некоторой степени, в Италии). Если общество обнаружит (а непрерывный рост нераскрытых заказных убийств явно свидетельствует о том, что это может произойти довольно скоро), что людей, не подчиняющихся указаниям системы находят мёртвыми или совсем не находят, и преступления оказываются нераскрытыми, а преступники ненаказанными, то к гражданам быстро вернётся тот страх, который необходим системе для эффективности её управления.
Как мы видели, идеология азиатского общества должна иметь три основные черты: веру народа в то, что целью лидеров государства является благо каждого члена общества; обязательная любовь каждого гражданина к своему государству; коллективизм. Идеологическое обоснование современных реформ, при незначительной модернизации, может обеспечить каждое из этих требований. Уже сейчас в общество внедряется мысль, что существует только две альтернативы — вперёд или назад, только две идеи — новая и старая, только два пути — демократическое развитие или возврат к коммунистическому прошлому. Общество пытаются убедить (и как показали президентские выборы, достаточно успешно), что только нынешнее руководство знает путь, который ведёт к демократии и способно вести общество по этому пути, что замена лидера неизбежно приведёт к возврату назад и восстановлению «ужасов коммунизма». Однако, стоит вспомнить, что и большевики в 1917-30 годах захватили власть, убеждая общество, что любой другой путь ведёт назад к «ужасам царизма». История России даёт серьёзные основания предполагать, что и через четыре года, ко времени следующих выборов, ситуация в стране будет оставаться нестабильной, что власти вновь будут заявлять о невозможности «менять коней на переправе», что вновь любая альтернатива будет объявлена отступлением от прямого пути к торжеству демократии, что обществу опять будет предложено выбрать «меньшее из двух зол».
Государственный патриотизм в последние годы становится одной из важных составных частей идеологии. Всё чаще восстановление статуса России как мировой супердержавы изображается одной из основных целей развития. Вновь, однако, остаётся за рамками общественного обсуждения цена этого статуса. Война в Чечне показывает, что государство легко готово жертвовать правами и жизнями своих граждан ради единства и процветания России, и общество готово прощать своему руководству такие жертвы. Коллективизм традиционно остаётся важной чертой общественной жизни.
Таким образом, существует вполне реальная возможность существования Азиатской системы с господствующей демократически-патриотической идеологией, где под разговорами и лозунгами демократии и прав человека вновь будет осуществляться силовой командный способ осуществления власти государства над обществом.
Скорее всего, такой ход событий в России вполне удовлетворит и мировое сообщество. При современном развитии технологий азиатская система управления обществом с ее обязательным тотальным контролем над всеми сферами жизни, видимо, уже не сможет обеспечить уровень производства, позволяющий соперничать с развитыми странами Запада. Россия в этом случае неизбежно станет (или, вернее будет сказать, останется) преимущественно экспортёром своих природных ресурсов и огромным рынком для западных корпораций. Бюрократическая пирамида, имея полный контроль над обществом, будет контролировать и продажу за рубеж природных богатств, импорт и распределение импортных товаров. Деньги, полученные в результате этих операций, будут распределяться сверху вниз, создавая огромный разрыв в уровне жизни между людьми на разных уровнях общества. Причем, при новой идеологии, этот разрыв даже не будет слишком скрываться. Такой новый порядок в России, когда она больше не будет представлять военной угрозы для Запада, не будет способна конкурировать в экономике, но будет открыта для сбыта товаров, пожалуй, является вариантом развития России, идеальным для Западных стран. Наибольшие опасения на Западе сейчас связаны с возможностью беспорядков и нестабильности в стране, обладающей огромным арсеналом ядерного оружия. Поэтому, если центральное руководство обеспечит надёжный контроль над всей страной, то правительства Западных стран, скорее всего, не будут обращать слишком большое внимание на методы, которыми достигается этот контроль, особенно, если российское руководство будет продолжать громко заявлять о своей приверженности демократии и соблюдению прав человека. В конце концов, Кувейт и Саудовская Аравия — страны с абсолютной монархией и отсутствием какой-либо демократии — являются признанными партнерами Соединенных Штатов, и США силой своей армии восстанавливали статус-кво во время Войны в Персидском заливе, не ставя перед Кувейтом никаких условий по демократизации общества и соблюдению прав человека.
В свете приведенного выше рассуждения, цель современных реформ в России оказывается гораздо глубже и сложнее, чем только избавиться от коммунистической идеологии и перестроить социалистическую, централизованную экономику (примерно такая задача стояла перед Восточноевропейскими странами, и они успешно справляются с ней). Замена коммунистической идеологии на другую государственную идеологию может оказаться ничуть не лучшим выходом для российского общества. Основным вопросом нынешних реформ является разрушение или сохранение той системы общественного устройства, которая существует в России на протяжении 500 лет. Будет ли разорван порочный круг, по которому идет Россия из одной стадии азиатского общества в другую? Чтобы добиться этого, надо отказаться от оценки политических сил, действующих в обществе, по их отношению к конкретной идеологии (коммунизму, в настоящее время), по их лозунгам и заявлениям, а смотреть на методы, которыми это политическое течение рассчитывает проводить свою власть. Действия политиков и события в обществе должны оцениваться по тому, направлены ли они на появление в обществе основ договорного способа распределения власти, на создание всеобъемлющей системы законов, распространение денежных отношений, признание первичности основных прав каждого члена общества; или они ставят силовое принуждение и командные методы в основу проведения решений, восстанавливают государственный аппарат принуждения, государственную идеологию, и тем самым ведут к реконструкции бюрократической Пирамиды.
Сохранится ли Россия, которую мы сохранили?
По будущему мысленно скитаясь
и дали различая понемногу,
я вижу, как старательный китаец
для негра ставит в Туле синагогу.
Игорь ГуберманКакие выводы о дальнейших путях развития Российского общества можно сделать из теории, рассмотренной в этой работе? Принимая распространённую сейчас точку зрения, что все беды России начались с приходом коммунистической идеологии после Октябрьской революции, цель реформ представляется как уход, любой ценой, от коммунистического прошлого. В этом случае, главная задача, стоящая перед обществом в настоящий момент, может быть представлена как необходимость не допустить к власти коммунистов и коммунистическую партию. Однако, с точки зрения теории о циклическом развитии азиатской системы, проблема, стоящая перед Россией, кажется гораздо более сложной. Общество вновь находится на перепутье, в нём идут противоречивые процессы, и возможно его развитие в обоих направлениях: либо переход к Западной системе отношений, либо опять восстановление государственной Пирамиды и Азиатской системы. Как мы видели, во всех предыдущих кризисах, после более или менее глубокой перестройки системы управления и более или менее кардинальной замены идеологии Азиатская система восстанавливалась в России, базируясь всё на тех же силовых, командных принципах проведения власти в обществе. Возникает вопрос, насколько изменилась ситуация в стране и в мире, есть ли у России возможность выйти, наконец, из замкнутого круга, и в каком направлении надо искать этот выход?
