М. Ошлаков - Сталин-Победитель Священная война Вождя
И в те тяжкие дни Сталин оставался самим собой, то есть умел расположить к себе людей, поддержать их, вдохнуть в них новые силы. Маршал Рокоссовский вспоминал, что в самый критический момент битвы за Москву, когда, казалось, еще немного, и немцы ворвутся в город, когда Жуков грозил ему расстрелом, неожиданно позвонил Сталин и тихим голосом сказал: «Очень прошу вас продержаться еще немного, Константин Константинович. К вам идут подкрепления». Этот звонок буквально окрылил Рокоссовского.
Никем не оспаривается роль в спасении Москвы, которую сыграли торжества по случаю годовщины Октябрьской революции 7 ноября 1941 года и, в частности, проведение военного парада на Красной площади. Русские полки под звуки «Прощанья славянки» в исполнении оркестра под руководством военинтенданта первого ранга Агапкина, автора этого великого марша, уходили прямо в дым сражения к бессмертию и славе.
Парад на Красной площади в Москве сам по себе явился демонстрацией духа нашего народа в историческом масштабе не только перед лицом германского фашизма, но перед лицом любых испытаний в будущем. Парад произвел на весь мир впечатление, не уступающее победе под Сталинградом, — Гитлер был в бешенстве, немецкие солдаты и генералы растеряны и напуганы силой духа русских, подкрепленной стойкостью в боях. Именно парад на Красной площади, полагаю, окончательно сломил волю немецких войск под Москвой и убедил фон Бока в необходимости перехода к обороне.Неоценимое воздействие парад имел на союзников, которые воочию убедились в огромном потенциале Советского Союза, уверовали в решимость советского руководства довести борьбу до победы.
Даже спустя много лет одно лишь решение В.В. Путина отмечать годовщину исторического Парада 1941 года парадом войск Российской Армии стало источником веры нашего народа в себя.
Именно Сталин в критический момент правильно оценил позицию Японии и принял решение о переброске войск с Дальнего Востока под Москву. Бытует такое выражение: «наконец-то Сталин поверил Зорге». Руководство государством и армией не имеет ничего общего с «верю» и «не верю». Помимо стратегических данных, переданных Рихардом Зорге, Сталин опирался на сведения Генштаба о состоянии готовности Квантунской армии Японии, ее флота, известия с Тихоокеанского театра, данные союзников и т.д. Сознательное упрощение механизмов управления, командования приводит к преуменьшению роли Сталина, Жукова и тщится создать у нас впечатление, что успехи нашего оружия и нашего народа были обусловлены случайностями.
Сталин, несмотря на огромный соблазн бросить дальневосточные дивизии навстречу наступающему фон Боку, создал мощные резервные группировки, решившие исход контрнаступления под Москвой.В истории Битвы за Москву есть эпизод, передаваемый народом из уст в уста. Речь идет о легенде, согласно которой Сталин приказал в критический момент московской обороны провезти вокруг города на самолете икону Владимирской Божьей Матери. Ну какому еще лидеру русский народ мог приписать такой поступок? Только Сталину! Это не под силу никакой пропаганде, подобные поступки наш народ приписывает только легендарным своим героям.
Сталин внимательно следил за успехами отдельных наших частей и даже в самые отчаянные моменты продолжал поиск кадров и работу с ними. Вообще
Сталина отличало в работе то, что текущие мелочи не отвлекали его от главных идей, никогда не сбивали с пути. В октябре 1941 года Сталин принял выписавшегося из госпиталя генерала армии Тюленева и командировал его на Урал формировать резервные армии. Несколько часов Сталин слушал рассказ генерала о боях на Южном фронте и давал подробные наставления по подготовке резервных войск, объясняя, как и чему учить командиров и бойцов. Уезжая в войска, Тюленев был убежден в том, что скоро фашистов погонят от Москвы. А ведь эта встреча состоялась за три дня до объявления в Москве осадного положения!
Под Смоленском и Москвой Сталин заметил и выдвинул генералов Руссиянова, Лелюшенко, Катукова, Рокоссовского, Говорова. Так, Михаилу Катукову, командиру 8-й танковой бригады, едва насчитывавшей тридцать машин, после успеха под Мценском позвонил лично Сталин, а вскоре Катуков был вызван в ставку и получил под командование механизированный корпус.
Под Смоленском и Москвой родилась новая русская гвардия. Первыми гвардейцами стали пехотинцы генерала Руссиянова и танкисты генерала Катукова. Решение о возрождении гвардии вызвало в войсках подъем, который во многом уже забыт — воины и целые части стремились стать гвардейцами, присуждение этого звания было самой желанной наградой.
Немецкие генералы после войны соревновались в остроумии и фантазии по поводу того, что помешало им взять Москву — дикость русских, грязь, морозы. Гудериан дописался до того, что температура воздуха была — 68°С! Пусть они это рассказывают своим детям, а мы должны рассказать, что Москву отстояли наши люди, которые стояли за свои дома перед лицом бандитов.
Собственно, удивляться тому, что немцы зимой 1941-го замерзли, не стоит. Наши люди на оккупированных территориях с недоумением глядели на покорителей Европы, одетых в тоненькие шинели из эрзаца шерсти и хватавших в домах прежде всего теплые вещи. Немецкие генералы так возмущались нашими холодами, как будто бы мы пригласили их в гости, а теплую одежду дать забыли. Только после того как немецкие солдаты получили медали «За отмороженное мясо», как они называли награду участникам Московской битвы, гитлеровское командование принялось за разработку и изготовление специальных зимних комплектов для армии. Однако никакие европейские новинки, суперткани и наполнители не смогли превзойти полушубки и валенки. То, что вермахт, вторгшись в Россию, оказался не готовым к зиме, ярче всего свидетельствует о фактическом провале нацистского похода на Восток уже к зиме 1941 года.
В битве за Москву, как ни в какой другой, очевидно проявилась невиданная в истории стойкость ее воинов, невиданная в истории воля генерала Жукова и невиданная в истории сила духа Верховного Главнокомандующего Сталина.
Летняя катастрофа 1942 года
По воспоминаниям современников, после зимних успехов 1941 — 1942-х годов под Москвой, Тихвином и Ростовом Сталин пребывал в состоянии эйфории. Именно легкомысленность Сталина, переоценившего возможности Красной Армии и недооценившего вермахт, стали, по утвердившемуся мнению, причиной катастрофы под Харьковом, в Крыму и выхода немцев к Сталинграду и Кавказу.
Для того чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо абстрагироваться от сегодняшнего знания ситуации и встать на место Сталина и нашего военного руководства.Действительно, события зимы 1941-го, когда немцы отступали, часто не оказывая сопротивления, создали у Сталина иллюзию морального надлома противника. Вместе с тем Сталин прекрасно сознавал, что с началом весны враг может возобновить наступление и перехватить стратегическую инициативу.
Сталин правильно оценивал рост военно-промышленного потенциала Германии, его перевод на условия затяжной войны, назначение главой военного производства Шпеера, мобилизацию ресурсов Европы, массовое применение рабского труда, труда военнопленных.
Поэтому, по мнению Сталина, требовалось не давать немцам передышки и продолжать наступление.Тогда в нашей Ставке родилось понятие «массовое наступление», которое предполагало одновременные активные действия на всех стратегических направлениях.
В 1942 году СССР произвел 25 тысяч самолетов, 24 тысячи танков, 57 тысяч орудий. СССР перевел свою промышленность и управление на военные рельсы и был готов к затяжной и трудной войне. В Германии, несмотря на все усилия, такой тотальной мобилизации общества не получилось. Во-первых, немецкие рабочие решительно не желали терять материальные блага, приобретенные при нацистах, и никакого трудового подвига в тылу не совершали, во-вторых, многие рабочие места фашистам пришлось заполнить подневольными или полуподневольными рабочими из захваченных стран или военнопленными, производительность труда у которых была невысока.
В Германии не могло идти речи о том, чтобы поставить к станкам миллионы женщин и подростков, чтобы они работали за продуктовые карточки по четырнадцать и больше часов, жили в землянках и бараках, да еще и отдавали свои сбережения в фонд обороны.
Это был сознательный подвиг нашего народа — этим он был силен. Когда во время войны Сталин приказал срочно запустить в производство авиапушку Нудельмана, этот конструктор и его помощники несколько недель жили в тире, где проходил опытный отстрел 37-миллиметровой авиапушки. Койки инженеров стояли в трех метрах от орудийного станка, на спящих по очереди людей сыпались гильзы. Тем не менее они позднее в один голос уверяли, что эти недели в тире были самым светлым, самым радостным временем в их жизни.
