Порохов - Битва империй. Англия против России
10/22 мая 1895 года, Царское Село. «В ответ на ваше второе письмо, где вы упоминаете статьи об Англии в русских газетах, я должен сказать, что не могу запретить людям открыто высказывать свои мнения в печати. Разве меня не огорчали часто довольно несправедливые суждения о моей стране в английских газетах? Даже в книгах, которые мне постоянно присылают из Лондона, ложно освещают наши действия в Азии, нашу внутреннюю политику и т. п. Я уверен, что в этих писаниях не больше сознательной враждебности, чем в упомянутых выше статьях».
10/22 октября 1896 года, Дармштадт. «Что касается Египта, дорогая Бабушка, то это очень серьезный вопрос, затрагивающий не только Францию, но и всю Европу. Россия весьма заинтересована в том, чтобы были свободны и открыты ее кратчайшие пути к Восточной Сибири. Британская оккупация Египта — это постоянная угроза нашим морским путям на дальний Восток; ведь ясно, что у кого в руках долина Нила, у того Суэцкий канал. Вот почему Россия и Франция не согласны с пребыванием Англии в этой части света и обе страны желают реальной целостности канала. За несколько недель до своей смерти князь Лобанов [министр иностранных дел России — С. П.] запрашивал об этом лорда Солсбери (в момент, когда в Суакиле высадились какие-то индийские войска), но мы так и не получили ответа. Я очень хорошо помню этот день. Жаль, что я не напомнил ему об этом в Балморале.
Увы! Политика, это не то, что частные или домашние дела, и в ней нельзя руководствоваться личными чувствами и отношениями. Подлинный учитель в этих вещах — история, а передо мной лично, кроме этого, всегда священный пример моего любимого Отца, как и результаты его деяний».
13/25 марта 1899 года «Меня очень порадовало, что Вы не поверили в истории о якобы существующем нашем альянсе с афганским эмиром, потому что в этом нет ни слова правды.
Как Вам известно, дражайшая Бабушка, я теперь стремлюсь только к возможно более длительному миру во всем мире. Это ясно доказали последние события в Китае — я имею в виду новое соглашение о постройке железной дороги. Все, чего хочет Россия — чтобы ее оставили в покое и дали развивать свое нынешнее положение в сфере ее интересов, определяемое ее близостью к Сибири. Обладание нами Порт-Артуром и Маньчжурской железной дорогой для нас жизненно важно и нисколько не задевает интересы какой-либо другой европейской державы. В этом нет и никакой угрозы независимости Китая. Пугает сама идея крушения этой страны и возможности раздела ее между разными державами, и я считал бы это величайшим из возможных бедствий!»
Наивно полагавшийся на здравый смысл и порядочность обретенных после женитьбы на принцессе Гессен-Дармштадтской английских родственников, Николай II не замечал, как противостояние между державами постепенно приближалось к трагической для России, для его семьи, и для него лично развязке. Англичане оставались верны себе и последовательно проводимой ими на протяжении столетий политики доминирования в мире. И остановить их в этом стремлении, конечно же, не могло даже появление нового родственника.
Все русские цари, начиная от Ивана IV, должны были определиться по английскому вопросу. Полностью прекращали отношения с ними Иван Грозный и Петр I. Предпринимали попытки сотрудничества Павел I и Александр I. Но это сотрудничество неизменно заканчивалось из-за козней англичан враждой и даже открытием военных действий, материальными, территориальными, финансовыми потерями для России. Стать сторонником Англии всегда означало одно — быть послушным орудием ее политики. На иное, на равноправные союзнические отношения она никогда не шла. Открыто противостояли государства при Николае I и Александре II. Жесткую линию принуждения к миру в отношении всех без исключения государств проводил Александр III. Царь-миротворец отказался от политики приобретения новых земель, сосредоточился на внутренних делах империи. При этом он подчеркивал, что у России есть только два союзника — ее Армия и ее Флот.
Русский монарх был обречен на решение вопроса о том, как строить взаимоотношения со страной, являющейся владыкой морей, к тому же претендующей еще и на роль мирового лидера. В том, какой будет позиция российского самодержца по вопросу об отношениях с Британией, заключался ключ ко всей ее внешней политике России, а это оказывало влияние на все остальные сферы жизни общества.
Николай II, к сожалению, не имел здесь ясной и четкой позиции. Оказавшись на престоле после внезапной смерти Александра III, молодой император оказался не готовым принять на себя груз ответственности за Россию, за ее внешнюю политику. Не имея твердых убеждений и ориентиров, он вынужден был руководствоваться советами различных людей, сменяющихся в его окружении. Это были люди разных, порой противоположных убеждений и взглядов. И в зависимости от того, насколько удавалось им влиять на царя, менялась внутренняя и внешняя политика государства.
Порой окружением царя принимались безответственные решения, вина за которых ложилась на самодержца. Такими были трагедия на Ходынке в дни коронации, расстрел людей, пришедших с верноподданническими чувствами к Зимнему дворцу в Кровавое воскресение. Такими были события, подтолкнувшие Японию к началу войны с Россией. Велико было и влияние Вильгельма II, вознамерившегося создать Великую германскую империю. Для осуществления этой идеи он проводил политику ослабления всех европейских держав, в том числе и России, стремился к разрушению согласия и любых союзнических договоров между ними. Либеральных реформ требовала усиливающаяся буржуазия, для которой самодержавное правление было главным препятствием на пути обогащения. Революционное брожение в стране также усиливалось, а оно развивалось под лозунгами свержения самодержавия. Болезнь сына и приближение к Царю всякого авантюриста, способного побороть недуг. Сказались и последствия настойчивой пропаганды англофилов. В прессе, в Государственной Думе, в обществе — всюду вдруг стали возмущаться усилением германского влияния. Якобы немцы заняли главенствующее положение при дворе, в правительстве, в армии.
Инерция политики Александра III увлекала за собой Николая II какое-то время. Но в конечном итоге молодой император отдал свои предпочтения Англии в ущерб коренным интересам России. Страна ушла с пути, начертанного Александром III, однако не стала продолжать и линию, намеченную Александром II, свернула на путь авантюр. Это и привело Россию к союзу с главными геополитическими противниками, на стороне которых она вступила в самоубийственную для себя первую мировую войну.
В связи с изложенным любопытно мнение простого народа на хитросплетения и ухищрения в мировой политике. В частности В. Г. Короленко во время своей поездки по Южному Уралу летом 1890 года изучая быт Уральского казачьего войска, записывал разные предания этого степного воинства, разговоры казаков. Вот как передавал свои впечатления писатель:
«Лежа на сене, я начинаю дремать. В промежутках, раскрывая глаза, вижу силуэты бородатых людей, сидящих в кружок. В центре — говорун хозяин оживленно размахивает руками. Обрывки долетающих до сознания разговоров становятся все фантастичнее… Речь идет о политике, о китайской войне, об «англичанке», о Скобелеве. Скобелев вовсе не умер, неправда! Вообще, на Урале знаменитые люди бессмертны…»
И вдруг писатель слышит, как судачат в этом далеком степном крае об отношениях России и Англии.
«Что касается Скобелева, то он был приговорен к расстрелу: обидел «англичанку»…
— Стал Скобелев на Балканах против Царя-града только руку протянуть… А она, англичанка, загородила дорогу, не пускает… Немец смеется: даром что Скобелев на Балканах… Англичанка юбкой потрясет, он и уберется… Скобелев услышал и осердился. — Ах, она, говорит, такая-сякая… Давай ее сюда, я ее… Ну и загнул…
— По-русски!
— Да, по-нашему… Она, конечно, обиделась…
— Все-таки, как бы ни было, королева…
— Само собой… Не то, что королева, императрица! Ну, нашему царю из-за Скобелева не воевать стать. И скрыли: будто расстрелян за это, за самое… И подойдет война, он тут…
— Хитра англичанка страсть! Шла раз со своими флотами к нашей приморской крепости. Идет морем, а самое не видать, — все флоты под водой, взять нечем. Однако нашелся тут солдатик один, хитрее ее… Посмотрите, говорит, господа адмиралы, в подзорную трубу. Не увидете ли чего на море? Посмотрели — видно: гусек по морю плывет. Устрельте, говорит, гуська. Навели пушку, устрелили гуська. И вдруг, братцы, из-под воды пошли флоты выходить… Один за одним, один за одним — море укрыли… Ну, тут их, конечно, из пушек…
— А слышь, наши из Манжурии пишут — были в гостях у ее…
